Лена словно потеряла дар речи, лишь удивлённо смотря на парня. Её впервые настолько грубо отшивали, и это сильно ударило по самолюбию. Пускай она и была в грязной одежде, растрёпанная, с остатками макияжа, но даже в таком виде могла спокойно дать фору большинству сверстниц за счёт внушительных форм, полученных от генетики и путём долгих фитнес-тренировок в зале. Однако для себя она теперь поставила как задачу, уже чисто из природной женской вредности: заставить парня на неё вешаться.
— Тазик готов. — Громко произнесла Алёна, заглядывая в спальню, после чего направилась обратно к костру.
— Иди, мойся. Воду просто так не выливай, в ней же потом одежду замочим. — Приказным тоном произнёс Сапёр, закидывая рюкзак под кровать и направляясь в коридор.
— Может хоть поможешь? — Поинтересовалась девушка и, подхватив вещи и полотенце, пошла следом.
— С чем? Тебя как маленькую с ковшичка поливать, приговаривая: с гуся вода, с лебедя вода, с Леночки вся худоба? — Усмехнулся Даниил.
— Да хоть и так. Ты на волосы посмотри, тут без чужой помощи не обойтись. – Лена, вновь нахмурившись, глянула ему на спину, лишь поражаясь его непробиваемости. Казалось бы, такая возможность полюбоваться практически обнажённой ею, а может даже и «случайно» потрогать, но нет, парень был словно стена, от которой отскакивали все её попытки его развести.
— Алёна поможет. — Парировал Даня очередную попытку и, открыв дверь в санузел, который представлял из себя весьма маленькое помещение, где стояла небольшая душевая кабинка и туалет, прямо напротив которого была раковина. На полу душевой кабинки стоял тазик, уже наполненный водой, рядом ведро и чайник.
Чуть ли не скрипя от злости зубами, Лена зашла в комнату и с шумом захлопнула за собою дверь, сразу начав раздеваться. Её уже не просто раздражало хладнокровие Сапёра, оно прямо-таки бесило, ведь одно дело, если бы он просто игнорировал всё, но так жестоко, предлагая, чтобы другая девушка помогла ей. Даже не Макс, которого Лена хоть и видела мельком, но успела опознать в нем деревенского парнишу, которому грудь покажи, и он за тобой километр пробежит, прося номер телефона. Однако в Алёне она пока лишь видела соперницу и надеялась на такую же глухую стену со стороны Сапёра и по отношению к девочке. Впрочем, она была не далека от правды.
Сам Даня направился чистить оружие с помощью штатного шомпола и имеющихся тряпок, а также воды, ибо ничего другого у него пока не было. В это же время Пилюлькин пытался объяснить Алёне и Максу, почему те в своих попытках разобраться кто важнее, не правы и что это действительно не сон. Ему даже пришлось их чутка запугать, рассказав, что же с ним на самом деле творилось в плену у бандитов, а не то, что он рассказал Сапёру, но парочке оно пошло лишь на пользу. В какой-то момент этого короткого рассказа, Алёна даже сжалась, непроизвольно качнувшись в сторону Макса, который выловив момент, приобнял девушку... Закончив историю, Пилюлькин поднялся, глядя на обжимающуюся парочку.
— Ладно... Пойду, гляну, может Сапёру надо помочь и... Макс, не надейся, один хрен спите раздельно. — Тихо посмеиваясь, старик направился в дом.
Глава 19. Вахта.
Разобравшись с насущными проблемами и поужинав, Даниил спокойно сидел на ступенях перед домом и курил последнюю сигарету из пачки. Казалось бы, они с Пилюлькиным по-честному разделили полторы пачки на двоих, но сигареты кончились меньше чем за день, причём даже у старика не стрельнуть, поскольку тот свои скурил ещё раньше. Даня лишь тихо матерился, наслаждаясь последней сигаретой и стараясь максимально её растянуть. Приятный кумар от табака позволял забить мысли некой дымкой, чтобы сконцентрироваться на чем-то более важном.
