Иван улыбнулся.
– Насчет Грэга я сомневаюсь. Что за три секунды.
Улыбнулась и Анна.
– Ну, за десять секунд.
– Ничего не бойся. Я скоро вернусь.
Он вышел, выяснив у Анны, что из города раньше вели дороги как на восток, так и на север, вернее на северо-восток, в направлении Калуги. Город был небольшим, Иван рассчитывал управиться быстро.
Он шел вдоль главной улицы в восточном направлении. Шел медленно, часто останавливался, рассматривал окружавшие его дома в бинокль, прислушивался, исследовал землю. Ближе к восточной окраине на широком перекрестке он остановился. С этого места можно было продолжить путь на восток, повернуть влево – на север, либо вправо – на юг. Внимание Ивана отвлекали дома, и он не сразу заметил знак. Он уже спрашивал себя, в какую сторону ему пройти в поисках знаков и как далеко. Знак мог быть уже за городом. Хотя Иван рассчитывал, что знак укажет на север, уверенности в этом не было. С таким же успехом знак мог показать на юг. К счастью, вопрос решился.
На обочине лежали несколько кусков бордюра впритык друг к другу, один с локоть длиной, три других чуть длиннее. «Шляпку» стрелки выложили небольшими камнями. Знак указывал на север. Иван какое-то время рассматривал его, как будто некие детали могли дать ему информацию о том, кто оставил за собой знак. Снова появились прежние вопросы. Как давно человек, оставивший знаки, прошел здесь? День-два назад? Час? Или месяц? Человек оставляет знаки для конкретной личности или же «всем, кто увидит»?
Иван посмотрел на часы, подумал, что времени достаточно, и пошел на север. Километра два, и дорога повернула на северо-восток. Впереди был мост через узкую речку, за ним – предместье, в прошлом наверняка деревня-спутник города.
Иван прошел к мосту, рассматривая окрестности в бинокль. Когда он убрал бинокль, в глаза бросилась черта голубым мелом. Знак! Он указывал в северо-восточном направлении.
Когда Иван возвратился и встал на пороге, Анна не появилась. Несколько долгих изматывающих секунд он ждал, а внутри бушевала паника: где она?
Вскинув топор, он бросился к комнате, где спала Ева. Ева лежала на прежнем месте, дыхание ровное. Рядом лежала спящая Анна, а вот Грэга не было. Вздох облегчения сменился напряжением: где он? Какого черта спит Анна?
Иван проверил дом, но Грэга не нашел. Сбежать без Анны он не мог. Если Анна разбудила Грэга, решив смениться (не рискнула будить Еву), куда он пошел?
Что-то подсказало Ивану, что Грэг совершает свой обычный набег, хотя вряд ли пошел далеко. Где-то у соседей? Иван вышел на крыльцо, осмотрелся. Взгляд задержался на двухэтажном коттедже на другой стороне улицы. Было тихо, никакого движения, но уверенность, что Грэг там, крепла с каждой секундой.
Иван пересек улицу, прошел к дому через дворик, заметил, что дверь открыта. Вчера дверь была заперта. Иван встал на пороге, не заходя в дом. Послышался приглушенный звук, то ли шаги, то кто-то передвигал какие-то предметы.
– Грэг?
Все стихло. Приглушенные шаги, и появился напряженный Грэг. Его лицо расплылось в улыбке.
– О, это ты! А я тут…
– Зачем один ушел? Ты оставил их спящими!
– Тут пару шагов. Я на минуту.
– Я уже минут пять, как вернулся. Не мог меня обождать?
Грэг вытянул из кармана зеркальце и женские часики.
– Лучше глянь, что нашим бабам нашел. Моя давно про часы говорила. Это отдам ей, а Еве – зеркальце.
Он протянул руку с зеркальцем, Иван не взял, и Грэг сам засунул зеркальце ему в карман.
– Бери. Ева порадуется. Бабы любят подарки.
– Спасибо, конечно, но больше так не делай.
– Как?
– Анна сказала тебе, что я пошел проверить обстановку? Ты не должен был оставлять их спящими.
– Хватит бухтеть, лучше посмотри, что я еще нашел.
Он исчез в доме, Иван вошел за ним. В сумрачной широкой комнате первого этажа, на грязном сломанном диване лежали два гладкоствольных ружья, одно – одноствольное, второе – двустволка. Грэг, довольный, подхватил оба.
– И патроны, целая коробка! Шикарно? Только двустволка, кажись, не контачит, сломана.
Иван взял двуствольное ружье, осмотрел. Что-то было с замком. Грэг похлопал его по плечу.
– Видал? А ты: «зачем пошел»? «Зачем пошел»?
– Ты не понимаешь! – Иван едва сдержался, чтобы не заорать.
– Ты же пошел один. И ничего, нормально.
– Я оставил кого-то, кто не спал!
Грэг уже не улыбался. Иван подумал, что это похоже на нотации подростку. Следующий раз надо просто не допускать таких ситуаций. И лицо Грэга сейчас ему не нравилось, но главная причина была в Еве – пока они тут разбираются, она беззащитна.
– Вернемся – обсудим, – сказал Иван. – Пошли. И ружье не здесь разбирать. Что тут еще было? Ты все осмотрел?
– Гараж под домом, а в гараже – джип. Стекла целые, ни царапины. Солярки полно. Кажись, эта джипяра даже заведется, если попробовать.
– Зачем он тебе?
– Кататься легче, чем на своих двух идти.
– И далеко уедешь? Солярки не наберешься. Пошли назад.
