— Зачем же сетками. У меня ферма креветочная. В Таиланде рабочая сила дешевле грязи. Тут плюнь — в нелегала попадешь, а они не слишком привередничают, сама понимаешь.
— Понимаю. Читала недавно про рабский труд.
— Рабство — это когда насильно вкалывать заставляют, — объяснил Роднин, пожимая плечами. — А я никого не принуждаю. Люди сами работу ищут, любую. Так что они на меня молятся. К тому же я их не обижаю. Я по натуре бизнесмен, а не эксплуататор.
— Тогда хорошо, — решила Соня, обдумав услышанное.
— Еще как хорошо! — Он так расхохотался, что даже грустное выражение из глаз пропало. — Видела бы ты, Соня, с чего я начинал. Сам не сильно от работяг отличался. Пришлось экономить буквально на всем. За электрогенераторы с банком только недавно рассчитался. А сколько денег в рытье водоемов вбухал! Но зато теперь все работает как часики. Тики-тики-тики-так!
Роднин опять засмеялся. Правда, на этот раз не смеялись глаза — давний знакомый бросил внимательный взгляд на собеседницу. Внимательный и совершенно серьезный.
Бизнес далеко не всегда оказывается таким прибыльным, как представляется, когда только начинаешь. Да, те миллионы тонн креветок, что ежегодно продаются по всему миру, приносят доход во многие миллиарды долларов, однако наивно было бы считать, что в выигрыше оказываются все участники бизнеса. И если Таиланд поставлял на экспорт примерно шестьсот тысяч тонн креветок в год, то это свидетельствовало не только о процветании бизнеса, но и о наличии жесточайшей конкуренции.
Именно этого не учел Роднин, когда брался за дело. Тогда казалось, что все пойдет как по маслу. Ведь азиаты начали разводить креветок еще в древности, помещая их в специальные водоемы, чтобы их там не сожрали раньше времени. Природа безжалостна к своим творениям. Все без исключения служат кому-то пищей. Самка-креветка откладывает несколько сотен тысяч яиц за раз, а выжить суждено лишь единицам, даже в условиях инкубаторов. Зато через несколько недель уцелевшее потомство достигает товарного вида и идет на продажу. Кто вырастил креветок больше, быстрее и дешевле, тот и в выигрыше.
Роднин же поначалу успехами похвастаться не мог.
Место для водоемов было выбрано правильно — в устье реки, где пресная и соленая вода смешивались, создавая оптимальный раствор. Затем там были установлены аэраторы: похожие на гребные винты колеса, вращающиеся в воде, чтобы насыщать ее кислородом и поднимать на поверхность всякие вредные газы вроде метана или сероводорода. Их Роднин приобрел за свой счет. Но сами по себе они не работали, их приводили в действие электрогенераторы. С них-то все и началось.
Чтобы купить генераторы, Роднин взял кредит в банке. Их доставили. Установили. Запустили. Через несколько дней три из четырех сгорели. Выяснилось, что над ними следовало возводить навесы, чтобы не перегревались на солнце. Роднин учел, сделал все как надо, позаимствовав в банке еще одну сумму. Так и повелось. Корм закупить, сетку от птиц натянуть, водоемы почистить — на все требовались деньги, которые брались в банке.
Когда пошла наконец прибыль, Роднин не стал спешить с погашением кредитов. Решил сначала обзавестись жильем, машиной, и вообще, поставить жизнь на широкую ногу. Новые займы в банке брал без опаски: знал, что теперь-то точно отдаст, ведь его бизнес крепнет и развивается. Уже и питание креветок налажено, и «сбор урожая», и территория собаками охраняется, и клиентов становится все больше.
Не хватало разве что размаха. Женя Роднин не любил играть по-мелкому. Он и в студенческие годы, когда садился «пульку» расписывать, всегда пытался установить стоимость вистов как можно выше. Он никогда не боялся рисковать, скорее наоборот.
Поболтав еще немного с дочерью товарища о своих коммерческих успехах, Роднин вернулся к началу разговора.
— Вот что, Соня, — сказал он. — Давай сделаем твоему папе сюрприз. Не предупреждай его по телефону, ладно? Явимся в отель вместе. Хочу увидеть, как Данко глаза от удивления выпучит.
— А он умеет? — усомнилась Соня. — По-моему, папа предпочитает на мир через щелочки смотреть.
Она прищурилась, Роднин в очередной раз рассмеялся. На душе было легко и весело. Похоже, удача ему улыбнулась. Кто не теряет надежды, не ноет и не жалуется на судьбу, тому обязательно повезет.
— Да, глаза у твоего папы неповторимые, — сказал Роднин, провожая Соню к своей машине. — А как у него дела обстоят? У него все еще строительная фирма? Как с заказами?
— Уже не просто фирма, а целая корпорация, — похвасталась Соня. — Папа теперь не только строит, но еще и некоторые стройматериалы производит. И оконный цех у него, и цементный завод… Ну, я в этих делах не очень разбираюсь, так что вы его сами спросите.
— Спрошу, непременно спрошу. А вот и мой верный конь. — Роднин сделал жест в сторону шикарного «лексуса», сияющего на солнце.
— Теперь я вижу, что у вас дела хорошо идут.
— Надо еще лучше. Совершенству нет предела, верно?
