Закончив с приёмом пищи, осматриваюсь и обнаруживаю электроплиту, рядом с которой стоит большая турка и пачка кофе. Через пять минут каждый получает по кружке горячего напитка и мы, наконец, переходим к сути вопроса.
Первым делом, кратко описываю ситуацию Реутову. Тот задумчиво крякает, цокает языком и хмурится. В конце признаётся, что в клановой политике совсем не силён, но такого охренительно большого подвоха со стороны других «семей» не ожидал. Можно понять, когда «спонтанным генизлами» интересуются некоторые государства. В конце концов, они давно мечтают поставить их себе на службу или научиться по своей собственной воле наделять способностями людей. Шпионаж, разведка, военные конфликты — подготовленные и заточенные под боевые действия «генизлы» могут пригодиться везде. Но вот, когда свои же начинают ставить эксперименты на таких, как ты — это пугает. Их предки, бились за свободу, бок о бок с нашими. Умирали на съёмных квартирах, под чужими документами. Рожали в лесах и подвалах. Прятались по деревням, скрываясь от карательных отрядов. А эти уроды решили перенять опыт предыдущих вивисекторов и пустить в расход энное количество «спонтанщиков».
Ключевой вопрос, который пока остаётся неотвеченным — зачем? Когда Реутов его задаёт, а Аня вскидывается, готовая излагать версии, предлагаю всем переключиться на документы, которые вышло забрать с собой. Пропустив первые, уже просмотренные страницы, сразу перехожу дальше. Девушка располагается слева от меня, заглядывая в бумаги. Андрей присаживается на стул справа. К счастью, приближает свою голову не так близко к моей, как Свортова.
Первое, что обнаруживается на новых страницах — фотографии нескольких зданий с вывесками на которых изображены иероглифы. Судя по подписям, фото сделаны в Сеуле и Пусане. А сами здания — предполагаемые центры проведения экспериментов над похищенными «генизлами». Просматриваем их ещё раз. Пять, полностью изолированных строений, где даже окна перекрыты ставнями или плотно задраены изнутри при помощи жалюзи. Вокруг каждого — высокий забор, усыпанные видеокамерами. Три — в столице Кореи, ещё два — в портовом городе.
Из дополнительных примечаний — пара абзацев текста, в которых говорится, что здания на снимках, являются предполагаемыми местами проведения опытов над «генизлами». Плюс, две размытые фотографии, на которых можно смутно различить, как в грузовик загружают что-то упакованные в чёрные мешки. Согласно подписи — трупы. Но на самих снимках, этого не разобрать.
Перелистываю страницу и мы попадаем на фотографии из Афганистана. Одну страницу занимают фотографии огромного здания, вокруг которого кольцо охраны из военных. Судя по подписи — тот самый медицинский комплекс, построенные на деньги «Цены Жизни». Ещё две заполнены изображениями объектов в горах. Если верить пометкам — провинция Герат. Правда, довольно сложно понять, что именно изображено на снимках — основная масса сделана издалека и там можно различить только сами строения. Впрочем на следующей странице несколько фото, где максимально чётко запечатлены человеческие останки. Когда перелистываю на неё, слышу вздох Ани, которая отодвигается чуть в сторону. Возвращается на прежнюю позицию секунд через пять, пересилив себя.
Судя по примечанию, место съёмки — всё та же провинция Герат. Приблизительно в километре от одного из предполагаемых мест проведения экспериментов. Вглядываюсь в изувеченные тела. Что с ними надо делать, чтобы довести до такого состояния? Практически все трупы выпотрошены, конечности часто сломаны под каким-то причудливым углом. У некоторых явно отсутствуют глаза. Выматерившись, листаю дальше. Если это действительно тела из какой-то лаборатории, размещённой в Герате, то с «генизлами» там точно не церемонятся.
Дальше пролистываю ещё несколько страниц с похожими снимками из Гонконга и Константинополя. В первом зафиксированы две клиники, а в бывшем Стамбуле — медицинский центр, выстроенные для неимущих слоёв населения всё той же «Ценой Жизни».
После этого следуют выкладки по пяти «семьям», которые составляют коалицию. Руководящий состав, потенциальные контакты в РСК, полиции, армии и гражданских ведомствах. Удивляет обилие контактов кланов среди военных. Не думал, что они заинтересованы в вооружённых силах. Помимо России, охвачен ещё целый ряд стран. С удивлением обнаруживаю, что согласно данным разведки, едва ли не половина руководства Греции в кармане у группы кланов, руководящих Константинополем.
Но самого интересного — выводов, здесь нет. Набитая документами папка обрывается на очередном отчёте. После которого идёт лист с напечатанным текстом, о том, что информация получена «семьёй» Горановых в тесном сотрудничестве со Свортовыми и Реутовыми.
Закрыв её, откидываюсь на стуле и делаю глоток, уже остывшего кофе. Остальные тоже пребывают в лёгкой задумчивости. Первым подаёт голос Андрей.
— Может всё это просто слить в интернет? Забросим в «Нонграмм» — данные быстро разлетятся.
Поморщившись, качаю головой.
