Кровь везде, как обязательный атрибут смерти.
Как прекрасный символ завершения бытия.
Она зовет на помощь, кричит, не слыша себя. С трудом поднявшись на ноги, выскакивает из этой страшной комнаты и толкает дверь напротив, оставляя на двери цветы смерти - красные отпечатки своих ладоней.
Лучше бы она осталась там, где была.
Ник, держа обеими руками, как дубинку, свой пенис, - неестественно большой с ярко-красной отливающей легкой синевой обнаженной головкой, - двинулся к ней. Не в силах пошевелиться, предчувствуя ужас того, что может пережить, она выставляет вперед руки в бесполезной попытке защитить себя. Капля свернувшейся крови, слетев с её руки, попадает на блестящую поверхность эрегированного органа и, как волны расходятся от упавшего в воду камня, так и от этой капли по лаковой поверхности пошли круги гниения и разложения. Распад ткани завораживал:куски плоти отваливались так быстро, и так неумолимо, что она не замечала реакцию Ника на это. Она не смотрела на него с самого начала, потому что невозможно было оторвать взгляд от неестественно быстрого и прекрасного процесса.
Она, пятясь, вышла задом в коридор, и закрывшаяся дверь отрезала её от этого ужаса.
Укусила себя за запястье, - надеюсь, это кошмарный сон, - но боль была обычной. Обратив внимание на свои испачканные кровью ладони, хотела обтереть их об одежду, но, о, Господи, на ней свадебное платье. То, о котором она мечтала, - сшитое специально для неё, по фигуре, с глубоким декольте и обнаженной спиной, длинный подол и легкая воздушная фата. Сейчас её наряд был порван по шву и испачкан кровью.
«Да что же это такое?!»
Она оперлась спиной на стену, и упала в открывшуюся дверь.
«Что, опять на спине. Вся в меня, готова лечь под всякого трахальщика», - мама Аня, мерзко хихикая, нависла над ней. Её указующий перст торчал перед носом, - резко выраженный папиллярный узор походил на извилины трупного мозга, только что извлеченного из формалина, - и покачивался мерно и укоризненно.
«Знай, шлюха, что им, этим вонючим козлам, от тебя нужно только одно. Трахнуть тебя. Это нужно было твоему отцу, который поимел все, что двигалось и имело дырку между ног, это же нужно и твоему дрочиле в соседней комнате, но я вижу тебе нравиться раздвигать ноги, ДОЛБАНАЯ ШЛЮХА», - конец фразы вылетел из её разинутого в крике рта, обрызгав слюной и обдав кислым запахом плохо переваренной пищи. Она инстинктивно закрыла глаза, не веря им, - нет, это не мама, она не могла так с ней поступать, она никогда так с ней не говорила.
Когда открыла глаза, то обнаружила себя стоящей на карачках в коридоре.
«Нет, этого не было, это просто плохой сон, надо немедленно проснуться».
Она встала и бросилась бежать по коридору, пытаясь спастись от кошмара, который не мог быть явью, но босым ногам было холодно, и в дощатом полу попадались торчащие гвозди, уколы которых были болезненны, что усугубляло панический ужас.
Резко остановившись у двери ( такая же, как предыдущие многочисленные двери), она толкнула её и вошла. Тело сделало то, что она не хотела. Зажмурившись, она ждала, что будет на этот раз.
В неестественной тишине, сотканной из запахов речного простора и сгоревшего леса, горного ветра и смрада трупного разложения, полевых трав и свежевырытой земли, она открыла глаза. Перед ней до самого горизонта простирался разрушенный город. Кварталы руин, нагромождения сломанных панелей, черные от копоти остовы зданий, сломанные и поваленные деревья, брошенные на шоссе автомобили.
Хотела повернуться, но остановилась в своем движении, потому что там был он.
Тот, кто придет за ней.
Тот, кого она ждет.
Её мужчина.
Она чувствовала на своей коже его дыхание.
Она вдыхала его запах.
Она ощущала его, как чувствуют присутствие родного человека.
Он был за её спиной, и она услышала голос.
Возможно, голос был в своей голове:
«Ты уверена, что хочешь увидеть свою судьбу?»
Голос был мягок, как бархат, и суров, как брезент. Он привлекал и отталкивал. Он звал и прогонял. Голос похотливого мальчишки и зрелого умудренного опытом мужчины.
«Да, хочу. Очень хочу», - сказала она то, что совсем не хотела говорить.
То, что боялась сказать.
«Ну, что ж, это твое право, это твой выбор».
Она повернулась и…никого. На голой скале она стояла одна в своем нелепом грязном свадебном платье с чувством незаслуженной обиды под ярким беспощадным солнцем.
Видеть сны-1
2.
Инна проснулась от звука работающего телевизора и солнечных лучей, падающих на лицо. Перевернувшись на другой бок, в полудреме подумав, что неужели мама до сих пор смотрит новости, она снова уснула с неясным ощущением недосмотренного сна.
И опять проснулась с ощущением беды и вопросами. Запах жареной колбасы из кухни и там же телевизор по-прежнему работает. Кто же готовит завтрак, если мама на работе? И – странное ощущение, что должно произойти что-то важное прямо здесь и сейчас. Если уже не произошло.
