Ну хорошо. А как же дети? Что станет с чисто женской функцией биологического воспроизводства? Можно предположить, что успехи медицины в ближайшие сто-двести лет лишат(избавят?) женщину (от) этой функции. По крайней мере буквально у нас на глазах роды даются женщинам все труднее и труднее. Еще двадцать лет назад роды кесаревым сечением были исключительным событием, сегодня кесарево сечение делают в крупных городах 25—30% женщин. Опробуются многочисленные альтернативные варианты заведения детей: экстракорпоральное оплодотворение, суррогатное материнство, клонирование… При этом детей в развитых странах рождается все меньше и меньше и никакие стимулирующие меры государств не меняют этой тенденции. Вполне можно предположить, что через каких-нибудь сто-двести лет вынашивание и воспитание детей перейдет от семьи на общественный конвейер, сколь бы ужасно это ни звучало для сегодняшнего человека.
Если беспристрастно рассмотреть сегодняшнее положение дел с воспитанием детей в семье, то мы сможем заметить многие приметы этого грядущего «общественного выращивания». Как-то на одном из сайтов довелось увидеть результаты опроса родителей: хотели бы они или нет, чтобы детский сад работал и по выходным дням? Так вот, более 50% родителей высказались за то, чтобы детский сад работал и по выходным дням, а более 75% отметили, что хотели бы иногда оставлять детей в детском саду по субботам, «чтобы иметь свободное время на личные и хозяйственные дела». Можно предположить, что «иногда» подразумевает постоянно, просто признаться в этом мешает существующая социальная установка, обязывающая родителей уделять детям достаточно внимания и проводить с ними свободное время. В разговоре «по душам» современные мамы зачастую признаются, что по выходным устают от ребенка и ждут не дождутся понедельника, когда можно отвести его в садик.
Представим себе реальную картину жизни сегодняшнего среднестатистического маленького ребенка. С утра до вечера он находится в детском учреждении, с родителями он проводит только три-четыре вечерних часа, причем половину этого времени «смотрит мультики», по выходным родители зачастую отвозят детей бабушкам-дедушкам или берут в походы по магазинам, оставляя в игровых детских комнатах… Той бытовой крепкой эмоциональной связи с детьми, которая рождалась в семьях прошлого, когда ребенок с самого раннего возраста участвовал в каждодневной жизни и трудах семьи и являлся ее неотъемлемой и важной составной частью, больше, очевидно, не существует. Раньше ребенок с первых лет жизни перенимал уклад семьи и те навыки – бытовые и рабочие, из которых и складывалась жизнь взрослого человека. Теперь навыки взрослой жизни черпаются ребенком, скорее, из детских учреждений и телевизора, чем из повседневной жизни с родителями, которая полна бесконечных «нельзя» – хотя бы в отношении многочисленных сложных бытовых приборов… Ребенок решительно не вписывается в современную систему жизни взрослых – его «некуда деть», с ним «неудобно», он лишает родителей привычного алгоритма контактов с людьми… Зачастую ребенка заводят, скорее, под давлением общественных ожиданий, чем из собственной потребности – ведь семья без ребенка, женщина, у которой нет детей, да и мужчина тоже, все еще рассматриваются в обществе как не совсем полноценные, а значит, отсутствие ребенка вызывает эмоциональный дискомфорт. Если бы не это, количество семей с детьми сократилось бы раз в десять.
Весьма любопытен и тот фон «домашней жизни», который предлагает обществу главный воспитатель и организатор – телевизор. Недавно по телеканалу «Домашний» – специально созданному для пропаганды домашних ценностей! – довелось услышать подводку к сюжету: «А теперь мы расскажем вам об идеальной семье, которая может служить примером для молодоженов…» Что же это был за сюжет? Телезрителям показали трогательный рассказ о трех собаках и коте, живущих в загородном доме с известной спортсменкой, телеведущей, красавицей Иоландой Чен. Старейшина семьи – старшая собака Маня, под ее руководством живут собака-дочка, собака-внучка и усыновленный, а точнее «ущененный» котенок. Такие сюжеты, транслируемые по массовым каналам информации, куда точнее передают установки общества относительно семьи и детей, чем ответственные рассуждения руководителей ведомств. Впрочем, и некоторые руководители ведомств начинают признавать, что традиционная семья не справляется с вызовами времени. Так, недавно в своем выступлении на «круглом столе» директор Республиканского центра репродуктологии Андрей Акопян отметил, что в Европе больше всего детей сейчас рождается в северных странах, где количество официальных браков наименьшее и 75% детей рождается вне брака, и, по-видимому, это показатель того, что нуклеарная семья больше не отвечает вызовам времени…Интересный факт: на недавно прошедших во Франции президентских выборах одним из основных кандидатов была французская социалистка Сеголен Руайяль. Будучи матерью четырех детей, она состоит не в официальном браке, а в социальном партнерстве – официальной форме оформления отношений во Франции, которая возможна независимо от пола партнеров и абстрагирована от традиционного разделения ролей в браке. Видимо, это одна из ветвей эволюционирования нуклеарной семьи.
