Догадка, что Артем где-то на юге, на Химзаводе или в городе, серьезно взбодрила Бондарева. Кое-какие сомнения у него все-таки остались, но вместе с тем он отлично понимал, что выбора нет. Короткий путь – вернуться в Михайловку и поискать Артема – был перекрыт, оставался длинный, через аномальную зону и город.
«В конце концов, вернуться в поселок я всегда успею. Бешеной собаке семь верст не крюк. Но интуиция подсказывает, что возвращаться не потребуется, что я поступаю правильно. Придется довериться интуиции. Она ведь часть меня, а себе-то я верю»…
…По мере приближения к Химзаводу воодушевление стало иссякать вместе с силами. Бондарев притомился, и с каждым шагом у него оставалось все меньше уверенности, что он поступает правильно. Вроде бы спасенный бродяга не должен был врать. И майору Савенко вроде бы незачем было давать Бондареву ложные подсказки. Да и логика с интуицией в кои-то веки объединились и подсказали, что путь на юг самый разумный. Но сомнения все-таки грызли. Не глобального свойства сомнения, а чисто тактического, сомнения в собственных физических возможностях.
Во-первых, вот так, с бухты-барахты, пробираться через Химзавод было слишком опасно. Бондарев не был готов к такому рейду. У него элементарно не было нужной экипировки.
Во-вторых, за Химзаводом находился город, который таил не меньше опасностей для плохо вооруженного одиночки. Для путешествия по закоулкам заброшенного населенного пункта требовался не «ПМ» с двумя десятками патронов, а хотя бы автомат с несколькими запасными магазинами. И десяток гранат или бутылок с зажигательной смесью.
А в-третьих, еще немного дальше, на юге и юго-востоке, возвышалась темная стена Леса. И с каждой минутой эта стена становилась все темнее. И это был плохой признак. Было похоже, что надвигается Шторм.
Идти прямиком в анфиладу из трех смертельно опасных ловушек, надеясь во всех трех случаях опять проскочить «на тоненького», как это случилось на площади, представлялось авантюрой. Но выбора, похоже, опять не оставалось. Позади были наемники и кочевники. Ни те ни другие больше церемониться не станут, теперь Бондарев знал это точно. Плюс к тому приближался Шторм. Какой-то странный, неторопливый и больше похожий на грозовой фронт, но сути дела эти странности не меняли. В чистом поле от него было не укрыться. А убежище могло отыскаться либо в городе, либо, на худой конец, в цехах Химзавода. Хотя этот вариант представлялся еще более сомнительным, чем идея укрыться от Шторма в чистом поле. Поиск убежища на Химзаводе выглядел чем-то вроде выбора меньшего из двух зол.
В общем, было о чем подумать, и Бондарев думал, но при этом все-таки двигался на юг. Теория теорией, а на практике частенько все оказывалось совсем другим, и складывалось все непредсказуемо. В большинстве случаев приходилось сначала ввязываться в драку, а после ориентироваться по обстановке. Так зачем было заранее накручивать? Для разминки мозгов? Похоже, что так.
На границе зоны Химзавода, между курганами из смешанной с химикатами землей, Денис все же притормозил. Но не потому, что его окончательно оставили силы. До замшелых корпусов промышленного гиганта советской эпохи оставалось еще далеко, но Бондарев вполне отчетливо расслышал скороговорку выстрелов, а затем раскатистый взрыв. Что за бой развернулся на Химзаводе, майора мало интересовало, но он все-таки остановился и прислушался. После взрыва минут пять было тихо, но затем хлопнули еще два выстрела. То есть заварушка продолжалась, а значит, соваться на территорию было неразумно. Но и сидеть среди отвалов было опасно: Князев и его наемники наверняка шли по пятам. Следовало опять маневрировать.
Денис взобрался на ближайший курган и повертел головой. Обойти Химзавод слева означало сделать большой крюк и очутиться в городской черте слишком далеко от цели. Но это было полбеды. Главное, что этот маршрут пролегал слишком близко к Лесу. А над зеленым адом уже заметно потемнело небо. Теперь можно было не сомневаться, что нестандартный Шторм разразится обязательно. Вопрос только когда? В ближайший час или завтра примерно в это же время? Жизненный опыт на этот счет молчал. Лесные катаклизмы вели себя непредсказуемо. Сколько ни бились разведчики и военные ученые, а какой-то системы в «поведении» Штормов не выявили. Четкая система имелась только в одном: на любые серьезные раздражители, особенно рукотворные, Лес реагировал Штормом. И зачастую несоразмерно мощным.
Правый маршрут обхода аномальной зоны казался более выгодным. И крюк меньше, и строений немного, да и от Леса подальше. Но где плюсы, там были и минусы. На открытой местности, у берега Днепра, Бондарева могли запросто «срисовать» наемники. Да и отсутствие препятствий было кажущимся. На самом деле берег был изрыт ямами и оврагами, а где их не было, высились груды мусора и настоящие «засеки», только не из деревьев, а из хитросплетения ржавых металлоконструкций. Черт ногу сломит. Но, опять же, выбора, похоже, не оставалось, только каким-то образом двигаться по берегу.