Инна, накинув халат, медленно встала с дивана и вышла на кухню.
Молодой парень (симпатичный, широкоплечий, светлые волосы и серые глаза, возраст примерно до двадцати, на бандита не похож) раскладывал по тарелкам завтрак, делая это привычно и уверенно, как у себя дома, и спокойно, словно это было его ежедневное занятие. Хотя, нет, ему еще, наверное, около семнадцати-восемнадцати лет, но явно не тупорылый пацан без царя в голове.
- Доброе утро. Извини, что пришел без разрешения.
- Вы кто? - Инна не испугалась, то ли потому, что не чувствовала никакой опасности от такой домашней ситуации, то ли голос незнакомца примерно её возраста внушал доверие
и еще - где-то я его уже слышала.
- Меня зовут Иван. Давай поедим, потом я скажу, зачем пришел, - сказал он.
По маленькому телевизору, стоящему на холодильнике, в прямом эфире шли видеоматериалы землетрясения в Америке. «Все западное побережье практически полностью разрушено, такого сильного землетрясения здесь не было никогда. Лос-Анджелес превратился в груду развалин», - захлебывался комментатор, объяснения которого в принципе были не нужны, - на экране мелькали кадры безжизненных руин.
такие странно знакомые, словно это мои видения, словно всё это уже было именно со мной
- Это начало, - сказал Иван, глядя на экран и комментируя изображение на экране, - совсем скоро и сюда доберется.
- Что, апокалипсис? - скептически спросила Инна. Она думала, что делать, - звать на помощь, выскочив из квартиры, или посмотреть, что будет дальше. Хотя подсознательно уже все решила, - незнакомец ей нравился, и …
где-то я его видела.
Снова возникло ощущение, что подобное уже было и именно с этим человеком. Она посмотрела на себя в стекло буфета, отметив, что после сна выглядит не очень хорошо, рукой пригладила волосы и улыбнулась себе.
- Да, - ответил Иван. – Садись, будем кушать.
Инна смотрела, как он ест, ловко орудуя вилкой в левой руке, аккуратно откусывает от куска хлеба и иногда смотрит на неё, поднимая глаза от тарелки. Ей было любопытно, как он попал в квартиру, поэтому она не обратила внимания на серьезность его тона. Даже больше, - она не услышала ответ на свой скептический вопрос.
-Как ты попал сюда? – спросила она, даже не заметив, что перешла на «ты».
-Через дверь, - ответил Иван, пожав плечами.
Когда пили кофе, Инна, краем уха слушая телевизионные новости и решив продолжить разговор, уточнила:
- Думаешь, и до нас дойдет?
Иван спокойно посмотрел на часы и, вставая из-за стола, сказал:
- Сейчас у нас будет.
Как бы в подтверждении его слов, на потолке мелко затряслась люстра.
-Поэтому, нам пора, - закончил он фразу и начал действовать.
Быстрым движением подхватив Инну за талию (удивленную и ошеломленную его быстрыми действиями, поэтому и не сопротивляющуюся) и забросив её на плечо, Иван схватил свой вещмешок в прихожей и выскочил на лестничную клетку. Не замечая крики Инны, которая не верила тому, что происходит, и удары по спине (как-то отстранено она увидела, что замок в квартиру сломан), перепрыгивая через две ступени, Иван побежал вниз. Где-то на уровне третьего этажа его бросило на стены, - первый толчок был еще достаточно слаб, чтобы разрушить здание.Выскочив из подъезда и добежав до серо-зеленого газона, находящегося метрах в тридцати от дома, Иван опустил Инну на высохшую траву.
Вовремя. Обернувшись, они увидели, как рядом стоявший многоэтажный дом упал на здание, в котором жила Инна. Это произошло медленно, как при замедленной съемке, но неумолимо и до неестественности страшно: панельная коробка сначала накренилась, замерла, покачиваясь и балансируя, словно она еще могла вернуться в первоначальное состояние,- и с нарастающим ускорением рухнула на соседний дом.
Иван закрыл Инну собой, - волна из мелких осколков и пыли накрыла их.
Через минуту, отплевываясь, Иван поднял голову и посмотрел на лежавшую под ним Инну. В её глазах был не страх, а удивление, смешанное с узнаванием, - какого чёрта, что происходит? Как это все возможно и почему со мной?! И почему я не могу вспомнить тебя, хотя уверена в том, что мы где-то встречались?
Иван достал из мешка кроссовки.
- Это же мои кроссовки, - удивленно сказала она.
- Знаю, я взял их для тебя.
Инна зашнуровала кроссовки и спросила:
-А моя одежда, надеюсь, ты её тоже взял?
-Извини, об этом я не подумал.
Очередной подземный толчок бросил Ивана на газон. Асфальт вздыбился обломками. Рядом стоящий старый раскидистый тополь, с хрустом сломавшийся, медленно упал, хлестнув ветвями в метре от них. Трамвай с заполненным пассажирами салоном, сброшенный с рельс, по инерции въехал в автозаправочную станцию, сбив пару колонок. И сразу вслед за этим пламя взрывной волны ударило по ним.