[93]. Именно здесь, на безопасном расстоянии, он провел величайший эксперимент XX столетия по бихевиористской генетике.
У Беляева была амбициозная цель. Вместо того чтобы гадать, как были одомашнены животные, он решил провести одомашнивание самостоятельно. Его выбор пал на лис, близких, но неодомашненных родственников собак. Рабочим приходилось надевать пятисантиметровые рукавицы, потому что лисы боролись и кусались, когда их пытались схватить. Но эти животные служили идеальной ширмой – пушное разведение играло важную роль в российской экономике и отводило от себя любые подозрения со стороны официальных лиц.
Это был первоклассный эксперимент. Людмила Трут, протеже Беляева, разделила популяцию лис на две группы. Они содержались в идентичных условиях, но для разделения на группы использовался единственный критерий – то, как животные реагировали на людей.
Когда лисятам исполнилось по семь месяцев, Людмила встала перед ними и аккуратно попыталась прикоснуться. Если лис подходил первым или не пугался, его отбирали для скрещивания с лисом с аналогичной реакцией. Из каждого поколения отбирались только самые дружелюбные животные, и они сформировали группу дружелюбных лис. Вторая группа скрещивалась рандомно по их реакции на людей. Все различия между группами сводились к критерию отбора – дружелюбию по отношению к человеку.
Беляев занимался этим экспериментом всю свою жизнь, и Людмила продолжила дело после его смерти. К моему приезду в Сибирь, 44 года спустя после начала работы, обычные лисы мало чем отличались от своих предков. Дружелюбные лисы стали уникальными[94].
Одомашнивание пленило Дарвина, и ученый применил его для демонстрации основных принципов своей теории эволюции. После публикации «Происхождения видов» он написал «Изменение растений и животных в домашнем состоянии», где искусственная селекция иллюстрировала, как природная могла повлиять на различные унаследованные характеристики. Но ученый не предложил теорию, когда, где и как животные могли быть впервые одомашнены.
Одомашнивание всегда определялось физическим состоянием[95]. Размер тела является переменной характеристикой – у собак это приводит к появлению карликовых пород, таких как чихуахуа, или гигантов, таких как датский дог. У собак головы меньше, морды короче и зубы мельче, чем у их диких собратьев. Цвет шерсти на голове меняется, переставая быть природным камуфляжем. Голова может быть покрыта рандомными пятнами, иногда на лбу присутствует мутация окраса в форме звезды. Хвосты у них закручиваются вперед, иногда образуя круг, как у хаски, а иногда форму мертвой петли, как у одомашненных поросят. У собак более тонкие кости, чем у волков. У них висячие уши. Они могут размножаться круглый год, а не раз в сезон. Эта выборка характеристик не уникальна, ряд подобных черт проглядывается у всех одомашненных особей.
Никто не знал, что объединяет эти внешне разрозненные характеристики и есть ли у них вообще что-то общее. Некоторые полагают, что люди намеренно выводили эти черты. Биолог Эйтан Чернов думал, что более мелкие животные проще приручаются и требуют меньше еды[96]. Генетик Лейф Андерссон заявлял, что фермеры выводили животных с пятнистой шкурой, чтобы они не могли маскироваться, если уйдут далеко от дома[97]. Зоолог Хельмут Хеммер утверждал, что у одомашненных животных системы зрения и осязания слабее, что ослабило их познавательный инстинкт, снизило стресс и реакции страха[98]. Преимущества более мелких зубов и более высокой фертильности очевидны. Но имелась тенденция рассматривать каждую черту, связанную с одомашниванием, отдельно от остальных, и многие считали эти качества вредоносными. Например, большинство ученых были низкого мнения об интеллекте одомашненных животных. Как писал Джаред Даймонд, мозг одомашненных животных предположительно уменьшился в размере, потому что «мозги – пустая трата энергии на скотном дворе»[99]. Все склонны согласиться, что мы преднамеренно выбирали для разведения «наиболее полезные особи одного и того же вида»[100].
Из 147 существующих в мире видов крупных млекопитающих (свыше 45 килограммов), которых теоретически можно было приручить, одомашнены были только 14, а испытание временем прошли всего пять – овцы, козы, коровы, свиньи и лошади. Также одомашнивались более мелкие животные – волки в их числе, – но они все равно были в относительном меньшинстве.