Мысленно прокладывая маршрут вдоль реки, Денис перевел взгляд на окраину территории Химзавода и замер. Сначала он решил, что ему это кажется, даже попытался проморгаться. На подступах к заводу он видел странное темное пятно, которое накрыло небольшой участок местности и медленно смещалось в сторону города, плавно маневрируя по лабиринту из ржавого хлама.
Бондареву сразу же вспомнился чужой мысленный голос, который давал наставления перед тем, как майор попал в плен…
«…Нет смысла сопротивляться кочевникам, – пришла тогда странная, будто бы чужая мысль. – Место, где развернутся главные события, находится на другом берегу Днепра».
«Но если я не буду сопротивляться, то попаду в плен! – мысленно возразил Бондарев, непонятно – самому себе или влезшему в мозги чужаку. – В плен все к тем же кочевникам? И значит, не попаду, куда шел. Где логика?»
«Ты все поймешь чуть позже. Когда окажешься на правом берегу. Верь мне».
«Кому это «мне»? Кто ты?»
«И это ты поймешь чуть позже. Наберись терпения и постоянно держи в уме самое важное – все пути ведут к твоей цели».
«Даже если нас утащат на юг, в Ставку?!»
«Ты удивишься, но этот путь самый короткий».
«Кто ты?!»
«Я? – Бондареву показалось, что в мысленном голосе чужака мелькнули нотки иронии. – Ты думаешь, что говоришь с кем-то чужим, а не с самим собой? Ты веришь в мистику?»
«Нет, но… я не слышал раньше чужие голоса у себя в голове!»
«Все когда-то случается впервые. Расстройства психики после контузий – дело обычное».
«Я не сумасшедший! Пусть теперь дважды контуженный, но… я нормальный!»
«Все так говорят. – Чужой голос прекратил глумиться и будто бы отдалился. – Но ты прав. Ты нормальный. Насколько это возможно в мире выживших. Положись на интуицию, майор Бондарев, и следи за мглой. Она укажет верный путь…»
…В душе Денис оставался верен своему любимому принципу «доверять нельзя никому», но в то же время не видел смысла отрицать очевидное. Темное пятно и было той самой мглой, следить за которой советовал чужой голос. И она указывала путь по кромке воды мимо аномальной зоны прямиком в город. А дальше путь наверняка лежал через Днепрогэс на правый берег. Все, как и предсказывал чужой голос. И одновременно это был единственный выход из левобережной ловушки.
«Что ж, значит, надо все-таки довериться еще и загадочному незнакомцу-телепату и следовать его советам, – решил Бондарев. – Ведь и другие советчики рекомендуют нечто похожее. Да и с моими собственными планами советы совпадают, а себе-то я доверяю. Итак, если я правильно понимаю, улица Портовая должна пролегать где-то вблизи берега. Значит, туда мне и дорога».
Глава 8
Галка отреагировала на движение Артема вполне предсказуемо. Она резко обернулась и подняла полный ужаса взгляд на приятеля. Артем уловил это лишь боковым зрением. Его взгляд был прикован к пространству в метре от замершей парочки. Именно в этом пространстве, в двух шагах от Артема, зависла блестящая револьверная пуля. Опасная вещица медленно вращалась, словно упрямо пыталась ввинтиться в непреодолимое силовое поле, возникшее у нее на пути.
Таким было действие кристаллического артефакта «оникс». Даже в пассивном состоянии он создавал вокруг владельца особое поле, которое реагировало на движущиеся с большой скоростью объекты и замедляло их. При активации «оникс» и вовсе был способен остановить летящую в хозяина пулю. Даже две. Правда, в этом случае он полностью разрушался.
Суть фокуса заключалась в том, что Артем все-таки добрался до нужного столба в кислотной яме и успел выковырнуть из него заветный арт. Когда парочка бросилась в бега, Артем предусмотрительно освободил артефакт от наслоений, игравших роль естественного контейнера, а когда Доцент поднял оружие, скаут сильно сжал кристалл. Обычно артефакты активировались именно таким образом. Артем не знал точно, активируется ли таким способом «оникс», но что ему оставалось? Только рисково экспериментировать. Все, как завещал Доцент. И эксперимент удался.
Сообразив, что рабы не только близки к тому, чтобы сбежать, но еще и уносят с собой ценный артефакт, Доцент злобно зарычал и вновь нажал на спуск. «Кольт-питон» бабахнул в последний раз, и в силовом поле зависла еще одна пуля. Вращалась она чуть быстрее первой и продвинулась дальше, но до владельца «оникса» и его спутницы тоже не долетела.
Артем поднял руку с артефактом, развернул ладонью вверх и разжал побелевшие от напряжения пальцы. Серовато-синий, слегка светящийся кристалл на глазах начал разрушаться, превращаясь в мелкое искрящееся крошево. Что ж, такова была судьба этого артефакта – спасти владельца ценой собственного существования. Такая вот почти человеческая жертвенность была запрограммирована в этом аномальном кристалле. Было над чем поразмыслить типам вроде Доцента.
Артем же долго размышлять не стал. Пока Доцент менял револьвер на автомат, парочке следовало выбраться из опасного коридора. На все про все от силы три секунды.