— Не вариант. Мы уже пробовали с тем видео. В итоге оно не попало на ТВ, а в сети его быстро перекрутили и подали под сотнями соусов. Ты же сам знаешь, как работают отделы информационного противодействия. Тем более, что у этой пятёрки ресурсов столько, что могут позволить себе крупного внешнего подрядчика. И наш пакет информации быстро перебьётся парой внезапных скандалов. Какая-то звезда внезапно потрахается на пляже и попадёт на видео. Или засветится в клубе, пьяной в клочья и с каким-то левым парнем в обнимку, при наличии мужа. Стандартные методы увода глаз большинства в сторону. Плюсом к этому набросают разнообразных теорий заговора, уведут тему в сторону, перевернут вверх ногами — и всё забудется за пару недель. А если кем-то и вспомнится, то будет непонятно, где ложь, а где правда.
Реутов тяжёло вздыхает, отбивая пальцами ритм на столешнице. Уже не таким уверенным тоном, говорит.
— Что тогда делать? У нас груда информации, но выходит, мы не можем её использовать?
Хмыкнув, излагаю мысль, которую держу в голове последнее время.
— Нам нужен кто-то не связанный с этой группой кланов. И достаточно сильный, чтобы иметь возможность защитить себя. Тот же Изао с его людьми — вполне неплохие кандидаты на эту роль. Если убедим их вмешаться, то дальше будет достаточно, одну за другой подбирать «семьи», которые будут заинтересованы в том, чтобы остановить процесс экспериментов над себе подобными. К тому же, у нас есть адреса и конкретные цели. Взять штурмом один из объектов, о которых известно разведке и раскроется немало нового.
Какое-то время стоит тишина. Потом внезапно высказывается Аня.
— Если выйдет заинтересовать этой информацией японцев, то попробуем действовать вместе с ними. Откажутся — попросим перебросить нас на Дальний Восток и поищем выходы на местные кланы.
Судя по всему, к Свортовой начал возвращаться боевой дух, что не может не радовать. Андрей, покосившись в сторону девушки, излагает свою точку зрения.
— В случае, если клан Изао окажется не заинтересован во вмешательстве, то оптимально попробовать передать информацию «ядерщикам». Они смогут остановить всё это одним махом.
Я слегка постукиваю по столу костяшками и цокнув языком, отвечаю.
— У Софьевых в деле замешан кто-то из руководства, хотя второй секретарь был не в курсе этого. Вполне может быть, что и среди «ядерщиков» у этих парней тоже есть свои люди. Сомневаюсь, что у них вышло скрыть операцию такого масштаба от самого мощного клана на планете. Даже если их лидер не замешан напрямую, то на уровне секретарей точно есть контакт. Обратившись к ним, мы здорово рискуем.
Через секунду слева слышится задумчивый голос Ани.
— Крупные структуры, которых все боятся, имеют свойство бронзоветь и становиться самоуверенными. Хотя, вероятнее всего ты прав и среди них есть группа людей, замешанных в происходящем.
Прикидываю в голове, как структурировать наше подобие плана, чтобы обсудить его по пунктам. Но тут сзади раздаётся голос командира японцев.
— Господин Изао на связи и готов побеседовать с вами. Прямо сейчас.
Глава 22
Как выясняется, общаться Изао предпочитает по видеосвязи. Для этого, в помещении отдыха соседнего здания, японцы подключили ноутбук к плазме, прицепив на неё же же внешнюю видеокамеру. Сама связь осуществляется через один из криптомессенджеров, которые часто используются кланами для обеспечения приватности контактов.
Сейчас на экране — сухонький японский дед, который наблюдает за нами через камеру. Командир их группы, обращается к нему на своём языке. У меня получается разобрать только отдельное слова «сама», которое предшествует всему остальному. После чего японец, поворачивается к нам и просит «госпожу Анну Свортову» и её друзей подойти ближе. Когда приближаемся, Аня склоняется в глубоком поклоне. Я тоже слегка наклоняюсь, копируя её, но тут же слышу тихое шипение девушки.
— Ниже. Делай как я.
Хмыкнув про себя, склоняюсь ниже, оказываясь на одном уровне с ней. То же самое делает Андрей, слышавший её слова. Когда выпрямляемся, Аня тихим шёпотом выдаёт ещё одну фразу.
— И не смотри ему в глаза, это оскорбление.
Матерясь про себя, перемещаю взгляд на плечо собеседника. С каких пор взгляд в глаза стал оскорблением? С трудом подавляю вздох. Люди это старика спасли нас. Плюс, нам жизненно важно обеспечить его позитивную реакцию на наше предложение. Или, хотя бы желание разобраться в происходящем. Так что придётся внимательно слушать Аню и стараться не сделать ничего, что может сойти за критичное оскорбление. Хотя, думаю, японцы должны понимать, что далеко не каждый человек, разбирается в их культуре. Особенно из числа тех, кто ни разу с ними не пересекался.
Аня, тем временем, обращается к Изао на английском, тоже используя слово «сама» перед именем. Слышу, как кто-то стоящий рядом с главой азиатского клана, говорит по японски и понимаю, что на той стороне есть переводчик. Спустя пару секунд, старый японец делает поклон в ответ, правда не такой глубокий, как мы, и озвучивает несколько фраз на японском. После чего его помощник начинает излагать нам на русском, с лёгким акцентом.