Было еще кое-что в картине. Вернее это кое-что отсутствовало, но это отсутствие не давало возможности думать иначе. В нижней части картины, где-то близко от границы, кто-то был. Не один человек, а несколько людей. Их присутствие было настолько сильным, очевидным, что хотелось подождать, чтобы увидеть их появление. Да, художник «поторопился»: возьми он другой временной отрезок, и зритель бы увидел этих людей. Неизвестно, плыли они в лодке и как вообще передвигались, но они должны были скоро появиться – они видели маяк, они направлялись именно к нему.
Когда он рассмотрел картину полностью, в деталях, Иван почувствовал жгучую тоску, но тоска эта была приятной, как ностальгия – такая бывает, если смотришь на свои детские фотографии. Башня-маяк звала его, как и тех, кто не попал – считанные секунды не хватило! – на картину. Безбрежное море угрожало смертью, оно было чуждым, здесь жизнь была невозможна. Лишь этот маленький огонек в серой ночи обещал защиту, тепло, возможность любить ближнего своего, а не вгрызаться в действительность ради сохранения жизни.
Ева отстранила голову Ивана, чтобы заглянуть ему в глаза, и он понял, что вспомнил это за считанные секунды. Его вдруг переполнили такие чувства, что выступившие слезы оказались мелочью. Его затрясло, как эпилептика. Казалось, эмоции взорвут его изнутри. Неважно, каким образом они с Евой оказались вместе, пусть они еще не полностью свободны, но это – победа! Они вместе, несмотря ни на что, вместе спустя столько времени!
Ева заметила, что с ним происходит. С ней происходило нечто похожее. Она прижала его к себе, чтобы он не закричал, не вырвался и не вскочил. Она прижала его к своему животу, где рос и жил их ребенок, и что-то шептала, бессвязное, теплое и успокаивающее. Его дрожь ушла, и он убрал ее руки, чтобы снова посмотреть ей в лицо.
– Где мы?
Она объяснила, быстро рассказала, почему и как они оказались здесь. И сообщила, что теперь они должны уйти не только ради свободы, но и ради жизни.
– Значит, нас затопит… – пробормотал Иван.
– Как нам договориться? Где тебя искать в тоннеле?
Иван помедлил. Эмоции не улеглись, он сосредотачивался с трудом. Что-то спланировать за Еву, за Анну и Грэга он просто не мог: он не знал их теперешние условия проживания, место, свободное время. У него было слишком мало времени с Евой, чтобы все узнать, обдумать и спланировать.
Его взгляд встретился с глазами Ева, и она все поняла.
– Ты впервые проснулся сам? Или это уже случалось?
– Случалось.
– Сможешь проснуться через три дня, например, днем, в полдень? Если, конечно, не будешь работать?
Иван покачал головой.
– Не пойдет. Я не знаю, что мы будем делать. Будем ли на прежнем месте. Я и места этого не знаю. Где-то в тоннеле, после ниш с посевами ржи. Точнее сказать не могу.
Ева кивнула.
– Я найду тебя. У меня будет три дня, я обращусь к Ученому. Он… поможет. Главное – соединиться с Анной и Грэгом, ускользнуть от охраны и войти в тоннель. Мы будем вместе.
Ева приникла к нему, они поцеловались.
– Я постараюсь проснуться и не спать, – сказал он. – Скорее всего, мы будем работать. Не обращай внимания, если я… покажусь тебе странным. Нам колют «болванку», это такой препарат.
– Что?
– Чтобы мы работали и не помышляли о сопротивлении. Как роботы.
– Господи!
– Не бойся. От «болванки» не умирают. Никто не умер, только по другим причинам. Ученый придумал идеальный препарат. Прям витаминный комплекс, – Иван улыбнулся.
Его улыбка тревогу Евы не разогнала. Она хотела сказать что-то еще, но дверь распахнулась, и Ева едва успела замереть в обычной, естественной позе. С облегчением она отметила, что Иван, неподвижный, лежит с закрытыми глазами. Они даже не успели сказать друг другу, что любят, верят и ждут встречи, чтобы вернуть себе свободу.
