– Ева, – позвал Арни. – Подойди ко мне. По-хорошему.
Ева покачала головой.
– Хочешь неприятностей? Если подчинишься, я оставлю твоего хахаля в живых. Если же нет, он…
– Нас нельзя разлучать! – она схватила Ивана за руку.
Мотоцикл Волка приближался. Арни покосился на Белобородого.
– Придурок, заткнись.
Арни направил автомат в Белобородого. Ева открыла рот, но сказать ничего не успела. Иван думал лишь о том, что достать Арни ему не удастся.
Выстрел был приглушенным и не из автоматического пистолета, который держал Арни. Он вообще не успел выстрелить. Его голова дернулась назад, увлекая тело, на лбу расцвела красная клякса. Падая, Арни издал удивленный возглас, лицо выглядело таким же изумленным, как у Ивана, когда тот едва с ним не столкнулся.
Волк тормознул, его мотоцикл занесло. Столкновение с машиной на обочине, которую он только что хотел объехать, заглушило второй выстрел, теперь уже в Волка.
Иван заметил, как вздрогнуло плечо главаря банды, прежде чем тот укрылся за машиной. Третий выстрел заставил вздрогнуть машину. Волк вытянул руку с автоматом «Узи» в пустой проем водительской дверцы, выпустил очередь в сторону метро, и лишь после этого Иван, которого Ева заставила пригнуться, заметил, что по бандитам стреляли из окошка двери метро.
Дверь распахнулась, один за другим двое мужчин в темных облегающих одеждах выскочили оттуда, расстреливая укрытие Волка. Один из них, глядя на путников, сжавшихся на углу здания, крикнул:
– Быстрее к нам!
Анна потянула Грэга, Ева – Ивана, и он не сопротивлялся. Один из стрелявших по Волку встретил их, прикрывая. Вскрикнул Волк, не то от ярости, не от боли. Похоже, его снова ранили.
Ева у двери обернулась к мужчинам из метро.
– А он? – она указала на Белобородого.
Тот, кто стоял ближе к нему, подхватил его сзади, поволок к метро. Белобородый не сопротивлялся, но и не пытался помочь. Второй держал под прицелом машину, за которой находился Волк. Его напарник, тащивший Белобородого, крикнул:
– Черт с ним!
Первой за приоткрытой дверью оказалась Анна, затем Грэг, Ева, Иван. Их встречала рыжая женщина с короткими волосами.
– Быстрее, – сказала она, помогая Еве сесть. – Меня зовут Полина.
Иван оглянулся. И увидел, как из-за машины выскочил Волк – побежал к соседней машине на тротуаре, стреляя на ходу. Мужчина с Белобородым повалился на землю. Его напарник упал, перекатившись и стреляя. И снова ранил Волка. Тот упал за машину, проклиная стрелка. Ранивший его, подскочил, помог напарнику занести Белобородого внутрь. Полина, выпустив руку Евы, бросилась на помощь, подхватила Белобородого. Мужчины закрыли громоздкую дверь из толстого листового металла.
Беглецы отгородились от улицы. Один из стрелков подался к окошку, замер. Его напарник устало опустился на пол.
– Ему все равно конец. Не выживет.
Помедлив, стрелок закрыл окошко, прислонившись к двери спиной, медленно съехал на пол. Его взгляд остановился на Иване.
– Добро пожаловать в Братство, – сказал он.
Ивану не понравилась эта фраза. Он глянул на Еву и с удивлением заметил, что жена улыбается. Улыбалась и Анна. Неужели они шли по знакам именно сюда, на одну из станций московского метро, в некое Братство? Само это слово «Братство» звучало пафосно, претенциозно, как-то приторно для того, что теперь случилось с миром.
Иван огляделся. Широкого холла или широкого прохода к эскалатору не было. Лишь узкий коридор между деревянными перегородками с дверными проемами и узкими – окна, что ли? – квадратными вырезами. Потолок, искусственный, не той высоты, что должна быть в метро. На потолке крепились лампочки, «галогенки» или иное экономичное приспособление – света достаточно, чтобы чем-то заниматься, видеть выражение лица собеседника. В одном из «окон» Иван заметил женское лицо, рассмотреть не успел – женщина отпрянула. Иван заметил, что стрелок, ранивший Волка, не упускает его из вида.
Белобородый поднялся, отряхнулся, протянул руки Еве.
– Дочь моя, теперь ты с нами. Как и вы, браться мои.
Стрелок глянул на Белобородого.
– Отец Глеб, – сказал он. – У вас ободраны руки. И ряса порвана. Идите к врачу. Полина!
Белобородый как будто не слышал стрелка. Он присел рядом с Евой, его улыбка сменилась удивлением. Полина в нерешительности стояла, глядя на стрелка и Белобородого.
– Что это у тебя? – спросил Глеб. – «Живот»?
Ева медлила с ответом. Она не хотела ажиотажа прямо сейчас, но скрыть беременность не могла. Она встретилась взглядом с Иваном, он не подал никакого знака. Он выглядел оглушенным, он не знал, как себя вести.
Отец Глеб рухнул перед Евой на колени.
– Господи! Я ждал Твоей благодати! Я видел эту женщину во сне, но я не думал, что она придет к нам сегодня! Я ждал ее через месяц, а то и позже. Боже милосердный! – он схватил Еву за руки, поцеловал, она мягко высвободила их, и он отодвинулся, не настаивая. – Ты смилостивился над нами! Ты прислал нам ее! Она родит нам ребенка! Первого после пришествия Тьмы! Это знак Твой! И мы верим, что у наших женщин снова начнут рождаться дети! Свет вернется в наши жизни!
