– Что? Твой мачо был бы рад. Но увы… Этих детских каракуль он больше не увидит. Пошлите.
Он подтолкнул Еву вперед, в северном направлении, куда и указывала стрелка. Похоже, он почувствовал удивление Евы, а может, заметил взгляд Анны, тоже не ожидавшей такого решения.
– Не нравится? Да мне плевать на эти стрелки! Я иду сам по себе. И на эту хрень меньше всего смотрю.
Что-то подсказало Еве: он лжет. Во всяком случае, не договаривает. Будь иначе, не было бы и той поспешности, с которой он открестился от направления и знаков. Судя по всему, Грэг сам хотел выяснить, что это за стрелки и куда они ведут. Ранее он спорил с Иваном лишь потому, что хотел принимать решения, доминировать, но, оказавшись без конкурента, ничего не изменил.
Ева суматошно соображала: как предупредить Ивана? Если он выберется из ресторана и дойдет до этого перекрестка, не решит ли он, что Грэг выбрал иное направление? Единственное, что пришло ей в голову, было опасным, но выбора не было.
Она прошла с десяток шагов, остановилась, неуверенно, с виной во взгляде, покосилась на Грэга. Тот приподнял дуло ружья.
– Топай вперед и будешь счастлива.
– Мне надо… по-маленькому.
– Да неужели? Терпи. Сделаем остановку, тогда и сходишь.
– Я уже не могу терпеть. Я еще в ресторане хотела…
– Чего там не сходила? В царских условиях?
Ева не ответила, потупилась. Главное сейчас – не переиграть.
– Я тоже хочу, – сказала Анна.
Грэг скривился.
– Чертовы бабы! Обоссались, понимаешь… Давайте по-быстрому!
– Только не смотри, – попросила Ева.
– Только не смотри, – передразнил ее Грэг. – Выкинешь фокус, так фокусницей и помрешь. Я не шучу.
– Я писать хочу!
Грэг чертыхнулся, прошел чуть вперед, оглянулся.
– Что встали? Давайте!
Ева и Анна отошли с дороги, к дереву, безжизненному, с обломанной верхушкой. Ева, поколебавшись, заглянула Анне в глаза и сразу поняла: она может ей доверять. На всякий случай обе спустили штаны, и Ева, сняв рюкзак, покопалась в нем, извлекая мелкие предметы: платок, бусы, крестик на цепочке. Поколебавшись, она бросила платок рядом с дорогой. Вокруг было немало разного мусора, оставалось надеяться, что Грэг платок не заметит.
– Лучше отдай мне, – прошептала Анна. – За мной он не так смотрит.
– Я буду отходить по-маленькому, вдвоем так не получится.
– Давай быстрее.
Анна вырвала вещи у Евы, рассортировала их по карманам.
– Сколько можно? – закричал Грэг.
Они быстро встали, натянули штаны, поспешили к нему.
Через полкилометра был еще один перекресток, и Ева снова попросилась по-маленькому.
– Слушай ты, – Грэг скривился. – Твои дурацкие выходки меня огорчают. На что ты надеешься?
– Хочу по-маленькому.
– Хочешь задержать нас, чтобы он тебя догнал? Он не выйдет оттуда! Он там сдохнет, можешь это понять?!
– Я – беременная! Беременным надо часто ходить в туалет! Не слышал такое?
Грэг запнулся. Растерянный, он еще злился, но возразить Еве уже не мог.
– Да, беременные всегда так, – сказала Анна. – Она и раньше чаще отходила в сторону, просто ты… не обращал внимания.
Грэг отвернулся.
– Далеко не отходи. Десять шагов максимум. Не вздумай дать деру.
На этот раз он обернулся без предупреждения, когда она еще натягивала джинсы. Он рассматривал Еву, пока она выходила на дорогу, за его спиной Анна, отступив на пару шагов, положила у тротуара бусы.
Несколько секунд Ева с трудом сохраняла спокойствие, она даже хотела изобразить обморок, чтобы удержать внимание на себе, но Грэг бусы не заметил. Грэг посмотрел вперед, и женщины переглянулись. Ева поблагодарила Анну взглядом, та быстро улыбнулась одними губами. Ева могла быть спокойна: Анна на ее стороне. И это при том, что сейчас, без Ивана, Ева превратилась в ее конкурентку. В критической ситуации Грэг мог выбрать Еву, оставив Анну.
Несмотря на кажущуюся спешку, они продвигались не очень быстро. Несколько раз Грэг осматривал здания, где ранее располагались крупные продовольственные магазины. Теперь ему нужно было не только осторожно заходить внутрь, но и следить за Евой и Анной, и эти осмотры проходили медленно.
В третий раз, уже близко от окраины города, Грэг связал руки и ноги Еве, приказал ей сесть напротив здания. Анну он взял с собой. Ничего сносного не обнаружив, он вернулся с ней к Еве, развязал ее, и они двинулись дальше.
На окраине города они оказались после полудня. Грэг остановился, рассматривая в бинокль ближайший перекресток, там, где улица, по которой они шли, переплеталась с Калужской объездной дорогой. Анна переглянулась с Евой. Они поняли друг друга, и Анна заговорила:
– Давай останемся где-нибудь здесь. Скоро вечер.
– Вечер еще не скоро. Полдня впереди.
– Грэг, пожалуйста. Пока рядом есть дома. Переночуем, а завтра с утра пойдем. Куда нам спешить? Отдохнем.
– Заткнись! Если не хочешь остаться здесь… одна.
