- Садись там, - солдат показал на скамью с установленным перед ней столом. Сев с другой стороны стола, он извлек из мешка Ивана две банки тушенки (все, что там было), открыл их своим ножом, и одну подвинул хозяину рюкзака.
Они молча ели, приглядываясь друг к другу, причем, было видно, что солдат голодает – он торопливо, почти не жуя, глотал куски жирного мяса.
- Может, скажешь, зачем на запад идешь? – солдат обтер жирные губы грязным рукавом, глядя на Ивана уже не так подозрительно.
Иван отрицательно покачал головой, спросив в свою очередь:
- А ты что здесь сидишь? Никому охраняемая тобой ракета не нужна, - он ткнул пальцем в круглую ровную площадку с люком.
- Да знаю, что никому не нужна, но, вроде, присягу давал, и все такое, - задумчиво сказал солдат, - кстати, меня Саня зовут.
- Иван, - представился Иван в ответ, пожав протянутую руку, и спросил:
- Знаешь, что на западе творится?
- Нет. Я уходил отсюда не больше, чем километра на три, - охотился. Но, когда все это началось, последнее сообщение по рации было о том, что атомная электростанция разрушена и мы отрезаны радиоактивным заражением. Сказали нам, что мы остаемся на боевом посту до следующих распоряжений. Вот мы с сержантом и сидели, - с одной стороны радиация, с другой – гигантская щель в земле. По очереди ходили на охоту, пока сержант не пропал, неизвестно куда.
- Патроны, наверное, уже кончились? – спросил Иван, глядя на автомат, который Саня держал за ствол.
- Да, - он кивнул головой, - и теперь, я каждый день живу с постоянным желанием поесть.
- Разжигай костер и отдай мой пистолет, - Иван встал, сунул безропотно отданное оружие за пояс и пошел в близлежащий лес.
Ближе к вечеру, поев жареной зайчатины, они сидели у костра. Иван палкой перебирал переливающиеся яркие угли. Посмотрев на довольного, сытого Саню, спросил:
- Пойдешь со мной?
- Не знаю. – Помотал тот головой. - Страшновато. Я, ведь, одним глазком смотрел, что там дальше. Лес через пару километров заканчивается и дальше степь. Смотрел с самого высокого дерева, - пустое бесконечное высыхающее пространство. И у меня нет счетчика Гейгера, - мы и не заметим, когда радиация убьет нас.
- У тебя есть возможность умереть здесь от голода, - Иван удобно устроился, подложив мешок под голову, - подумай над этим. К тому же, мы пойдем на северо-запад, попробуем обойти зараженные территории стороной.
И, глядя на Саню, Иван добавил:
-И, наверняка, тебя уже достало одиночество, не так ли?
Иван чуть улыбнулся и, давая время солдату подумать, закрыл глаза, не дожидаясь его ответа.
Иван-3
5.
До самого горизонта тянулась ровная степная поверхность. Они шли второй день. Сухая редкая трава ломалась под ногами, и все чаще попадались участки растрескавшейся почвы. Иногда на их пути встречались группы торчащих из земли голых мертвых стволов, бывших когда-то рощей или небольшим лесом. На первом дне пути они прошли через два разрушенных поселка, где не было даже следа жизни. Только ветер трепал обломки зданий и поднимал пыль вечности, в которой когда-нибудь исчезнут эти места.
- Солнце превратит эту землю в пустыню, - сказал Иван, - хорошо, что сейчас у нас под ногами твердая земля, а не зыбкий песок. Через несколько десятков лет жить здесь будет невозможно.
- Да, и сейчас, я что-то не вижу, чтобы кто-то здесь жил. Кстати, что это там? – показал рукой Саня в сторону далекого горизонта.
Иван пожал плечами, увидев далекую точку на краю горизонта:
-Когда дойдем, увидим.
Медленно приближаясь к ней, уже ближе к вечеру они увидели, что это автомобиль.
- Похоже, на жигуль.
- Да. Здесь была большая дорога.
На сером растрескавшемся асфальтированном шоссе, идущем с севера на юг, стояла машина. Саня потрогал её, так до конца не веря, что она настоящая, и отдернул руку, - раскаленная, как сковорода. Иван заглянул внутрь – никого. Посмотрев на панель управления, он сказал:
- Бензин кончился. Поэтому и бросили железного коня.
Иван открыл багажник и заглянул туда. Кроме мусора и тряпок, там была небольшая штыковая лопата, которую он взял.
-Зачем эту тяжесть тащить? – спросил Саня.
-Скоро воду надо будет искать, - ответил Иван, хлопнув по своей полупустой фляжке с водой.
Когда они уходили, Саня периодически оглядывался на реальный осколок человеческой цивилизации. Осколок той жизни, которая была так свежа в его памяти, что казалось абсолютно нереальным то, что сейчас с ним происходило. Даже не смотря на то, что прошло уже много времени с момента катастрофы, Сане все равно иногда казалось, что все – сон, долгий кошмарный сон. И он все никак не может проснуться.
На третий день пути даже сухая трава исчезла. Они шли по выжженной земле под беспощадным солнцем.
-Мне вот интересно, - сказал Саня сухим хриплым голосом, - сколько рентген здесь?
Ответа он не ждал, потому что ответа не было.
-Кстати, где была атомная электростанция? – спросил Иван.
-Где-то на Волге, - пожал плечами Саня, - никогда не интересовался этим.