Исследователи выдвинули ряд условий, которые предрасполагали бы животных к одомашниванию. Даймонд предположил, что это способность легко усваивать человеческую пищу, быстрый рост, простота разведения, высокая репродуктивность в неволе и дружелюбие. Также отмечалась готовность к существованию в рамках иерархии и сохранение спокойствия на огороженной территории или в присутствии хищников. Даймонд настаивал: чтобы заслужить право на одомашнивание, животным приходилось соответствовать всем этим критериям. Другие исследователи дополняли, что подходящие животные должны были быть полигамными, охотно жить крупными группами с самцами в небольших ареалах.
Согласно господствующей теории, одомашнивание всегда было ориентировано на человека: над животными осуществлялся контроль, и они начинали служить во благо экономике. Если не с точки зрения биологии, то с точки зрения культуры и экономики эта теория объясняет, почему определенные животные были одомашнены и почему в определенном обществе возникло сельское хозяйство, тогда как другие остались охотниками и собирателями. Но есть большая проблема – собаки. Безусловно, собаки стали домашними животными, но их дикие предки, волки, не вписываются в основные критерии. Людям трудно прокормить волка. Волки начинают паниковать на огороженной территории и, хотя их нельзя назвать недоброжелательными, в случае опасности кусаются.
Беляев полагал, что одомашнивание опиралось всего лишь на один критерий, и его теория обещала ответить на вопрос, который ускользал от всех, от Дарвина до Даймонда.
Дружелюбные лисы были прекрасными и странными созданиями. Они обладали грацией кошки, но лаяли как собаки. Некоторые имели пегий окрас и голубые глаза, как бордер-колли. У других были пятнышки, словно у далматинцев. Третьи были рыже-бело-черными, похожими на биглей. Когда Людмила проводила мне экскурсию на своей площадке, лисы вскакивали и подбегали ко мне, виляя хвостами, подвывая и лая от радости.
Людмила открыла дверь одной из построек, и красновато-коричневая лисица в черных носочках и с белой звездой на лбу запрыгнула мне на руки, лизнула в лицо и обмочилась от радости.
Прежде всего, в популяции дружелюбных лис изменился окрас. В их шубках стала появляться рыже-бурая шерсть, а затем черно-белые пятна. Через 20 поколений дружелюбные лисы стали легко узнаваемы. У нескольких на лбах появились белые звездочки, которые попадались все чаще. Затем последовали висячие уши и хвосты-завитушки. У дружелюбных лис зубы стали мельче, а морды короче, тогда как форма черепа у самцов и самок стала идентичнее. То же самое произошло с черепами собак на раннем этапе одомашнивания[101][102].
Менялся не только внешний вид. Обычные лисы приносили потомство всего лишь раз в год, а звероводы долго и безуспешно пытались вывести лис, которые будут размножаться регулярнее. Сезон размножения у дружелюбных лис становился все продолжительнее от поколения к поколению. У многих из них появилось два цикла размножения, что означало возможность спаривания восемь месяцев в году. Половая зрелость у таких лис наступала на месяц раньше, а помет был многочисленнее, чем у обычных животных.
После рождения у обычных лис, как и у волков, был краткий период – от 16 дней до 6 недель – научиться общаться с людьми. Подобно собакам, у дружелюбных лис этот период социализации продолжался дольше: начинался на 14-й день с момента рождения и заканчивался после 10 недель[103]. Уровень кортикостероидов, или гормонов стресса, у обычных лис растет в возрасте от двух до четырех недель и к восьми месяцам достигает взрослого уровня. Чем дружелюбнее лиса, тем дольше откладывался резкий выброс кортизола, а через 12 поколений уровень кортикостероидов у дружелюбных лис снизился наполовину. Через 30 поколений он снова стал вдвое ниже. Примерно 50 поколений спустя у дружелюбных лис в мозге стало в пять раз больше серотонина – нейротрансмиттера, связанного со снижением инстинкта хищника и оборонительной агрессии, – чем у обычных лис.
Чтобы показать, что изменения происходили на генетическом уровне, Беляев и Людмила подменяли новорожденный помет и смотрели, окажет ли на лисят влияние поведение их новой матери. Они подсаживали эмбрионы дружелюбных лис в матки обычных лис, и наоборот. Но было не важно, кто их родил или воспитал. С момента зачатия дружелюбные лисы были дружелюбнее обычных[104]. Генетик Анна Кукекова уже вычленила ген, отвечающий за выражение дружелюбия и агрессии в поведении на хромосоме VVU12, похожей на геномный участок, задействованный в одомашнивании собак[105]. Другие исследователи определили измененные гены у лис и собак, приведшие к синдрому Вильямса у людей – состоянию, характеризуемому чрезмерным дружелюбием[106][107]