Отец Глеб говорил быстро, остальные смотрели на него, а он напоминал лавину, остановить которую нереально физически. Ивану послышалась за перегородками суета, приглушенные голоса. Стрелок мягко толкнул Глеба в спину, и тот сбился, посмотрел на него.
– Александр? – он снова улыбнулся. – К нам пришла беременная женщина! Разве это не благодать Божья?!
Стрелок криво усмехнулся.
– Обсудим это позже, отец Глеб. Путники устали, их преследовали. Пусть они осмотрятся, успокоятся.
– Ты прав, прав, Александр.
Стрелок подтолкнул Глеба.
– Пусть Полина смажет вам руки. Не хватало еще подхватить инфекцию.
Глеба увели вперед, его голос все еще звучал, как затихающий на расстоянии водопад. Стрелок оглядел каждого из прибывших на станцию в отдельности. Он улыбался. Ивану его улыбка показалась вымученной, вынужденной. Что-то Ивану во всем этом не нравилось, хотя реальной опасности он не чувствовал. Наоборот, их спасли от Волка и Арни. Спасли двое стрелков, рискую собственными жизнями. То, что здесь не просто молились, взывая к Господу, а реально, с оружием защищали себя, было громадным плюсом.
И все же здесь была группа людей, целая община, а Иван по опыту знал: община, рано или поздно, дает трещину. Возможно, здесь, благодаря таким людям, как отец Глеб, отношения друг с другом находятся на ином, более человеческом уровне? Иван понимал, что не уверен в чем-то категорично. Быть может всякое. В том числе и нормальное сосуществование.
Неужели странные, необъяснимые знаки оставлял кто-то из этого Братства? Иван не знал, чего он ждал, но ему хотелось чего-то другого. Возможно, это его извечный, приносящий больше вреда, нежели спокойствия, максимализм? На что он рассчитывал, оставаясь вдвоем с Евой? Как долго он смог бы защищать жену?
Из глубины станции появились двое парней с автоматами. Один из них, крупнолицый, улыбнулся, кивнул в знак приветствия. Они прошли мимо группы Ивана к закрытой двери. Крупнолицый открыл окошечко, осторожно выглянул наружу, замер, рассматривая проспект. Второй, его напарник, ничего не делал, стоял рядом. Иван заметил, что он незаметно посматривает на Еву.
– Идите за мной, – сказал Александр. – Вам выделят отдельное место. Отдохнете, осмотритесь. Поговорите с людьми, с нашим Старшим.
Ивану показалось, что Александр не желает, чтобы они смотрели на парней у входа в метро. Стрелок шагнул к Ивану, приглашая его встать и последовать за ним. Он оглянулся на своего напарника, участника перестрелки.
– Влад, проследи, чтобы все было, как надо.
– Александр, – заговорил Иван. – Как вы справляетесь с крысами?
Стрелок остановился, покосившись на Ивана.
– Справляемся, будь спокоен. Наш Ученый кое-что придумал, головастый черт. Не забивай голову, позже все узнаешь.
Они пошли за стрелком. Коридор вывел их на свободное пространство, откуда можно было идти налево, прямо, направо. Не было никакого эскалатора, длинного спуска вниз, они спустились по ступенькам неглубоко. Вновь слышались чьи-то приглушенные голоса за перегородками.
– Что за станция? – спросил Иван.
Александр хмыкнул.
– Не все ли равно. Я никогда не интересовался. Что было – то прошло. Теперь это наше пристанище. А что, хорошо московское метро знал?
– Не сказал бы. Просто интересно.
– Много вопросов задаешь.
Они спустились еще ниже, и каждый из группы Ивана понял, что они находятся на платформе, в Прежней Жизни тут ходили поезда. Здесь тоже были перегородки, узкие проходы типа тупиков вели к вагонам, скрытым за перегородками.
Возле одного из тупиков стоял парень, под легкой курткой угадывался пистолет.
– Все нормально? – спросил его стрелок. – Освободили?
Парень кивнул, отступая в сторону, поглядывая на женщин и Грэга. Ивану тупик не понравился, перегородки выглядели хрупкими, вряд ли они – серьезное препятствие. Как же сочетаются эти вооруженные люди и отец Глеб?
– Проходите, – сказал Александр. – Там есть вода, можно умыться. Еду приготовили.
Грэг вошел в тупик первым. За ним – женщины. Иван помедлил, глядя на стрелка.
– Еще вопрос? – отозвался тот.
– Извини, если замучил. Но это важно. Как вы приводите людей к своему пристанищу? Пилигримы, знаки, листовки? Какой-то иной способ?
Александр не хотел отвечать, Иван видел это. И все-таки проигнорировать Ивана стрелок по какой-то причине тоже не мог.
– Все, что ты перечислил, и многое другое. Иди, скоро сам все узнаешь. Старший обязательно расскажет.
Старший?
Александр повернулся, пошел прочь. Вооруженный парень прохаживался вдоль платформы и уходить не собирался.
Выпеченный хлеб! Неважного качества, но вместе с Прежней Жизнью в небытие кануло и качество. Ева и Анна, улыбаясь, ели хлеб. Просветлело лицо Грэга. Кроме Ивана все выглядели довольными жизнью, ситуацией, обстоятельствами. Что же не устраивало его? И почему?