Я доверяла Харли.
Мысль сбивала с ног, как тонна кирпичей. Пару месяцев назад я обещала, что если однажды доверюсь ему, раскрою свой темный секрет. О котором не знал никто. В тот день, когда Харли затащил меня в кладовку и распалил, я хотела раскрыть ему причины своего расстройства. До меня дошли новости, что один из моих приемных отцов попал в тюрьму. Страшнее всего было то, что я чувствовала себя в ответе за тех, кому он причинил боль. Как бы сильно у меня ни болело сердце, я отказывалась и дальше в одиночку хранить свой секрет. Я доверяла Харли. Он заслуживал увидеть все стороны моей личности, даже не самые приглядные.
— Родители умерли, когда мне было четырнадцать, — резко начала я. — Маленькому невинному подростку нелегко приходится в приемных семьях, — у меня защипало глаза, но я не позволила слезам пролиться. — В большинстве домов не намного безопаснее, чем жить одной на улице. Там было полно хищников.
— Они все еще на свободе, — напрягся Харли и немного сбавил газ.
— Поверь мне, я знаю.
— Кто-нибудь… ну, знаешь… — он замолк и вздрогнул. — Воспользовался тобой?
Мы свернули на лесистую проселочную дорогу, и я сглотнула, высоко подняв голову.
— Все они были плохими. Мне всегда приходилось оставаться настороже. Подпирать дверь спальни. Спать вполглаза. Но одна семья, куда меня определили, была хуже прочих. Пара. Корбин и Мэри. Корбин был добр. А вот Мэри била нас по малейшему поводу. Мне всегда нравилось, когда она уезжала в магазин или поиграть в бинго. Остальные дети были значительно младше меня. В ее отсутствие я занималась ими, и Корбин на нас не кричал.
Харли остановил пикап, и я закрыла глаза. Вокруг было тихо. Заглушив двигатель, он отстегнул мой ремень безопасности. Харли притянул меня к себе на колени, чтобы я оказалась на нем верхом. У него потемнели глаза. Я видела, что он искренне хотел услышать продолжение. Правду, которую должен был знать. Я никогда никому этого не рассказывала, но сейчас решила излить ему душу.
— Однажды Мэри задерживалась, дети давно легли спать. Корбин заглянул в мою спальню и сказал, что ему нужна помощь кое с чем. Я была наивной девочкой и пошла с ним в его комнату. У него были проблемы со спиной, из-за которых он не работал. Корбин сказал, что Мэри нет дома, и я должна втереть ему в спину мазь. Я занервничала. На нем были только шорты, и я не надела ничего, кроме длинной ночной сорочки, — Харли зарычал и крепче сжал мои бедра. Прежде чем продолжить, я сглотнула. — Я не хотела неприятностей, поэтому пошла за Корбином к кровати и села на него верхом. Он лежал лицом вниз, и я не чувствовала угрозы. Корбин всегда был добр ко мне. Он страдал от боли, и я ему сочувствовала. Так что, делая ему массаж, старалась изо всех сил. На его мышцах была куча узлов, которые я попыталась размять, — я закрыла глаза, и меня передернуло. Харли начал утешительно поглаживать меня по волосам. — Корбин постанывал от удовольствия. Говорил, что я прекрасно справляюсь. Но затем спросил, не могла бы я размять ему еще и грудь. Сказал, что иногда спазмы доходят до нее.
— Господи… — прорычал Харли, но больше ничего не сказал, и я продолжила.
— В то время мне было всего пятнадцать. Годом ранее я потеряла родителей. Меня никто не любил. Разве что дети в той же приемной семье. Я почувствовала связь с Корбином. Как будто он хотел меня любить, — по моей щеке скатилась слеза. Мне было стыдно признавать, как отчаянно я в те годы искала любовь. — Я чувствовала…его член у себя между ног. Но не особо на нем сосредотачивалась, потому что мне нравилось, как нежно Корбин гладил мои голые ноги. Пока я массировала его грудь, он смотрел на меня с любовью в глазах. Но потом… — Харли снова зарычал и шепотом выругался. — Потом Корбин до меня дотронулся. Возможно, сначала случайно. Я дернулась от шока, и наши взгляды встретились. Повторил он уже специально, — от стыда у меня надломился голос, и из моего горла вырвалось сдавленное рыдание. — Харли, мне понравилось. Мне было приятно.
— Ты была ребенком. Он не имел никакого права, — вспылил Харли. — В твоей жизни не было ничего хорошего, и он просто воспользовался тобой.
У Корбина был большой живот. Седевшие волосы. От него вечно несло травкой. Тем не менее, я умудрилась что-то к нему почувствовать.
— Он осторожно притянул меня к своей груди. Затем перевернулся вместе со мной так, что я оказалась снизу. Я запаниковала, но Корбин погладил меня по щеке. Я всего лишь хотела, чтобы меня обнимали и любили, — из моих глаз пролилось больше слез. — Он сел и стянул с меня трусы. Я до сих пор помню свой страх, когда Корбин снял шорты и достал член. Я никогда прежде не видела голых мужчин. Пенис показался мне большим и уродливым. Я даже не совсем понимала, что Корбин собрался с ним делать, — Харли подрагивал от гнева. Не в силах видеть печаль в его глазах, я уткнулась лицом ему в шею. — Он был твердый. Я помню, как плакала от того, что Корбин раздвинул мне ноги. Он нежно поцеловал меня между ними. Пока я лежала с закрытыми глазами и сосредотачивалась на ощущениях, все было хорошо. Корбил лизал мои самые чувствительные места, и я потеряла над собой контроль. Ощущения были незнакомыми, и я дико дрожала. Он прижал член к тому месту, которого не касался никто, кроме меня. Корбин поцеловал меня губами, все еще пахшими марихуаной и скользкими от моей смазки. Так он заглушил мой крик, когда полностью засунул в меня член.