Анна замолчала, избегая смотреть на Еву. Спорить с Грэгом было опасно. Их план остаться в Калуге не удался.
Они двинулись в северном направлении, и когда вышли на Калужскую объездную дорогу, Анна замедлила шаг, пропуская Грэга вперед, бросила назад точилку – зеленого слоника. Чтобы заглушить звук падения, она вскрикнула, сделав вид, что споткнулась, упала на руки, выругалась.
– Пьяная, что ли? – беззлобно спросил Грэг. – Вставай, не на пляже.
Анна встала, стараясь, чтобы Грэг смотрел на нее, не назад. Ева оглянулась, бросив взгляд на точилку. Слоник означал, что у Анны не осталось мелких вещей Евы, которые она могла оставлять на дороге для Ивана. Теперь они могли выбрать что-то еще лишь на привале, покопавшись в рюкзаках незаметно для Грэга.
Перекресток скрылся из вида. Знаков больше не было.
Минут пятнадцать Иван стоял на ступенях перед входом в ресторан и мучительно решал, в какую сторону двинуться. Он потерял время, слишком много времени, пока боролся с веревками и дверью офиса. Фора у Грэга оказалась приличной, и она увеличится, стоит Ивану пойти не в том направлении.
Перекресток подразумевал шансы угадать один к четырем. Двадцать пять долбаных жалких процентов! Ему хотелось орать! Иван сдержался: он привлечет шатуна, усилит собственную жажду, потеряет энергию, но самое главное – он потеряет еще немного времени.
И он решился – пошел в северном направлении. Он подумал, что продвинется на пару кварталов и, если интуиция ничего не подскажет – вернется. Почему-то он верил, что Грэг, если допустить, что он все же опасался освобождения Ивана и потенциального преследования, выберет именно это направление, как самое маловероятное.
И все-таки с каждой сотней шагов уверенность Ивана слабела, он едва сдерживался, чтобы не повернуть назад. Паника росла. Он лишь сейчас осознал: догнать Грэга он может, выбрав направление наудачу. Стоит ему ошибиться раз-другой, вернуться к ресторану и снова выбрать неправильное направление, он уже никогда не отыщет Грэга. Расстояние между ними увеличится, сократить его за день-два не получится. Если только не идти ночью, но что можно увидеть в темноте? Можно пройти мимо дома, где Грэг с женщинами остановится, пройти, остаться незамеченным и не заметить их самому. А день-два – это много. Сутки он продержится, а дальше… К концу второго дня он будет кандидатом в шатуны. Даже в Прежней Жизни два дня – много, сейчас потребность во сне куда сильнее, пожалуй, сутки без сна, в ясном сознании – максимум, на что он может рассчитывать.
С каждым шагом он либо сокращал расстояние между собой и Евой, либо увеличивал. Идти до конца в одном направлении? Идти, пока он найдет Еву или не упадет в забытьи, чтобы умереть?
Иван остановился. Нет, Грэг вряд ли пошел на север: он так злорадствовал насчет этих знаков, он не хотел им следовать. Зачем Иван пошел этой дорогой? Какой черт его дернул? Иван оглянулся. Когда он вернется, ему предстоит выбор один к трем. Правда, было ощущение, что назад, в южном направлении, Грэг не пошел: там остались собаки. Нет, только не туда.
Один к двум? Фифти-фифти? Восток или запад? Иван повернулся, приготовился пробежаться, все-таки оглянулся через плечо в последний раз, заметил впереди перекресток. Поколебавшись, он быстро направился к нему.
Знак он увидел сразу, словно чувствовал, что в этом месте кто-то, оставляющий стрелки, нарисует еще одну, слишком подходящее место. Видеть знак и понимать, что придется идти в другую сторону, не просто идти, быть может, никогда уже не видеть этих знаков, оказалось тяжело. Иван с тоской посмотрел вперед, рассматривая улицу, повернулся, побрел назад.
Резко остановился, медленно повернул голову, снова посмотрел назад. Что-то его задержало, он сам не мог понять что. Помедлив, он прошел вперед, миновал знак. Теперь он рассматривал все, будто ощупывал дрожащими руками: дома, тротуар, улицу, деревья, мусор… Точно, именно среди валяющихся на земле предметов что-то привлекло его внимание.
Он прошел еще немного. Остановился, замер.
Желтый платок у бордюра раньше принадлежал Еве! Это был ее платок! Иван бросился к нему, упал на колени, схватил кусочек материи, такой дорогой, этот знак от любимой, Ариадны нового времени, дающей шанс ему выйти оттуда, где его стережет смерть. Он прижал платок к лицу, вдохнул запах, из глаз выступили слезы, но теперь он не пытался их остановить или вытереть. Слезы счастья в этом не нуждались.
Подумать только: считанные мгновения и – он повернул бы назад, и это был бы конец всему! Что вынудило его задержаться, оглянуться через плечо? Удача? Везение? Сила собственного желания? Страх за Еву? Или это была Судьба? Или… так решил Создатель?
Улыбаясь, смаргивая слезы, Иван поднялся. С нежностью он сложил платок, спрятал в нагрудный карман. Он понимал, что впереди есть еще перекрестки, и не факт, что Грэг по-прежнему выберет северное направление. Но спешки это не отменяло. Впрочем, теперь ему надо идти так, чтобы тщательно осматривать обе стороны улицы. И при этом не забывать, что Грэг не должен заметить его раньше, чем Иван заметит Грэга. У него ружье, и найти подонка лишь для того, чтобы оказаться на мушке… Иван не должен этого допустить.