К счастью Сапёра, вечер прошёл относительно тихо. Максим всё так же пытался освоиться с карабином, который ему все же выделил Пилюлькин, высказав, что пацану рановато с гладким стволом работать, тем более с таким как беретта, так как малой банально не реализует весь потенциал ружья. Даниил в принципе не был против. Ему было плевать на вооружение группы, поскольку Макса он все равно не считал за бойца, а вот в Пилюлькине был уверен, так как понимал, что тот на своей дистанции отработает. Слишком уж грамотно он вскинулся, когда Сапёр вывел Лену к сторожке.
Прокручивая в памяти действия старика, Даниил получил для себя ещё несколько вопросов, на которые пока что не мог дать ответ, а спрашивать врача напрямую, как-то не хотелось. Хотя и так висел немой вопрос касательно его отношения к товарищам полицейским.
Впрочем, с Леной он худо-бедно, но поладил, по крайней мере, за ружье больше не хватался, хоть и не расставался с ним. Следовательница же со своей стороны, тоже пыталась быть ниже травы и тише воды, насколько у неё это получалось — уже вопрос отдельный, но после того как она помылась и переоделась, постирав вещи, даже гонор весь пропал. Она больше не пыталась приставать к парню, лишь бросая взгляды и кокетливо улыбаясь, когда Сапёр, почувствовав, что на него смотря, оборачивался. Его это не бесило, но некое раздражение присутствовало. Чутьё потихоньку начинало подвывать, что зря он повёлся на покатые бедра, да красивую форму. Сексуальность сексуальностью, но сейчас он не в том месте, чтобы обращать внимание на девушек. Ему попросту не до этого.
— Feel the river risin... — Донеслось со стороны коридора и на улицу вышел Пилюлькин, так же закуривая сигарету.
Даня не знал, чему удивляться больше, тому, что старик может в блюз или тому, что у него откуда-то родилась целая пачка сигарет.
— Feel the river risin... — Продолжил он, словно не замечая Сапёра и присаживаясь рядом, при этом в классической блюзовой манере протягивая последнее слово.
— When I feel the river risin... — Прохрипели они уже вместе. Даниил ухмыльнулся туша бычок и отправляя его в небольшую канавку перед домом.
— Devil coming up from you... I can't stop the Dogs of War... I can't stop the Dogs of War. — Запели вдвоём, однако окончание смог промычать лишь Пилюлькин, после чего повернулся к Сапёру, протягивая открытую пачку. — Нашёл на кухне в ящике с вилками.
— Я б не додумался туда сигареты кинуть. — Усмехнулся Даниил, выщёлкивая себе сразу парочку.
— Да я бы тоже, но ты посмотри, бабские, тонкие. Баба бы додумалась. — Отмахнулся старик. – Ты, кстати, откуда про псов войны знаешь? Я думал, такое уже позабыли, молодёжь же все по рэпам всяким и прочей попсе.
— Да так. Был у нас во взводе один любитель специфических песен под настроение... Мы как на бэтре или бэхе не поедем, так он всё затянет, то БТР-Батор, то Псов войны, то вообще в горловое пение ударится. — Сапёр лишь пожал плечами, вновь закуривая и морщась от мерзкого привкуса каких-то ягод смешанных с табаком. — Ну точно бабские... Мужик бы в здравом уме такую херню курить не стал.
— Ну дык, а я тебе про что? — Хмыкнул Пилюлькин, затягиваясь и усмехаясь. — Что думаешь дальше делать?
— В принципе или завтра? — Уточнил парень.
— И так, и так. — Кивнул старик.
— Разбогатеть, захватить мир, бабу себе найти, чтобы мозг не ебала... Классические задумки двадцатилетнего максималиста. — Усмехнулся Сапёр, но тут же морщась от гадского вкуса сигарет.
— А если серьёзно? — Дед шутку не оценил, спокойно куря и смотря на уже догорающий костёр, от которого все ушли. Алёна и Макс занимались на кухне заданием от врача, а именно неполной сборкой и разборкой карабина, а также снарядкой магазина на время. Лена же занималась тем, что стирала, а если быть точнее, то уже ждала, пока одежда на печи просохнет. Печь кстати все же затопили, но не так уж сильно, дабы не создавать много дыма и не демаскировать себя.