Харли обнял меня так крепко, что я опасалась, как бы мои кости не треснули. Я надрывно заплакала, не закончив рассказ. Но я должна была. У меня не было выбора. Никогда прежде я не доверяла кому-то настолько, чтобы раскрыть свой секрет.
— Он…он долго не продержался. И…и... вышел, крякнул и кончил мне на живот. Весь его пенис был в крови. Корбин перепугался. Упрашивал никому не рассказывать, особенно Мэри. Якобы она изувечит меня за то, что я его соблазнила. Или хуже — изувечит в отместку одного из младших детей. Я позволила Корбину отнести меня в ванную и выкупать. Пока я плакала, он меня мыл. И все время просил прощения. Стребовал с меня обещания хранить секрет. Вернувшись в свою безопасную постель, я поклялась, что ни одна живая душа не узнает. Мне было слишком стыдно.
— Детка, он тебя изнасиловал, — обхватив ладонями мои щеки, Харли заставил меня посмотреть на него. — Этот отброс изнасиловал несовершеннолетнюю девочку. Господи нахрен милосердный, — всхлипнув, я наклонилось к нему. Мне хотелось, чтобы Харли стер воспоминания поцелуями, но он снова заговорил. — Пожалуйста, скажи мне, что ты на него донесла.
— Харли, я «соблазнила» его еще одиннадцать раз, — поникла я, качая головой. — Вскоре Корбин зашел в мою комнату среди ночи, чтобы обнять и пожелать добрых снов. Он будто знал, что я жаждала внимания. Объятия закончились поцелуем. А поцелуй рукой Корбина в моих трусах. В итоге он снова меня взял. Спустя некоторое время я начала к нему привязываться. Даже спала голой, чтобы ему было проще. Он признавался мне в любви и называл своей тайной девочкой. Уверял, что мы можем любить друг друга в темноте и быть счастливы.
Харли принялся целовать меня, словно не давая словам вылетать из моего рта. Жесткая борода ощутимо царапала мою кожу, но мне нравилось. Запустив руку мне под толстовку, он надавил пальцами на мою обнаженную спину, и я застонала от удовольствия. Я хотела, чтобы Харли касался всего моего тела, царапал, кусал. Спустившись губами ниже, он прихватил зубами чувствительную кожу на моей шее, и я вскрикнула.
— Вот только счастлива я не была… — прошептала я, стремясь рассказать все до конца.
— Детка, ты не обязана, — огорченно застонал Харли, снова укусив меня.
— Я впала в депрессию. Ночами Корбин приходил за сексом, но в остальное время не обращал на меня внимания. Он спокойно смотрел, как Мэри била меня и отталкивала. Наша тайна так и оставалась ею…секретом. Пока в дверь не постучал социальный инспектор. У одного из детей на руках были синяки, и об избиениях узнал школьный психолог. Нас забрали. Пока мы с ребятами собирали вещи, в мою комнату ворвался Корбин. Он больше не был моим тайным любовником. Нет, он был страшен. Не успела я отскочить, как Корбин впечатал меня спиной в стену. Ударив меня по лицу, он пригрозил, что если я кому-нибудь расскажу, найдет и убьет. Сказал, что никто не поверит малолетней проститутке, влюбленной в своего опекуна. Больше я никогда не видела ни его, ни Мэри. Несколько месяцев назад я навела о них справки. Она умерла от осложнений при диабете. Корбин сидит в тюрьме. По обвинению в многочисленных изнасилованиях малолетних, — чувство вины захватило меня и сжало в своих тисках. — Если бы я не молчала, другим детям не пришлось бы проходить через все это.
— Ты. Была. Ребенком, — покачал головой Харли, глядя мне в глаза. — Этот ублюдок все равно причинял бы людям боль, несмотря ни на что. Тебе повезло сбежать прежде, чем ты забеременела от него или получила еще большую травму. Никогда не вини себя. Ты — хороший человек, которого обманули. Богом клянусь, больше никто никогда не использует тебя, — я прочувствовала его клятву всем своим существом. Как жаль, что ее невозможно было воплотить в материю и укутаться в нее.
— В тот день, — со вздохом призналась я, — в кладовой. Я узнала, что Корбин сел в тюрьму за все содеянное. Я хотела признаться тебе, но мне было стыдно.
— Ты никогда не должна стыдиться, — прошептал Харли. — Мы с тобой в одной команде.
— Спасибо, — тоже прошептала я.
— Это тебе спасибо, что поделилась своей историей, — улыбнулся он, погладив меня по волосам. — Давай достанем немного еды и накормим тебя, красавица. У нас впереди долгий путь.
Нуждаясь в нем, я ожила, и его слова заполнили все трещины в моей душе. Харли был прав. Как ни странно, я почему-то хотела, чтобы он видел меня настоящую. Не пластиковую маску, которую я показывала всему остальному миру. Только меня.
Потому что настоящую себя я прятала и ждала правильного мужчину, готового ее полюбить. Не какого-нибудь монстра, способного воспользоваться девочкой в беде. Нет, настоящего мужчину. Искреннего.