Не дожидаясь ответа, Роднин обошел вокруг автомобиля и сел за руль. Дверь перед Соней он предусмотрительно открыл, проделав это с присущей ему галантностью. В белом пиджаке Роднин выглядел как настоящий джентльмен и старался во всем соответствовать образу.
День второй
— Хорошо хоть вода теплая! — пробормотала Юлия, растягиваясь на лежаке и подставляя мокрое лицо солнцу.
Грудь под ее голубым купальником вздымалась после заплыва. Зная, что обратно ехать на машине, она не побоялась намочить волосы, после чего отбросила их назад и заправила за уши, чтобы не падали на глаза.
Реплика про теплую воду означала, что все остальное никуда не годится. Соне стало неловко за маму. Дядя Женя так хотел их удивить, когда вез сюда. Элементарная вежливость обязывала радоваться и восхищаться, чем Соня и занималась.
— Здесь просто волшебная атмосфера, — сказала она.
— Счастлив, что ты оценила, — улыбнулся Роднин.
Он выглядел загорелым и мощным в обтягивающих плавках, которые отважился бы надеть далеко не каждый мужчина.
— Комфорта маловато, — обронила Юлия, взглянув на него одним глазом.
— А по-моему, здорово, что мы сюда приехали, — сказала Соня упрямо.
Один Данко молчал. Выйдя из воды, он сел прямо на песок, чуть в стороне от лежаков. На нем были большие, как паруса, красные трусы. Золотой медальон почти затерялся среди зарослей на груди.
Взглянув на него, Роднин сообщил женщинам:
— Такого пустынного пляжа в окрестностях Бангкока не найти. Сюда мало кто выбирается. В основном дайверы и просто любители одиночества. Тишина какая, слышите?
— На мой взгляд, тут слишком тихо, — заметила Юлия. — Тихо и скучно.
Белоснежный коралловый песок и кристально-чистая вода в лагуне не вызывали у нее восторга. За спиной зеленая стена джунглей, далеко слева какой-то рыбацкий поселок, на оборудованном пляже и трех десятков людей не наберется. В общем, нечем глаз порадовать. Стоило в такую даль тащиться, чтобы оказаться в подобной глуши?
Юлия зевнула. Сегодня они встали ни свет ни заря, чтобы совершить почти трехчасовое путешествие по шоссе номер три — одной из четырех главных автомобильных артерий Таиланда. Официально эта дорога значилась как улица — Сукхумвит-Роуд — самая длинная улица мира протяженностью более четырехсот километров. Перед выездом Роднин заявил, что, прокатившись по этой магистрали, Максимовы увидят практически всю страну. Если так оно и было в действительности, то Таиланд особого впечатления на Юлию не произвел. Сплошные рестораны, отели и магазины. С другой стороны, она осталась бы недовольной и в том случае, если бы всю дорогу видела морскую гладь залива, горы и джунгли. Все дело было в настроении, а оно у Юлии было не самым радужным.
Появление Евгения Роднина внесло в их семейную атмосферу какую-то тревогу. Не то чтобы он когда-нибудь сбивал Данко с пути истинного или плохо на него влиял. Нет, Роднин был хорошим другом и, главное, безопасным. Напоминал о своем существовании нечасто, излишним пристрастием к спиртному не отличался, любовными победами не хвастался, пошлых намеков Юлии не делал. В последнее время вообще исчез с горизонта, чему она, положа руку на сердце, была рада. Женам нравятся друзья мужей только в том случае, если… они действительно нравятся, в принципе. В противном случае они являются «персонами нон грата». Еще бы! Разве пресловутая мужская солидарность не представляет собой угрозы для семейного очага? Женатым мужчинам друзья ни к чему! Таково было твердое убеждение Юлии Максимовой, и многие, очень многие женщины разделяли его целиком и полностью.
Была и еще одна причина держать Роднина подальше и самой сторониться его всеми возможными способами. Секс. Измена. Чувство вины. Страх разоблачения. Иногда Юлии казалось, что Роднин возникает рядом только для того, чтобы напомнить ей о своем существовании и о том, что было. В его улыбке чудилось обещание рассказать обо всем Данко. Его глаза смотрели так, словно и теперь помнили Юлию — глупую, пьяную и голую, находящуюся в его безраздельной власти.
Вот и сегодня ей чудилось, что ткань купальника прикрывает тело от всех взглядов, кроме тех, что изредка бросает на нее Роднин.
Еще когда путешественники ждали моторной лодки, которая должна была переправить их с пирса деревушки Бан Пхе на островок Ко Самет, где они теперь загорали, Юлия улучила момент, когда осталась с Родниным наедине, и спросила напрямик:
— Женя, зачем ты здесь?
Он непонимающе сморщил лоб:
— Здесь? Как зачем? Я теперь живу в Таиланде, разве я вчера не говорил?
— Говорил, — сказала Юлия, стараясь не показывать своего напряжения. — Но я имею в виду: здесь, с нами. Тебе от нас что-то нужно?
— Мне? От вас? Нужно?
Переспрашивая, Роднин насмешливо смотрел ей в глаза. Мол, лично от вас, Юлия Максимова, я давно получил все, что хотел.
Она смутилась.
— Я хотела спросить, для чего ты разыскал Данко? У тебя к нему какое-то дело?