А, ладно, будь что будет, я не хочу сейчас об этом думать. Снизу горячий песок, сверху горячее солнце, и никуда прямо сейчас спешить не надо.
— Ты знаешь, я отсюда скоро уеду.
— Куда? — Я даже на локте приподнялся, посмотрев в ее сторону.
Нет, так нельзя, как раз в момент размышлений на как раз вот эту тему.
— Пока на Кюрасао, затем, судя по всему, на Бонэйр.
— А когда? И зачем?
Она тоже повернулась на бок, поднявшись на локте, и я уставился в свое искаженное отражение в ее очках. А она, наверное, на свое в моих.
— Не знаю когда. Думаю, что две или три недели, может быть, больше. А зачем? Я здесь не на своем месте. Это не те деньги, которые я могу зарабатывать, не то место и не та работа.
— А зачем ты на нее пошла?
— У меня был конфликт. Теперь человека, с которым был конфликт, перевели на Флорида-Киз, на другую работу, так что конфликт уже не актуален. Дай попить. — Она требовательно протянула руку, и я выудил из сумки-холодильника бутылку минеральной. — Я честолюбива, ты знаешь. — Рона вытерла губы ладонью и вернула бутылку мне. — Спрячь, пока не нагрелась.
Честолюбие не порок, кто бы что ни думал. И я ее понимаю, я уже слышал о том, что она в Чарлстоне вроде как в добровольной ссылке. Но вот чисто эгоистические интересы не дают радоваться за нее по-настоящему. А как же я?
Нет, ну а что я? Кто я ей? Мужик, с которым ей нравится трахаться, все. А она мне?
Может, и к лучшему это все? Кто-то узел вязал-вязал, а кто-то к нему подошел и по узлу шашкой — раз. И все разрешилось сразу и само собой, у меня семья, в конце-то концов, как бы забывать не надо совсем про такой факт биографии.
— А почему Бонэйр? — спросил я исключительно потому, что не знал, о чем еще спросить.
— Ты про Гриффита знаешь?
— Гриффит… — попытался я вспомнить. — Нет, никакие звоночки не звенят.
— Его упоминали перед Катастрофой часто.
— А! — ну да, как мог забыть. — Это парень, который разработал вакцину? Рабочую вакцину, в смысле? Работал на Бреммера?
— Не совсем на Бреммера, у него довольно большая доля в компании была. А я вроде бы работала с ним со стороны самого Бреммера, вела направление.
— Я слышал, что ты на Босса непосредственно работала? — Я в несколько больших глотков опорожнил бутылку и убрал ее в пластиковый пакет.
— Была личным помощником, — сказала она, после чего добавила: — У него только в нашем офисе таких было восемь человек, а были и другие. Я его самого очень редко видела, просто передавала отчеты. А вот с Гриффитом у меня были хорошие отношения, личные.
— И теперь? — Я уже начал догадываться, куда это все вылезет.
— Гриффит строит лабораторию на базе медицинской школы Бонэйра. Пока на ее базе, — уточнила она. — Для меня есть вакансия уже его личного помощника.
— И как насчет оплаты?
— Лучше. Намного лучше. Кстати, у тебя все же осталось сколько-то ночей, пользуйся. Пока есть возможность.
Да на этот счет за меня беспокоиться не надо, я воспользуюсь, столько раз, сколько смогу.
— Как я понял, Бонэйр — это вроде деревни, нет? — вспомнил я то, что мне Рэй в свое время рассказал. — Скучно не будет?
— Это не деревня, это довольно симпатичный городок на небольшом острове, но да, там тихо. Но думаю, ненадолго, остров уже дочищают и начинают туда переселять людей, местные тоже уцелели… кое-кто из них. И это всего сорок километров от Кюрасао, туда можно хоть долететь, хоть на лодке… Я думаю, туда паром запустят или что-то такое. Ты меня вообще слушаешь?
— Слушаю, — удивился я такому вопросу. — Не заметно?
— Неа. — Она мотнула головой. — Если бы ты слушал, то уже бы сказал, что будешь прилетать туда через день для того, чтобы сжать в объятиях мое великолепное тренированное тело. — Она нарочито вульгарно, как в совсем плохом порно, облизнула губы, потом вдруг засмеялась и толкнула меня в плечо. — Ну скажи что-нибудь.
— Отсюда прилетать? — тупанул я.
Она всплеснула руками.
— А ты думать не пробовал? Головой? Это такая круглая штука на три фута выше задницы? Нет? — Глаз я по-прежнему не видел, но заметил, что она подняла брови. — Кто тебя здесь долго держать будет? Файлы всех, кто здесь работает, находятся у меня. На твоем есть пометка «essential», а это значит, что тебя будут продвигать на самые важные операции. Важные будут не здесь.
— Мне кажется, что то, что мы здесь делаем, важно.
Мне это даже не кажется, я точно знаю.
— Важно, да, но не слишком уж сложно, верно? Другие могут справиться.
— Незаменимых у нас нет, — ответил я цитатой. — Другие могут со всем справиться.
Но вообще да, мы уже поставили операции почти что на поток, изменений обстановки мало, а люди набираются опыта. Справятся и без меня.
— Я болтаю лишнее, мне тоже сболтнули… но планируется что-то большое, опытных вояк будут перекидывать туда. Ты в списках на рассмотрение.