Хочется подчеркнуть, что вышеизложенное продиктовано отнюдь не желанием агитировать против семейных ценностей, а исключительно стремлением не закрывать глаза на реальные процессы. В свое время было немало написано и сказано о сексуальной революции, раскрепощении женщин, свободной любви и новых канонах семейной жизни, однако логически следующий отсюда вопрос меняющегося отношения к детям и роли детей в жизни взрослых был оставлен в тени. Наверное, признать «лишнесть» детей в обществе с такими «ячейками» казалось все же слишком циничным и вопрос меняющегося реального, а не декларируемого отношения к детям был оставлен в тени… Однако де-факто перемена отношения происходит и на данном этапе все больше женщин останавливаются на точке зрения, что дети – это очень сложно и неудобно. Но пока еще необходимо. Впрочем, согласно опросам в некоторых наиболее «продвинутых» европейских странах, около 25% молодых взрослых в принципе не хотят иметь детей. А если погулять по паркам, например, Голландии, то можно увидеть воочию, что большинство мам с колясками не голландки, а женщины, импортированные голландскими мужчинами со всего света, местные женщины связывать себя заведением детей не стремятся.
На этом фоне общественное воспитание детей в специальных заведениях, разумеется хороших, вовсе не представляется чем-то чудовищным. В конце концов можно вспомнить посвященные этой теме страницы произведений Стругацких. Описанная ими атмосфера постоянного развития и творчества под руководством опытных и любящих наставников, преданных своему делу, вовсе не является чем-то принципиально невозможным. При том, что ничто не мешает биологическим родителям поддерживать с детьми связь, брать их иногда на выходные или в какие-то поездки, словом, вписать их в систему своих контактов…
Из всего вышеописанного рождается картина общества будущего – общества, чем-то напоминающего пчелиный рой или муравейник, но неизмеримо более сложно устроенного. Каждый член этого общества будет связан с другими его членами мириадами связей, но каждая отдельная такая связь будет малозначительна и не обязательна. Понятие «отношения» в его нынешнем понимании глубоких и длительных связей утратится, на смену отношениям придут «контакты», беспрерывной чередой сменяющие друг друга на протяжении всей человеческой жизни.
Подобное общество, пронизанное постоянной деловитостью и лишенное «благородства» неоднократно рисовал черной краской один из наиболее популярных сегодня философов недавнего прошлого Карл Ясперс (Бодрийар Ж., Ясперс К., 2007). По его мнению, общество, лишенное «самобытия людей», – это общество, лишенное благородства и смысла существования, а один из критериев этого самобытия он видел «в связанности самобытия людей, которые верны обязательству постоянно интересоваться друг другом, помогать друг другу, когда они встречаются, и быть готовым к коммуникации, ожидая ее, но не проявляя навязчивости. Не сговариваясь, они сохраняют взаимную верность, более непоколебимую, чем основанную на договоре».
Можно понять ужас, который вызывало у человека даже недавнего прошлого формирующееся у него на глазах и непонятное «общество деловитых масс», однако ужас этот носит, на наш взгляд, скорее, экзистенциальный характер страха неведомого, чем вытекает из каких-либо фактов или логики. Не из чего не следует, что человек такого общества будет чувствовать себя более одиноким и несчастным или неполноценным и несамобытным, чем человек сегодняшний. Ведь на смену нынешним межчеловеческим отношениям, несомненно украшающим и наполняющим нашу жизнь, придет чувство причастности к единой человеческой семье-общности. И тут совсем не обязательно проводить аналогии с муравьями и пчелами, можно поискать и другие аналогии – например, с единой мыслящей субстанцией-человечеством, все члены которой ощущают себя сопричастными к ее общим деяниям. В конце концов человеческая история знала немало примеров, когда единение народа дарило людям возвышенные прекрасные и глубокие чувства.
Человек в его наиболее интересной части – психической организации – объект чрезвычайно мало изученный. В частности, до сих пор нет более-менее общепризнанного взгляда на структуру личности. Ясно лишь, что в основании этой структуры есть некоторые базовые кирпичи, которые невозможно изъять без деструкции личности. На наш взгляд (а взгляды и на этот предмет есть разные) одним из таких базовых кирпичей является самоидентификация – отнесение себя к тому или иному или многим человеческим сообществам, «…совокупность добровольного выбора групп и коалиций для отождествления себя с ними и для вхождения в их состав полноправным членом…» (Губогло М.Н., 2003, с. 40).
В начале человеческой истории это была принадлежность к тому или иному замкнутому сообществу – «племени» и потеря этой принадлежности как правило означала смерть. Таким образом, самоидентификация себя как члена сообщества была, несомненно, одной из базовых самоидентификаций, определявших жизнь человека, хотя, разумеется, параллельно с ней происходила самоидентификация себя как мужчины-женщины, молодого-старого и т. д. Но самоидентификация себя как члена племени была, пожалуй, первой биологически не обусловленной, произвольной идентификацией, которая определялась не по безусловным физическим признакам, а по сознательной воле человека, пусть почти и не имевшего тогда реализуемой возможности выбора. Конечно, корнями своими она уходила в организацию жизни стайных животных, которые тоже, как известно, образуют устойчивые группы, все члены которых «ведут общее хозяйство» и отделяют себя от чужаков своего вида. Но у людей племенная самоидентификация начала углубляться и обустраиваться все более сложными маркерами. Экзотические, на взгляд европейцев, способы отделения себя внешне от соседних племен – вроде удаления или затачивания зубов, невероятного удлинения мочек ушей или разнообразных манипуляций с носовой перегородкой, верхней или нижней губой – все это попытки подкрепит