Весьма относительно преуспев в познании физических законов природы, мы с некоторой наивностью предполагаем, что способны менять ход истории, опираясь при этом не столько на новые идеи, сколько на силу. Увы, «…идея нации есть не то, что она сама думает о себе во времени, а то, что Бог полагает о ней в вечности»24.
Буровский Андрей Михайлович
Кандидат исторических наук, доктор философских наук, профессор СПБГУСЭ и СПБГУ, член Профессорского собрания, член Санкт-Петербургского союза ученых. Автор более 30 книг по русской истории и 4 монографий. Центральная работа: Антропоэкософия. М., Высшая школа, 2004. Важнейшие статьи: О характере археологических источников // Российская археология, 1993, № 4; Люди ли мы? // Общественные науки и современность, 1997, № 6; Что такое культурология? // Культура и современность (в печати).
Основные интересы: русский космизм, развитие идей В.И. Вернадского, археология, глобальная эволюция, онтология и экзистенция человека, эволюционное будущее человечества, теория ноосферы.
ПОСЛЕ ЧЕЛОВЕКА
Король умер – да здравствует король!
Но мой же конец – он еще не конец,
Конец – это чье-то начало.
Только две сущности бесконечны во времени и пространстве: Вселенная и Господь Бог.
В этом смысле конечность человечества очевидна и несомненна. Даже тезис о личном бессмертии души не снимает проблему: сохраняясь в каком-то другом качестве, люди все равно перестанут быть частями человечества. А человечество, каким мы его знаем, исчезнет после Конца Света.
С точки зрения классической науки конечность человека – это исчезновение биологического вида Homo sapiens. Достаточно выяснить, способен ли этот вид иметь продолжение в виде некого «сапиентиссимуса», рассчитать срок, уже прожитый им в биосфере, скорость его исчезновения – и задача считается решенной.
Вторая задача решается неожиданно легко. Отменив детскую смертность в середине – конце XIX столетия, мы запустили механизм накопления генетического отягощения. Можно высчитать, как скоро этот груз, и в первую очередь ослабление иммунной системы, сделает невозможным дальнейшее существование человека в биосфере Земли.
Большинство ученых, всерьез занявшихся проблемой, называют от 20 до 50 поколений, еще отпущенных биологическому виду Homo sapiens. Это не так уж мало, даже рассчитывая минимальное число поколений и считая каждое поколение по привычным нам 25—30 годам, – 500—600 лет. И максимальное время жизни нашего вида, если число поколений 50, а возраст первых детей поднимется до вполне реальных 35—40, – до 2000 лет.
Ничтожный срок с точки зрения пространств биологической эволюции, мгновение с точки зрения астрономического времени. Совсем немало, если мерить мерками техногенной информационной эпохи.
Возможно, скажутся факторы, которых невозможно предвидеть в начале XXI века. Генная инженерия и генная хирургия способны перечеркнуть такого рода расчеты… Клонирование – тоже. А какие еще сюрпризы может готовить нам Грядущее – Бог весь.
Но даже люди, «сконструированные» или «подправленные» путем генной хирургии, не будут тождественны нам. Каковы будут потомки, приходящие нам на смену?
И вот тут-то выясняется: научно предсказать возможных потомков вида Homo sapiens почти невозможно.
Эволюция вида Homo sapiens лишь частично описывается закономерностями эволюции живых организмов. Уже предки человека, род avstralopitekos, уверенно ходили на двух ногах, пользовались верхними конечностями, знали огонь и строили жилища. В этом роду появляются такие «прогрессивные» существа, как «Люси»25, а потом от него «отпочковываются» Homo № 3733 оз Кооби-Фора, и Homo habilis из Олдувайского ущелья26.
Поскольку эти существа изготовляют каменные орудия, а habilis вскоре овладевает огнем, начинает строить ветровые заслоны, а потом и жилища, начинает активные охоты, то вроде бы «очевидно» – на Земле появляется человек: мыслящее существо, активный охотник, преобразователь окружающего…
Но палеонтологические определения Homo habilis`а до сих пор не четки. Некоторые ученые считают его не человеком, а австралопитеком27. Другие – признают человеком28. Третьи склонны считать «промежуточным», совсем особым существом29.
Есть серьезные причины сомневаться в статусе и более поздних существ – и «pitekantropus»ов, очень различных по своей морфологии существ, для которых в 1963 г. Ле Гро Кларк ввел понятие «Homo erektus», охватывающее и питекантропа, и синантропа, и гейдельбергского человека («открытого» путем обнаружения единственной челюсти), и атлантропа… (тоже – одной челюсти)30.