Они вышли с ружьями наперевес. Они пересекли улицу, когда Иван замер на обочине. Какое-то неуловимое движение в конце квартала вынудило его остановиться. Иван медленно, будто нехотя, повернул голову.
На перекрестке стояла собака.
10
Грэг обернулся, глянул на Ивана.
– Ты чего? – он не видел собаку.
К собаке присоединилась еще одна, крупнее, такая же вертлявая. Кажется, они еще не заметили людей.
Иван толкнул Грэга вперед, уходя из поля зрения животных.
– Собаки, – выдохнул он.
Грэг прижал приклад ружья к плечу, направил дуло в сторону перекрестка. Непроизвольная реакция. К двум собакам присоединилась третья, четвертая.
– Свихнулся?! – Иван толкнул Грэга, потащил во двор. – В дом!
На крыльце Грэг опять прицелился в собак, теперь уже невидимых, но Иван затолкал его в дом, захлопнул дверь. Вид у Грэга был такой, словно он собирался ринуться в бой.
– Застрелишь всю стаю? – Иван держал его за локоть.
Грэга передернуло, и он будто очнулся.
– Уходим! Буди Еву! Анна!
Иван закрыл ему ладонью рот.
– Тихо! Может, пронесет: не учуют.
Грэг сорвал руку Ивана.
– Еще можно уйти!
– Поздно!
Иван прошел в комнату к окну, выглянул. Тихо, ни единого признака, что собаки поблизости. В затылок Ивану задышал Грэг.
– Их же нет. Давай слиняем!
– Они услышат нас! А так… хоть какой-то шанс.
Молчание. Иван поспешил в соседнюю комнату, там из окна просматривался соседний двор, подходы с тыла, часть улицы.
– Надо баб разбудить, – предложил Грэг.
– А смысл?
– Если собаки нас учуют и окружат дом…
– Пусть Ева и Анна узнают об этом как можно позже.
Грэг невнятно выругался.
– Может, шавки тут не появятся?
– Так-то лучше, Грэг. Думай о хорошем. Пока это все, что мы можем.
Они переместились в общую комнату и какое-то время молчали. Грэг дышал, как во время бега. Иван едва сдерживался, чтобы молчать, а не материться, проявляя слабость в глазах Грэга. Именно Грэг был причиной того, что Иван внешне ничем не проявил свое внутреннее состояние. Будь он один, кто знает…
По улице одна за другой протрусили две собаки. Средних размеров, вытянутые, с короткими ногами, серые, шерсть скатанная. Первая не поднимала морду от земли, вторая вертела головой, рассматривая дома.
– Твою мать, – Грэг сжал зубы. – Нашли, твари…
– Еще нет, – прошептал Иван. – Пока…
Первая псина остановилась, принюхиваясь. Именно там, где Иван и Грэг переходили улицу. Грэг сжал Ивану плечо.
– Может, их всего парочка? – слова чуть угадывались, так тихо он говорил. – Или… десяток?
– Их много, Грэг. Иначе бы они не пришли в город.
Собака двинулась к дому, где в Прежней Жизни обитали соседи семьи Анны. За ней двинулась вторая. На улице появилось еще три псины. Стая нашла людей.
Серым потоком стая растеклась по улице, заполнила окрестные дворы ручейками. Твари убедились, что поблизости больше никого нет, и, ослепленные нежданной добычей, они никого не упустят. От мертвого шатуна во дворе ничего не осталось за несколько минут. Псы вертелись, огрызаясь, сбивали друг друга, запрыгивали на спины, тыкались в бока, скребли лапами землю, слюна стекала с клыков, и они блестели, как обглоданные кости. Это был хаос, но хаос упорядоченный. Их становилось все больше, они окружили дом, кольцо сжималось.
Как по команде десятки глоток исторгли вой. Двое мужчин в доме сжались, словно их начали бить. Казалось, собаки знали, что можно подавить людей звуками, лишить их желания отбиваться. Сквозь вой послышались глухие удары – собаки бросались на дверь, проверяя прочность. В ударах не было напора, твари лишь наслаждались удачей, прелюдия перед пиром.
Грэг вскинул ружье, упершись дулом в стекло. Иван взялся за дуло, опустил его.
– Бесполезно. Побереги патроны.
– Они разбегутся, вот увидишь. Один грохот заставит их…
– Не вздумай! Даже если взять факел и размахивать, пройдешь считанные метры. Задние ряды будут напирать, и передние не отступят, даже если захотят. Их слишком много! Они просто пожрут тех, кого ты подстрелишь.
Грэг затравленно смотрел на серое буйство за окном.
– Что ты предлагаешь? Открыть дверь? Чтобы это быстрее кончилось?
– Я не предлагаю открыть дверь, я слова об этом не сказал. Я предлагаю беречь патроны.
– Зачем тебе патроны? Если от них толку нет?
– Кто знает, что будет дальше. Лучше умереть от пули…
Иван замолчал. Грэг опустился на пол, закрыл лицо руками. Удары в дверь усилились. Опять завыли псы.
– Надо забаррикадировать дверь, – сказал Иван. – Не выдержит…
Он прошел в прихожую, посмотрел на комод. Попробовал сдвинуть – тяжело. Но сейчас это то, что надо.
– Помоги!
Грэг не пошевелился. Иван немного сдвинул комод. Собаки за дверью услышали скрежет, залаяли. К ним присоединилась вся стая. Иван подумал, что сейчас увидит разбуженную Еву, но даже бешенство стаи оказалось бессильно. Спящие не хотели просыпаться. Возможно, для Евы лучше остаться спящей. Если только ничего не изменится, но что могло измениться? Даже если стая найдет новые жертвы, часть стаи отсюда не уйдет. Им все равно будет мало.