-Где теперь эта река? – задумчиво сказал Иван.
-Ты полагаешь, её нет? Огромная река, и испарилась? Нет, этого не может быть, - помотал головой Саня.
-Может, - равнодушно сказал Иван, - и, хотя в это трудно поверить, но нет и Североамериканского континента, который превратился в группу островов. От Южной Америки остались только горы. Вся Африка сейчас медленно превращается в одну пустыню Сахару. От Европы осталась треть, и та тоже высыхает. Жизнь осталась там, - Иван махнул рукой назад, в том направлении, от которого они уходили, в сторону востока, - и оттуда она вернется на планету.
-Если там нет жизни, то зачем мы туда идем? – Саня даже остановился от удивления.
-Пока еще там есть жизнь, ибо живуча эта тварь - человек.
Четвертый день они шли в молчании, потому что уже не могли говорить, – отупевшие от жары, они вяло переставляли ноги, глядя в знойное марево впереди. Саня что-то бормотал, пытаясь отвлечься от безумия пустыни.
В середине пятого дня пути по деревянистой растрескавшейся земле, они дошли до русла высохшей реки. У них закончились запасы зайчатины, и воды оставалось очень мало.
-Думаешь, это Волга, - разлепив потрескавшиеся губы, спросил Саня.
-Нет, - ответил Иван, - может, какой-нибудь приток Волги. Или просто река без названия, потому что названия рек умерли вместе с человеком.
-Лучше бы я остался там, - сказал Саня, глядя на сухой песок, бывший когда-то речным дном, - знал бы, что все будет так плохо, не пошел бы.
-Это еще не совсем плохо. – Иван посмотрел в глаза попутчику. – Извини, что взял тебя с собой, но без тебя я бы не одолел эту пустыню. Сил бы не хватило. А мне надо дойти.
-Я не понял, ты меня оставишь.
-Кстати, что ты напевал вчера? – ушел от ответа Иван.
-Кусок песни из прошлой жизни, который пока еще помню.
-Напой мне.
Саня задумчиво посмотрел на Ивана и сказал речитативом:
Жизнь ползет, как змея в траве
Пока мы водим хоровод у фонтана.
Сейчас ты в дамках, но что ты запляшешь
Когда из-за гор начнет дуть трамонтана.
-Хорошая песня, - кивнул Иван.
-Ты не ответил на мой вопрос, - угрюмо буркнул Саня.
-Все значительно хуже. Я воспользуюсь тобой. – Иван достал из-за пояса пистолет, и выстрелил в удивленные глаза Сани.
Весь оставшийся день он вялил мясо, нарезанное тонкими полосками и разложенное под солнцем. Когда спала жара, и солнце покатилось к горизонту, он взял лопату, - ту единственную вещь, взятую из машины, которую он терпеливо нес все это время, - и начал копать на дне высохшего русла. Уже стемнело, когда он добрался до сырой земли. Выбравшись из ямы, Иван упал и уснул.
Ранним утром он был вознагражден маленькой лужицей воды, накопившейся за ночь. Он старательно собрал её тряпкой, отжимаемой во флягу. Удовлетворенно побулькав на две трети заполненной флягой, Иван сделал скорбные дела, - останки Сани бросил в эту же яму и закопал её.
Дальнейший путь в одиночестве был, как бесконечный сон, - длинный, нудный, из которого очень хотелось выбраться, но он не отпускал свою жертву, прокручивая перед глазами все ту же голую землю, все тот же пустынный горизонт, все тоже ярко желтое солнце.
И слова песни, что сказал ему Саня. Они привязались к нему. Иван шел и безостановочно бормотал этот речитатив, не замечая, что многократно перевирает их, вставляя не в рифму всплывающие в сознании слова:
Жизнь течет, как река в траве
Пока мы жрем говно в этом мире.
Сейчас ты в жопе, но что ты спляшешь
Когда Он придет и вернет тебя к жизни.
На десятый день пути Иван, уже не замечающий, что под ногами иногда встречаются серо-зеленые травинки и по сторонам бывают группы не только мертвых деревьев, уперся в деревянную изгородь. Он тупо смотрел на жердь, мешающую ему идти, пока до него не дошло, что перед ним. А, поняв, улыбнулся сухими губами.
Под умирающим дубом, мощно и раскидисто разбросавшим свои сухие ветви, стояла изба. Обычная изба, которую Иван счастлив был увидеть. Справа от неё был колодец - над срубом маленькая крыша и вертушка с ржавой цепью. Перевалившись через сухую жердь, которая сломалась под его тяжестью, он дошел до колодца и свесил голову вниз. Чудный запах колодезной воды вдохнул в него жизнь. Счастливо улыбаясь, он, напрягая последние силы и радуясь скрипу цепи, вытащил полведра холодной стоячей воды и погрузил в неё лицо, вознося хвалу тому, кто дает эти Дары.
Все следующие сутки он пил и спал в покинутой хозяевами избе, восстанавливая силы. И когда пришло очередное утро, он проснулся с ощущением, что забыл слова песни, что напел ему Саня.
6.
Оглядев близлежащие холмы, Иван поднялся на вершину самого высокого и посмотрел вокруг. На севере, сколько хватало глаз, было бескрайнее водное пространство, на юге и востоке – бесконечная пустыня, и только на западе был виден вдалеке зеленый цвет.