Иван не хотел этого и все-таки уступил. Что-то внутри переворачивалось при мысли о том, что ждет Анну, останься она в живых. Однако больше всего Ивана смущали рисунки. Некто, остававшийся неизвестным, кроме «традиционных» знаков нарисовал две пары, держащиеся за руки. То же самое, очень близкое по смыслу, получилось у самого Ивана, на его картине. Он предположил, что они с Евой пройдут за бандитами сколько смогут, и все решится само собой. Он будет осторожен, не позволит себе ненужного риска и тем самым очистит совесть. И Еве ничего не останется, как признать, что они с Иваном бессильны что-то изменить.
Иван медлил, поглядывая на Еву, и время постепенно переродило серый рассвет в утро. Бандиты не показывались. Иван нехотя разбудил Еву. Она улыбнулась и, не глядя по сторонам, ничего не спрашивая, смотрела на Ивана, пока тот не пробурчал:
– Ты как в кровати, у себя дома.
– А что? Ты против?
– Вставай. Перекуси, приготовься. Они могут выйти в любой момент.
«Любой момент» долго не наступал. Иван подумал, не скрылись ли бандиты ночью, в темноте? Все указывало на это – тишина, никого не видно, время уходит. Как долго им с Евой сидеть в засаде?
Из дома показался Борода. Он вышел внезапно и совершенно бесшумно. Иван вздрогнул, так резко все случилось. Борода держал ружье, за плечами – мешок.
Ева прижалась к Ивану, глядя на типа на другой стороне улицы. Ее руки слегка подрагивали. Иван, обхватив Еву рукой, прижал ее к себе сильнее. К Бороде вышел Здоровяк. Несколько минут они молча рассматривали обе стороны улицы и видимые им дома. Здоровяк что-то тихо сказал, и Борода вернулся в дом. Спустя минуту оттуда вытолкнули Грэга. Припухшее лицо, затравленный взгляд, он нехотя вышел к улице. Следом показалась Анна. Она будто пряталась за растрепанными волосами. Иван услышал тихий стон Евы и сильнее сжал ее руку, упреждая любые звуки. Анна шла неуклюже. Иван с дрожью внутри осознал, что знает причину ее походки.
– Молчи, – попросил он Еву.
Пятеро людей – четверо мужчин и женщина – двинулись в северном направлении. Иван выдержал паузу, и они с Евой пошли дворами. Несколько раз Иван выходил на дорогу, в бинокль рассматривал идущих бандитов и пленников. Идти следом за ними было нелегко. Сказывалось напряжение, опасность засветиться. Хотя Иван ни разу не заметил, что бандиты оглядываются, риск оставался серьезным.
Они миновали еще одну деревеньку, вышли к трассе. Здесь идти стало легче – вдоль обочины, под прикрытием деревьев. Бандиты шли по трассе чуть больше часа – одолев четыре-пять километров, они свернули на второстепенное шоссе в северном направлении, трасса потянулась на северо-восток.
Иван приложил бинокль к глазам.
– Впереди город. В городе следить еще опасней.
– Надо узнать, куда их доставят.
Иван выдержал паузу:
– Ева, останься здесь, прошу. Я сам все сделаю. И вернусь.
– Если мы потеряемся? Мало ли что…
– Мы им не поможем. Бандиты приведут их в свой лагерь, а там их дружков еще больше. Если б эти гады заночевали в лесу или в пустой деревне, но сейчас… Разве я не прав?
Она какое-то время молчала, вглядываясь вдаль.
– Давай хотя бы попробуем.
Иван поспешил вперед, Ева за ним.
Впереди показались первые дома, и бандиты с пленниками исчезли из поля зрения. Иван и Ева ускорили шаг. Им приходилось нелегко. Иван старался, чтобы они шли вдоль самых домов, не по дороге, оставив себе возможность скрыться максимально быстро. Вдоль домов земля была усеяна мусором и разными обломками. Идти, глядя только вперед, было неудобно. Ева несколько раз оступалась и едва не падала. Иван болезненно стукнулся ногой о камень.
Они миновали частный сектор, пересекли вокзал и заметили бандитов – они сворачивали вдалеке на очередном перекрестке. Иван думал, что упустил их, и теперь поспешил вперед. Когда до перекрестка оставалось не больше полусотни метров, впереди послышался нарастающий гул мотоциклов. Иван схватил Еву за руку, они побежали к фундаменту ближайшего здания – массивной трехэтажки, в густую траву. Они повалились на землю в тот момент, когда из-за поворота вырвались два мотоциклиста. Несколько долгих секунд, и мотоциклисты скрылись, не заметив лежащих в траве мужчину и женщину. Помедлив, Иван вскочил, рванулся к углу дома, выглянул. Ева присоединилась к нему.
Они увидели трехэтажную школу Прежней Жизни, где на школьном дворе, окруженном козлами и колючей проволокой, вокруг сжавшихся Анны и Грэга скапливались вооруженные мужчины. Здоровяк вошел в здание, Борода и Лысый остались, что-то отвечая своим дружкам. Слышался неприятный смех. Один из мужчин похлопал Анну по ягодицам. Она как-то вяло отпрянула. Грэг замахнулся на подонка, но удар сбоку свалил его на пыльную землю. Послышался многоголосый смех. Кто-то пнул Грэга по ребрам. Анна бросилась к нему, запричитала.
Иван покосился на Еву и встретился с ней взглядом.
