Вскоре он нашел бусы. Затем настал черед крестика на цепочке. Иван поцеловал его, спрятал, поспешил вперед и вскоре вышел из города. И заметил зеленого слоника. Теперь, вне города, на трассе, шансы настичь Грэга увеличивались.
Иван улыбнулся, поспешил вперед, едва сдерживаясь, чтобы не перейти на бег.
14
Они шли до самой темноты. Они миновали две деревни, где даже Грэг не захотел остановиться и шарить по округе в поисках снеди, полезных вещей, несколько перекрестков с второстепенными дорогами. Не помогли ни просьбы Анны, ни «усталый» вид Евы, которая правдоподобно плелась, едва переставляя ноги.
Когда Анна заговорила об остановке в третий раз, сказав, что Еве надо поесть хотя бы ради ребенка, Грэг заорал на нее, угрожая. И все-таки через две сотни шагов он сошел на обочину и выделил минут пятнадцать, чтобы подкрепиться.
Он связал Еве ноги, присел в десятке шагов и приказал Анне находиться рядом с ним. Судя по всему, по пути он несколько раз уловил взгляды между женщинами и решил держать их порознь. Ева оставалась на виду, лишь в туалет ей было позволено отойти так, чтобы Грэг ее не видел. Она поднялась, взяла рюкзак, но ее остановил окрик Грэга:
– Зачем? Там у тебя детский горшок? Оставь.
Еве пришлось подчиниться. И она осталась без вещей, которые можно было оставить Ивану, как знаки. Она думала написать что-то на земле, но в том месте, куда она отошла, Иван вряд ли заметит буквы. Ближе к дороге, где она сидела, за ней следил Грэг.
Что-то оставить было необходимо, и Ева действовала спонтанно. Отломив две небольшие веточки с кустарника, она вернулась на прежнее место, незаметно воткнула их в почву так, словно они тянулись друг к другу, при этом она сделала вид, что перевязывает шнурки ботинок. Она оглянулась, и знак показался ей малозаметным. Будет большая удача, если Иван заметит эти жалкие веточки и догадается, кто их оставил, но выбора не было.
Ева надеялась на ночь. Должен ведь Грэг поспать хоть немного! Анна на ее стороне, она разбудит Еву. Похоже, им придется расстаться, Ева не была от этого в восторге, но необходимо выжить и спасти Ивана. Все остальное даже не второстепенно.
Ева так надеялась на ночь, что ближе к сумеркам ее уже терзала нервная дрожь. Как поступит Грэг? Что он придумает, чтобы обезопасить себя? Он ведь не дурак, чувствует, что Анна симпатизирует Еве. Что стоит ей разбудить и развязать Еву, пока Грэг спит? И после, когда Ева окажется далеко, Грэг Анне ничего не сделает – он зависит от нее. Или Грэг рассчитывает запугать Анну?
Предстоящая ночь была решающей. Если ничего не получится, сложно надеяться на вторую ночь. К этому времени Иван выдохнется, если он вообще идет по их следу. Или Грэг вообще не собирается останавливаться ночью? От него можно ожидать, что угодно. При этой мысли Еве стало дурно.
Впереди появилась деревенька. Позади и слева от нее сближаясь с трассой, тянулся железнодорожный путь. Грэг несколько минут изучал мертвые дома в бинокль, затем подтолкнул женщин, указывая им на один из домов – приземистый, с небольшой верандой у входа. Крыша там выглядела целее, чем у соседних домов.
В доме оказалось три небольшие комнаты и кухня. Грэг выбрал проходную комнату, откуда был вид на улицу. Они перекусили, Грэг указал Еве на место у батареи. Он связал ей руки, ноги, и прикрепил конец веревки к батарее. Поколебавшись, он подергал за батарею, она держалась крепко.
– Долго будешь привязывать? – спросила Ева. – Спать неудобно.
– Будешь паинькой, будешь спать нормально. Но пока ты у нас еще не паинька.
Ева промолчала. Когда Грэг отвернулся, она переглянулась с Анной, но понять, что она думает, было сложно. Грэг достал наручники, поднял их, показывая, как некий подарок для любимой, улыбнулся.
– Все просто, крошка. Я сплю первым, потом ты меня будишь. А чтобы тебе в голову не пришло разных глупостей, нас соединит вот эта вещица.
Ева застыла. Усилием воли она вынудила себя лечь, свернулась калачиком. Спать она не собиралась, пока не заснет Грэг, но лишний раз дразнить его неразумно. Грэг подошел к громоздкому шкафу, пригнулся, попробовал его приподнять.
– То, что надо, – пробормотал он.
Грэг взял руку Анны, застегнул наручник, вынудил ее сесть на пол, пристегнул второй наручник к ножке шкафа. Анна посмотрела на него.
– А если кто-то появится? И я не успею тебя разбудить?
Грэг улыбнулся.
– Лучше молчи.
Он скатал свитер, положил под голову, перед тем, как лечь, отшвырнул ключ от наручников к противоположной стене. Глянул на Анну, но в темноте ее лицо было не рассмотреть.
– Через три часа разбудишь, и я сниму наручники. Всего три часа. Для твоей же пользы.
Он заснул тотчас же. Анна выдержала паузу, позвала его вполголоса. Он не ответил.
– Ева? Спишь?
Ева приподнялась, села.
– Нет, – она помолчала. – Что нам делать?
Анна вздохнула.
– Не знаю.
– Чертов шкаф никак не приподнять?
Анна попробовала сражаться со шкафом.
