«Господи, пусть меня услышит кто-нибудь и придет ко мне на помощь. Господи, помоги мне, пожалуйста».
По колебанию воздуха она поняла, что рядом кто-то есть, но не могла обернуться.
-Помогите, - прошептала она, понимая, что лучше бы никого сзади не было. Сознавая, что лучше бы она вообще рот не открывала.
Одним движением кто-то с треском разорвал на ней платье. Она заметалась между прутьев, чувствуя свою беззащитную наготу.
-И этим ты хотела привлечь его внимание? Твоя рыхлая плоть вызывает только тошноту, - промолвил тот же подвальный (зимний) голос, в котором, тем не менее, сквозили похотливые нотки. Голос, вбивающий слова в сознание, как гвозди.
-Он имел женщин, с которыми тебя даже сравнить нельзя, опытных и шикарных, использующих свое тело на все сто.
-Он тобой, жалкой дешевкой, попользуется, и бросит.
-Ты ведь знаешь, что ничем не можешь привлечь его внимание.
-Ты ничего не можешь ему дать.
-Или, может быть, ты думаешь, что сможешь родить ему ребенка.
-Ха.
-Такого же ублюдка, что и ты.
-После того, как я сейчас попользуюсь тобой, ты никогда и никого не сможешь родить.
Боковым зрением она пыталась увидеть, кто использует её беззащитное состояние, но только бесформенно-размытая тень уходила от взгляда. Страх, как снежный ком, нарастал. Страх неизвестности и предстоящей боли. Страх беспомощности перед насилием. Страх, толкающий на то, что казалось абсолютно невозможным.
Она, забыв о боли, сдирая кожу с шеи и хрящи ушных раковин с частью волос, резким движением вытащила голову из плена. Повернувшись на голос, она увидела то, что не хотели видеть глаза, что не хотело знать её сознание и что казалось абсолютно невозможным, - нагло ухмыляющееся лицо Ивана. Почувствовав резкую боль, она закричала, обхватив разрывающуюся голову руками и рухнув на колени.
Иван сидел рядом и улыбался, смотря, как Инна поглощает мясо. Было раннее утро, солнце еще только показалось из-за края горизонта. Слабый ветерок не мог отогнать комаров, которые тоже приступили к утренней трапезе, пользуясь тем, что руки Инны были заняты. Обтерев жирные руки о траву, Инна закрылась одеялом, в которое была завернута. Её одежда и обувь сушились на ветвях осин.
- Неужели снова в эту проклятую грязь?! - грустно сказала она.
- Да. И сегодня будет хуже, так как дольше придется идти и путь сложнее, - больше трясин и всяких ловушек.
- А змеи здесь есть?
- Я не видел. Вставай и одевайся. Пока еще не жарко и хотя бы некоторое время будет легче идти, - сказал Иван и стащил одеяло, открыв для комаров обнаженное тело Инны.
Болото ничуть не изменилось. Чавкающая при каждом шаге жижа под ногами, немногочисленные кочки, покрытые мхом и травой, ковры из ряски, частично закрывающие участки водной глади.
Инна, лицо и руки которой опухли от укусов комаров, даже не пыталась бороться с ними. Иногда отмахиваясь от особо назойливых насекомых, она больше внимания уделяла дороге и периодически поглядывала вдаль. Иван остановился и молча показал на быстро двигающуюся мимо них змею. Инна замерла, - живьем она их видела только в террариуме, но там они были полудохлые. Грациозное тело проскользнуло в траву и исчезло, но оставило у Инны стойкое ощущение опасности. Теперь она внимательно смотрела не только на тропу, но и на окружающую поверхность. Угнетающая монотонность пути вскоре притупило чувство опасности, и она начала вспоминать.
После окончания средней школы мама Аня устроила для неё небольшой праздник - они вместе поехали отдыхать в Сочи. Инна, впервые увидев море, была им очарована. Теплое, ласковое, оно держало её на своих волнах. Морской простор впечатлял бесконечностью, а горячий прибрежный песок приятно расслаблял. Она удивлялась и восхищалась деревьями и цветами, вдыхала их запах, бродила по пляжу, выискивая ракушки. И рядом была мама. Добрая и заботливая. Вечером мама целовала её перед сном, и утром поцелуем поднимала с постели. Такое далекое время, что кажется уже сном. Такие незабываемые впечатления.
Инна молча шла за Иваном, по её лицу, оставляя дорожки, текли слезы. Она представила себе, как делится своим счастьем с мамой, как приводит домой Ивана для знакомства, как они общаются за столом, накрытым мамой. Понравился бы ей её выбор? Приняла бы мама Ивана?
Мысли плавно перешли к свадьбе, - с красивым белым платьем, с подружками, с торжественными минутами бракосочетания, с первым официальным поцелуем и всеми остальными мелочами, которые украшают событие. Еще больше расстроившись от осознания несбыточности своей мечты, Инна шла, глотая слезы.
Иван остановился, сделал несколько глотков из бутылки с водой и протянул её Инне, сказав:
- Не плачь. Все будет хорошо.
- Как было, уже не будет, - она посмотрела на лес, который был ощутимо ближе.
- Скоро дойдем, - Иван тоже посмотрел в сторону леса.