— И что я с этого получу?
— Деньги. Переезд на Кюрасао. И все, что к этому прилагается. Смотри, какая задница! — Она довольно сильно шлепнула себя по тугой загорелой ягодице.
— Ну… да, неплохо, — сказал я с уважением.
И верно, и вообще было бы неплохо. Свою нынешнюю должность я за постоянную тоже не считал. Уже не мальчик все время по крышам скакать, да и семью мне содержать надо. Платят неплохо, я уже через два пэйгрэйда перешагнул за то время, что здесь, но если начнут платить еще лучше — я точно не откажусь. Мне еще за дом выплачивать и машину. Выражение «нормальная жизнь» еще означает, что за все надо платить, халявы нет. Как в нормальной жизни. За все.
После того как Рэй увез нас с яхты, наши пути с Майком и его семейством разошлись. Не то чтобы совсем, но видеться с этого момента стали редко. Джуниор получил работу авиаинженера и перебрался с Шивонн куда-то в город. Майк остался жить на яхте, наслаждаясь простором и покоем. А я уже в первый день оформился в «Поиск и Спасение» на должность командира группы, сразу же получил три дня на обустройство, аванс, подъемные, ай-ди для всей семьи и к вечеру заселился со всеми в отель «Плаза», что расположился на самом входе в бухту Виллемстада. Хороший такой отель, в котором все работало, где текла горячая вода и включались кондиционеры.
Понятно, что девяносто процентов такой скорости вхождения в новую жизнь было обеспечено Рэем, который здесь был уже фигурой, а если точнее, тем, что он всюду вел меня за руку. У меня вообще с самой Катастрофы все было в льготном режиме — сначала на яхте оказался, потом узнал, где можно спастись, а теперь еще и здесь протекция на каждом шагу. Но я бы для Рэя сделал то же самое, мы с ним друзья уже давно, и друзья хорошие.
Вечером мы с ним, как и собирались, двинули out, и хоть приглашение оставалось в силе, с нами не пошел никто — ни Янина, ни дети. У них после всех волнений этого дня случился «эмоциональный отлив», и к вечеру они все наперегонки зевали, терли глаза и откровенно хотели спать. А у меня, наоборот, — приступ активности. Вообще у нас всегда так было по приезде в новое место — они все на отдых, а я по окрестностям на разведку. И на следующий день уже примерно знаю, где и что.
Но мы далеко не пошли, не дальше сотни метров от «Плазы», где и уселись на открытой террасе кафе «Игуана».
Большая часть столиков была уже занята. Мужчины, женщины, все больше европейского вида. Официантки, две молоденькие девочки, не выглядели местными — одна была точно американкой, светловолосой и конопатой, вторая, думаю, из Мексики. По происхождению, по крайней мере.
Перехватив мой задумчивый взгляд, Рэй ответил на незаданный вопрос:
— Да, здесь в основном переселенцы. Место было для туристов, местные и раньше сюда не очень ходили, поэтому и сейчас собираются в своих местах. Ну и бывших владельцев кафе уже нет, теперь тоже новые.
— Бизнес идет, как я вижу.
— Идет, — кивнул Рэй. — Людей много. Думаю, что это из-за того, что многие только сейчас почувствовали, как это здорово — снова ходить по улицам. Даже вечером, даже ночью ходить.
— Это точно, — усмехнулся я.
Действительно, я за весь день никак привыкнуть не могу к тому, что мы вот так по улицам ездим, а теперь еще и ходим. Этого ведь уже больше нет нигде, это все закончилось… везде закончилось, а здесь началось снова, получается. Одна примета — у многих было оружие. В основном пистолеты в кобурах, но вон двое мужчин и две женщины сидят за столиком у стены, так у них и автоматы к этой самой стене прислонены.
— Все же нападают?
— Уже редко. И не в центре. Здесь следят.
Конопатая принесла нам пива, выставив на стол два высоких ледяных бокала. Рэй поднял свой, отсалютовал им:
— С приездом. Я рад, что ты добрался. Думаю, скоро сможем снова вместе работать.
— Было бы неплохо.
Это верно, мы с ним сработались за годы. Но «частная практика» здесь закончилась, он на службе, и довольно высоко, а мне пока еще доказывать свою ценность надо.
— А что вообще делается в мире? Рэй, я же ничего толком не знаю, все это время прятался на лодке, и телевизор давно отключился.
— В мире? — переспросил он. — Нет уже никакого мира толком. Где-то вакцина всех положила, где-то грипп продолжает гулять, Африка почти вымерла от него еще тогда, когда оттуда поступали новости. Все вымерли, везде. Это, — он кивнул в сторону бухты, где за ломаной линией домов садилось солнце, раскрашивая воду пурпурными блестками, — последний оазис, наверное.
— Сколько выжило?
— Где больше, где меньше. В Америке процентов десять населения. В Англии меньше, людям нечем было защищаться от психов.
— А там что-то делают?
— Отсюда туда два судна ушли. Ищут людей, вывозят на острова. Острова будут заселять, а дальше посмотрим.
— Джерси?
— Джерси, Гёрнзи, Сэнт-Мериз и остальные. Там климат хороший, всегда фермеры жили, не пропадут. Будет база для действий в Европе. Французские острова осваивают, их там тоже немало.