– Нет, не смогу…
Они помолчали, и Анна предложила:
– Ложись спать. Пока можно.
– Я так не смогу. Не смогу жить без него, не смогу жить с Грэгом.
– Хотя бы ради ребенка тебе надо…
– Нет! – Ева вскричала, и они обе замерли, прислушиваясь к дыханию Грэга.
Он не пошевелился.
– Сегодня нам не повезло, – сказала Анна. – Следующей ночью я что-нибудь придумаю. Вряд ли нам снова попадется такой шкаф.
– Бесполезно.
– Почему?
– Он придумает еще что-нибудь.
Анна не нашлась что сказать. Помолчав, она с виной в голосе прошептала:
– Я не могу приподнять этот шкаф.
– Ты тут ни при чем, – Ева говорила чуть слышно.
– Поспи, Ева. Завтра я что-нибудь придумаю.
– Иван не выдержит. Не сможет не спать две ночи. Пока я вернусь за ним… – она разрыдалась.
Анна ждала, пока подруга успокоится.
– Поспи, прошу. Завтра тебе понадобятся силы. Кто знает, когда сможем поспать еще.
Ева ничего не ответила, но через несколько минут Анна услышала ее ровное дыхание. И Анна расплакалась.
В Прежней Жизни в этом здании находилась новая школа: три этажа, четыре разных выхода. Сверху здание выглядело, как буква Н. Банда Волка обосновалась здесь пару месяцев назад.
Они заняли третий этаж. Качественная отделка и минимум повреждений позволили не бояться проникновения крыс кроме как через лестницы, по которым поднимались и люди. По прибытии Волк приказал заложить кирпичом входы так, чтобы оставить лишь два узких, не шире обычной двери, проема – их было легко контролировать. Но это оказалось неважным.
Волк уже заметил, что чем больше скапливалось людей, тем меньше агрессии проявляли крысы. Кроме того, тварям постоянно перепадало после гладиаторских боев, не было смысла штурмовать основное скопление людей. Волк был доволен. Иногда он поражался, насколько умны крысы, но мысли на них долго не задерживались. Он много спал на правах вожака, а когда бодрствовал, наслаждался жизнью: пил, ел, развлекался с женщинами, которых удавалось захватить. Единственное, что его беспокоило, это перерывы в поставках пленников. Иногда группы, отправленные на охоту, возвращались ни с чем. Неужто людишек становилось все меньше и меньше? Не обратить ли внимание на шатунов? Ринат утверждает, что дать шатуну поспать – и еще один раб готов.
Волк стоял у окна с бокалом вина, разглядывая крыши домов и купола Успенского Собора (вот уж что совсем не пострадало от катаклизмов, но соваться туда не хотелось). Солнце отражалось на куполах, и Волк щурился. Он не спал почти четыре часа, а для него это было много. Он чувствовал расслабленность от алкоголя, приятную тяжесть в желудке, сонливость проявляла себя все настойчивей.
В его отдельный закуток типа небольшой комнаты зашел Арни. Мощный, высокий, прозванный так за схожесть с Терминатором из старого фильма Прежней Жизни, он был вторым человеком в банде после невысокого, но широкоплечего, с громадной грудной клеткой Волка.
Они посмотрели друг другу в глаза.
– Борода на горизонте, – сказал Арни. – Возвращается.
– Кого-нибудь ведут?
– Они вдвоем с Ринатом. Едут на великах.
Волк нахмурился. Значит, сон придется отложить почти на час. Впрочем, час это – немного, Волк не успеет почувствовать дискомфорта.
– Я посплю, – пробормотал Арни: наполовину вопрос, наполовину утверждение.
Волк покачал головой.
– Сначала послушай, что скажет Борода. Если этот болван никого не нашел, следующий раз пойдешь ты.
Арни скривился.
– Толку идти мне?
– У тебя мозгов побольше. Черт тебя раздери, ты – моя правая рука. Если эта девка существует, если Лысому не померещилось, я хочу ее найти.
Арни пожал плечами и вышел. Он не разделял энтузиазма Волка по поводу женщины, которая, по словам Лысого, была беременной! Что с того, если даже Лысому ничего не померещилось? На кой черт такая баба? Залазить на нее неудобно, да и вообще… Волку папашкой захотелось стать?
Волк допил вино, крякнул, вышел в импровизированный холл. Пятеро из его приближенных спали, трое из них с женщинами. Одна из женщин, самая молоденькая, спала с искаженным лицом, даже во сне ее не отпустил страх. Ее привели только вчера, и Волк подумал, что сегодня, за неимением «свежей крови», можно попробовать и эту девку. Она была довольно блеклой, громко кричала, когда ее раздевал Кувалда, но этот крик почему-то возбудил Волка. В крайнем случае, он заставит девку заткнуться. Или наоборот потребует, чтобы она кричала. Она сделает все, что захочет от нее Волк. В ее теперешней реальности Волк был Богом.
При этой мысли он хихикнул. Свято место пусто не бывает? Действительно, если Боженька отвернулся от сего Мира, кто-то должен занять его место!
В Прежней Жизни он был ни чем непримечательным уголовником. Так, разные мелочи. Грабеж, мошенничество, угроза убийства и неудачная попытка торговать наркотой. Как его тогда не пришили? Он выжил, выкарабкался и гнал от себя мысль, что его не добили специально. Он уже не представлял для конкурентов опасности. Злопамятный, он рассчитывал отомстить, но, так сказать, руки были коротки. Он свирепел, понимая, что является тонким стратегом, организатором, сочетал в себе силу, ум, бесстраши