— А если серьёзно, то завтра с утра схожу на север, я себя блять как на высоте триста семь и пять чувствую, разве что мешок не так сильно давит. С трех направлений возможный противник, отдаление до каждого примерно по шесть километров и хрен куда рыпнешься, так что завтра с утра пойду, гляну, что там с севера. Если тоже срань, то будем ждать пока ты бегать не начнёшь, подгоним снаряжение, чтобы остальные тоже бегать смогли, а послезавтра на собачью вахту марш-бросок до реки, там беглое форсирование и занятие позиций на той стороне. Если там разрушенный мост и дорога, то может, куда и выведет, а то тут херня какая-то, напрягает, что одни бандиты, авось хоть там. Если там тоже бандиты, то ищем позицию для закрепления и работаем налётами. Ну, или форсируем обратно и работаем налётами на лагерь, если уж место их базирования знаем. Примерный численный состав их там не больше сотни, выбить уже человек тридцать и лагерь будет недееспособен. — Даниил задумался, погружаясь в свои мысли.
— Хехе... А Макс ещё спрашивал, почему ты командир... — Усмехнулся Пилюлькин. — Сапёр, ты лямку только в одиночку не тяни. Я понимаю, что ты привык работать на себя, по глазам вижу, что раньше ты в отрыве от группы действовал, но тут у тебя не бойцы, а гражданские, так что сильно не рискуй, мне ребят потом не вытянуть будет на своём-то горбу... Ладно, пойду я уже на боковую, ты как?
— На вахте, до полуночи, потом толкну тебя, под утро уже Макс пускай подежурит. — Даня проследил взглядом, как старик поднялся, опираясь на ступеньку и стараясь не шевелить раненой ногой лишний раз.
Пилюлькин ушёл и скомандовал «отбой». Максим хотел было поупрямиться, но тут же словил подзатыльник с объяснением, что он идёт в утреннюю вахту, а потому в его же интересах сейчас успеть выспаться. Спорить со старшими парень не стал, а потому отправился в спальню, готовиться ко сну. На удивление, Алёна оказалась шустрее и уже минут через пять сопела в первой спальне на двухспальной кровати. Пилюлькин, аккуратно переложил её ближе к стене, а сам улёгся на край, положив ружьё под кровать. Всё так же с патроном в патроннике.
Даниил, как и планировал, остался на вахте, пересев поближе к костру и поддерживая слабое горение, подкидывая мелкую щепу. От нечего делать, он положил автомат себе на колени и принялся перебирать магазины, выщелкивая патроны из одного не полного и запихивая в другой. Таким образом, у него оказалось, что за все время, было потрачено от силы две трети магазина. Однако учитывая, что впереди ещё не ясно когда удастся пополнить боезапас, Даня поморщился. Он крайне не любил действовать на далёком отрыве от базы, ибо пару раз уже ощутил на собственной шкуре, как бывает больно, если вдруг кончаются патроны, после нескольких часов боя, а новые взять можно разве что у трупа. Впрочем, когда он попал в тот бой, где у него закончился боекомплект, отвращение к мародёрству с трупов уже пропало окончательно, поскольку вся его одежда была снята с трупов менее удачливых бойцов. Их роту снабжали крайне плохо, поскольку нормальный детский камуфляж найти крайне сложно, так что выдавали на взрослых, а там, уже кто подворачивал, а кто пытался ушить. Если первые две недели Даня ещё гонял в выданном, то потом, когда при резком десантировании из-под брони, он зацепился капюшоном, и дешёвый костюм попросту неплохо так порвало, ему пришлось искать замену. Новый выдавать не собирались, так что выбор был не велик, либо мёрзнуть в порванной куртке, либо «родить». Через два дня, после миномётного обстрела позиций противника, туда двинула группа контроля, чтобы добить раненых. С ними, для профилактики, отправили детей, чтобы привыкали к виду трупов. Тогда-то, Даня и пересилил себя, хоть и оставил на земле весь свой обед, но всё же, дрожащими руками, кое-как стянул с трупа куртку, просто потому что мёртвому уже бесполезно, а живого может уберечь. С того момента, что-то в Сапёре переломилось, он по возможности начал брать