У Инны прибавилось сил при виде окончания болота. Она перестала замечать комаров, неприятные ощущения грязного потного тела, палящее солнце и шла, не чувствуя усталости и голода.
Когда они взобрались на пригорок, оставив позади болото, перед ними предстала чудная картина, - из земли бил родник. Сделанный кем-то желоб формировал струю чистой воды, которая, журча и переливаясь под вечерним солнцем, бежала вниз и терялась в болоте.
- Я знал, что тебе понравится, - сказал Иван, глядя на радостное лицо Инны, которая плескала на себя холодную воду и смеялась.
В этот вечер и весь следующий день они наслаждались жизнью, - пили чистую воду, досыта ели, любили друг друга и спали.
Видеть сны-6
11.
- Иван, а ведь давно не трясло. Может, планета успокоилась? - Инна, одетая в чистую сухую одежду, смотрела на болото, на путь, который они прошли.
- Это временно. Землетрясения будут повторяться, и они происходят, но в других местах, а мы уже близки к тому месту, где их совсем не будет.
Инна, прожив всю жизнь в городе, шла по лесу, вслушиваясь в его звуки, наблюдая за птицами, мелкими животными, насекомыми, населяющими его. Среди грибов она отличала только мухоморы по ярко-красным с белыми точками шляпкам.
Муравейник с хаотично суетящимися муравьями поразил её своими размерами, - холм метра в полтора высотой. Она смотрела на муравьев, спешащих по своим делам, будто им нет дела до того, что мир рушится. Ей пришлось бегом догонять Ивана, который не обращал внимания на красоту леса. Они вышли на поляну с сочной густой травой, полевыми цветами и прячущимися в траве крупными красными ягодами.
- Иван, смотри какие ягоды! - Инна, отправив в рот первую, ощутила душистую свежесть лесной ягоды, её аромат и сладость. Упав на траву, она набила рот ими, постанывая от удовольствия. – Прекрасно! До чего же вкусно!
Они лежали в густой траве на спине голова к голове, лениво отправляя в рот уже надоевшие ягоды, наслаждаясь тишиной, спокойствием и благоуханием лесных трав. Иван первый услышал посторонние звуки.
- Не поднимай голову и лежи тихо, - он чуть-чуть поднял голову до уровня травы.
Поляна имела вытянутую форму, - метров десять шириной и несколько десятков метров длиной, - и на её дальнем конце из леса с той и другой стороны выходили две группы людей. С одной стороны одетые в форму российской армии и вооруженные автоматами, с другой, - разношерстно одетые от черных комбинезонов до ярких летних рубах с таким же разным оружием. Для всех встреча была неожиданной. Обе группы застыли в немой сцене напротив друг друга.
Первым очнулся мужик в черных штанах и майке. Падая в сторону, он выстрелом из охотничьего ружья снес полчерепа у сержанта, стоявшего ближе всего к нему.
Они расстреливали друг друга с близкого расстояния. Двое или трое, поддавшись панике, бросились бежать, но упали, получив пулю в спину. Смешанный автоматно-ружейно-пистолетный огонь звучал всего несколько десятков секунд.
Мужик в майке встал, подошел к стонущему солдату и выстрелил ему в голову. Иван поймал его в окуляр оптического прицела, - на груди сложная татуировка, небритое лицо с умными глазами, короткая стрижка. Выдохнув, он мягко нажал на курок.
- Зачем ты его убил? - спросила Инна. - Он бы нас не заметил и ушел.
- Это матерый волчара, он бы мог нас почувствовать. Здесь в тайге колония для рецидивистов, наверное, они оттуда. - Иван, обойдя нашпигованные пулями тела и проверив пульс, добавил. - А эти солдатики откуда? Поблизости нет воинских частей.
Когда они уходили, Инна философски заметила:
- Сколько не похороненных по-христиански трупов.
- Сколько пищи для лесных жителей, - уточнил Иван.
До вечера они шли по лесу и уже в сумерках вышли на железную дорогу. Насыпь со шпалами и рельсами - все как обычно. Инна даже посмотрела в обе стороны и прислушалась, - безопасно ли переходить пути, нет ли поблизости состава, не слышен ли гудок поезда.
- Нам туда, - Иван показал направо, - тут недалеко хутор путевого обходчика.
Он легко шагал через шпалу, у Инны получалось только на каждую шпалу, для чего ей приходилось часто перебирать ногами. Сумерки меняли окружающие предметы, поэтому, когда она подняла глаза, появившийся перед ней локомотив в первое мгновение показался огромным монстром, изготовившимся для нападения. Она неловко шарахнулась в сторону, чуть не упав с насыпи.
Иван, сойдя с насыпи, свернул вправо к одиноко стоявшему неказистому домику.
- Стой! Стрелять буду! - раздался неуверенный, по-мальчишески звонкий, голос из темноты. - Кто идет?
Иван остановился, поднял руки, демонстрируя свои мирные намеренья. Инна остановилась за его спиной, вглядываясь в темноту.
- Да вот, идем, - спокойно ответил на вопрос Иван. Он видел силуэт солдата, прячущегося за насыпью и наставившего на них автомат. Из дома вышли еще два силуэта, и в глаза ударил луч фонаря.
- Вы бы лучше в дом отвели и там расспрашивали, - закрываясь от фонаря, сказала Инна. - Хороший хозяин сначала накормит, а потом спрашивает.