– Мы им ничем не поможем.
Ева не ответила. Она заплакала.
Они переночевали неподалеку от школы, в небольшом одноэтажном домике. Иван хотел бы дежурить всю ночь, для надежности, но с потребностью во сне спорить нереально. Он слышал вопли и смех, катившийся от здания школы, как рокот прибоя от близкого, невидимого во тьме моря, несколько раз гремели выстрелы, и он беспокоился, не совершил ли ошибку, расположившись так близко от пристанища банды – нет ли у этих скотов привычки, напившись, устраивать зачистку близлежащих кварталов? Не желая меняться с Евой, оставив ее один на один с этими звуками в ночи, он держался, сколько мог, но это ничего не изменило: ему пришлось прервать ее сон.
Когда незадолго до рассвета Ева разбудила его, Иван решил, что уходить надо сейчас, пока темно. Он предложил ей перекусить и собраться. Ева молчала, глядя в сторону, и он подумал, что ей, наверное, хочется спать.
– Анна и Грэг живы, – сказала она. – Разве ничего нельзя сделать?
– Видела, сколько там людей?
– Они же когда-то спят. Большинство из них. Если нам последить пару дней?
– Они все в здании. Со стороны ты ни за что не определишь, что у них и когда происходит. И где сейчас держат Анну и Грэга.
Она помолчала.
– Видел дерево? С другой стороны школы? Оттуда, в бинокль, можно кое-что увидеть.
Иван представил расположение потенциального наблюдательного пункта.
– Почему ты так хочешь их спасти? Вернуть долг Анне?
– Не знаю… Во мне все противится, когда думаю, что надо взять и уйти. Мне становится дурно. Но ты не думай – я не собираюсь жертвовать тобой и собой. Я только хочу… чтобы мы не спешили. Вдруг еще что-то можно сделать?
Он подошел к окну, выглянул. Шум со стороны школы постепенно затихал и вот прекратился. Нагулялись? Его передернуло.
– Дерево стоит слишком близко к школе.
– Туда можно пробраться ночью.
– Подумала, что будет, если нас увидят? Сбежать не удастся. Да и крона там не очень густая. Могут заметить.
– Оттуда можно увидеть, что происходит внутри.
– Всего не увидишь.
Они замолчали, а тьма уходила, уступая место рассвету.
– Надо что-то решать, – сказал Иван. – К дереву уже не пробраться – светает. Скоро и отсюда будет опасно уйти. Видела, как по округе шныряют эти скоты?
Ева встала.
– Хорошо. Наверное, я просто не соображаю. Не хочу смириться с тем, что потеряла Анну. Все еще на что-то надеюсь.
Такая перемена насторожила Ивана – он не понял, что за этим последует. Она посмотрела на него, подобрала рюкзак.
– Пошли. Сам же сказал: лучше уйти, пока не рассвело.
Покидая город, они молчали. Опасаясь, чтобы она не передумала, Иван ничего не спрашивал. Ева ничего не комментировала. Они вышли на открытое место – замусоренную площадь, где высокое здание, наверное, было автовокзалом в Прежней Жизни. Иван рассмотрел окрестности и вокзал в бинокль, никого не заметил, но решил, что надежней обойти открытое пространство по узким улочкам.
Они вышли к железной дороге, двинулись вдоль путей и оказались перед улицей, которая, скорее всего, была центральной и выводила из города. Светлело с каждой минутой. Иван решил не таиться, увеличь скорость, и они с Евой двинулись по тротуару. Иван часто прикладывался к биноклю. Они так никого и не встретили.
Город закончился, они перешли мелкую речку и вскоре вступили в деревню, протянувшуюся вдоль трассы больше, чем на километр. Кроме шатуна, пытавшегося преодолеть полуразрушенный забор во дворе одного из домов, они никого не увидели.
Они прошли вдоль двух деревень, расположившихся по обеим сторонам трассы – одна как бы принимала от другой контроль над трассой, пересекли еще одну речку, крупнее, снова вступили в мертвую деревню. Пустынная и тихая, она отделялась от соседней всего лишь несколькими сотнями метров, и Ева с Иваном вошли в очередное селение.
Здесь им пришлось задержаться, ожидая, пока не уйдут два шатуна. Одним был щуплый подросток, другим пожилой мужчина. С пожилым Ева и Иван едва не столкнулись. Иван вовремя потащил Еву за высохший кустарник на обочине перед одним из домов. Пожилой, покачиваясь, двинул дальше, не заметив их, и наткнулся на подростка – тот вышел из пространства между двух домов, направляясь в ту же сторону, что и пожилой. Сотню метров они прошли почти что рядом, не замечая друг друга, затем, как по команде, повернули головы, уставились друг на друга и сцепились. Пожилой, более мощный, оказался измотан сильнее, и подросток его одолел: сбил с ног, разодрав пожилому лицо, пнул не менее десятка раз и, помедлив, словно решая, не добить ли противника окончательно, пошел прочь к выходу из деревни. Он шел, держа голову, как если бы к чему-то прислушивался.
– Пусть уйдет подальше, – предложил Иван, и Ева не возражала.
Прождав какое-то время, они вышли на дорогу, убедились, что шатун-подросток исчез.
Деревня заканчивалась на широком перекрестке – здесь пересекались две трассы. Иван поднял бинокль. На севере от перекрестка, в километре или чуть больше, начинался город, с виду не больше предыдущего.