Есть сомнения в статусе даже сравнительно недавнего «неандертальца». По Поршневу, только Homo sapiens может рассматриваться как разумное существо31. С его точки зрения, ранние существа рода Homo до sapiens`ов вообще не являются разумными существами (не говоря об австралопитеках).
Изготовление орудий и даже сложноорганизованных жилищ признается проявлением «сложного инстинкта» – в конце концов, многие птицы и даже насекомые строят еще более сложные сооружения; животные пользуются орудиями и даже изготавливают их.
По В. Дольнику, первые разумные действия sapiens`а состояли в организации грандиозных загонных охот в конце плейстоцена32. До этого идет чисто биологическая эволюция.
Как видно, у уважаемых коллег сразу возникает проблема в определении человека. Действительно, человек – это представитель рода Homo или разумное существо? Во втором случае человеком приходится признать существ, не идентичных современному человечеству.
В любом случае «олдувэйский период» каменного века – это культура, созданная НЕ человеком. Но «вторую природу» они создавали – делали каменные орудия, строили жилища, обрабатывали дерево и кость, пользовались огнем33.
Впрочем, и птицы вьют гнезда, а бобры строят хатки, крупные звери протаптывают постоянные тропинки. По которым ходят из поколение в поколение. Уже до человека появилось то, что мы называем «культурой», – вторая природа, почти не зависящая от биологического начала.
Иногда эту «вторую природу», созданную искусственно, сводят к техногенному – то есть сделанному из искусственных материалов, которых нет в природе: металлов, пластмассы, керамики.
Но ведь и биогенное может быть совершенно искусственным, созданным разумом. Коровы и лошади – совершенно искусственные существа – они выведены человеком и для потребностей человека. Нигде в природе нет коров, дающих по несколько тонн молока в год. Нет лошадей весом в полторы тонны и с мягкими копытами, которые приходится укреплять подковами. Все это примеры последствий искусственного отбора.
Человек, даже не несущий в себе ни грамма искусственных материалов – без керамических зубов и металлических штырей в костях, даже ни разу не прооперированный, – еще более искусственное существо, чем скромная домашняя корова. Он биогенный, но созданный разумными существами, по своему образу и подобию. Владеет членораздельной речью, умеет пользоваться орудиями и другими достижениями культуры, учится и лечится. А если человека не растить как разумное существо, так и вырастет не человек, а человекоподобное существо, маугли – волчий приемыш.
Таковы абсолютно все разумные существа и даже высшие животные, разумность которых мы сейчас не будем обсуждать. Чтобы стать кошкой или собакой, необходимо не только родиться ими, но и быть воспитанными. То есть приобщиться ко «второй природе», к системе не генетически передаваемой информации.
Как видно, эволюция человека, во-первых, давным-давно вышла за пределы биологической и подчиняется совершенно другим закономерностям.
Во-вторых, не очень понятно, способна ли вообще современная наука решать настолько глобальные и сложные проблемы, как эволюция и перспектива человека.
Постнеклассическая наука, как называет ее В.П. Степин, способна хотя бы адекватно формулировать задачи такого класса, не замыкая их в рамках отдельных естественно-научных дисциплин. В рамках постнеклассической науки вполне возможна антропология, которая использует данные неограниченного числа частных научных дисциплин.
«Синтез знания» предсказывал В.И. Вернадский, И.А. Ефремов, М.И. Будыко и другие энциклопедисты ХХ века. Плод созрел?
Но в междисциплинарном межпредметном исследовании глобальных проблем ученый сталкивается с настолько масштабными явлениями, что человеческий разум не в силах осмыслить их рациональными средствами. Даже вооружившись самыми мощными компьютерами. Согласно Пригожину и Стэнгерс, «большие системы» – это такие системы, поведение которых невозможно предсказать. Любое внесение изменений в любой элемент системы приводит к непредсказуемому изменению в любом из возможных других элементов34.
Поглажу по головке, утешу технократов – возможно, когда-нибудь проявится наука, способная работать с «большими системами», и посрамит гадкого Пригожина. Но пока вот не появилась, и это приходится иметь в виду.
Главное же – проблема до такой степени воспринимается личностно, что решение ее прямо зависит от убеждений и представлений исследователя: его мировоззрения, миропонимания и даже мироощущения. Осмысление конечности человека неизбежно не в естественно-научном, а в философском дискурсе.