– Люблю тебя, – сказала она чуть слышно, вставая.
Ева стояла возле двери, прислушиваясь к тишине по ту сторону, когда тихий стук вынудил ее вздрогнуть. Ученый вошел, глядя наружу, закрыл дверь, прижался к ней спиною.
– Я на минуту, – он тяжело дышал. – Не хочу, чтобы меня заметили. А то выходит, что я сюда зачастил.
– Я вас слушаю.
– Вам надо идти все время прямо. Запасной выход в узком ответвлении немного раньше того места, где работает группа Ивана. Вы просто вернетесь назад. Когда заберете его с собой.
– Замечательно! – Ева подалась к нему, чмокнула в щеку.
Ученый смутился, но страх быстро прогнал смущение.
– Ева, там три охранника. С автоматами. В открытую вам их не одолеть.
– Что-нибудь придумаем. Обязательно. А вам… спасибо! Даже не знаю, как вас отблагодарить.
Ученый отвернулся, как если бы не хотел, чтобы она видела выражение его глаз.
– Мне пора, – голос его дрогнул. – Скоро к вам придет Анна.
– Спасибо вам!
Ничего не сказав, он вышел.
Ева прикрыла дверь, оставшись стоять в ожидании Анны. Последняя реакция Ученого смутила ее. Скорее всего, ему больно отпускать Еву. Прежде он мог ее видеть, и это было лучше, чем ничего. Вскоре он потеряет и эти мимолетные встречи.
Тихий стук в дверь.
Ева открыла дверь, впустила Анну. Та принесла настой в банке.
– Охранников нет? – спросила Ева.
– Есть, конечно.
Ева нахмурилась. Ученый пришел так, словно охранников не было. Они куда-то отходили? И он выбрал именно этот момент? Какая-то мысль ее обеспокоила, но зацепиться было не за что.
– Что-то случилось? – Анна тронула ее за плечо.
– Все нормально, – Ева коснулась живота подруги. – Дай потрогать.
Анна засмеялась.
– У меня еще ничего не видно. С тобой не сравнить.
– И у тебя такой будет. Потерпи. Ученый сказал, что Ивана держат в той же стороне, что и тайный выход.
– Отлично!
– Да. Хорошая новость. Но… – Ева замялась.
– Что? Есть и плохая?
– Слава Богу, нет. Но Иван нам ничем не поможет. Пока не окажется с нами, разбуженный.
– Тебя беспокоит, как мы справимся?
Ева кивнула.
– Там трое охранников. У нас всего один пистолет. И нет времени на ошибки. По дороге к Ивану будут еще группы людей, там всегда есть хотя бы один охранник, – Ева вздохнула. – Запасной выход – еще не все.
Анна присела, но сразу встала.
– Нельзя мне здесь долго…
– Проблема в том, что я говорила с Иваном.
– Что?
– Он проснулся. Сам!
– Проснулся? Боже…
– И я предупредила его: через три дня мы бежим отсюда.
– Надо что-то придумать.
– У меня есть идея… Хочу узнать, согласна ли ты с этим.
– Быстрее, Ева. Мне надо уходить…
– Мы должны перехитрить охрану. Любые уловки, которые позволят подойти к ним вплотную и выстрелить раньше, чем они выстрелят в нас…
Еву колотило. День «Б», как они с Анной его назвали, наступил. Или они сбегут вместе с Иваном из этого Братства, опостылевшего и вовсе не близкого к Богу, или навсегда потеряют шанс получить свободу. Не потому, что Старший засадит золотую птицу в более надежную клетку, нет. Судя по расчетам Ученого, у общины и ее пленников осталось не так много времени, прежде чем станцию затопит вместе с ее обитателями. Почему-то Ева все больше склонялась к мнению, что Ученый не ошибся.
Ева меряла шагами свое жилье, минуты тянулись тягостно и болезненно, не желая уходить в Прошлое. Старший ушел недавно, а Грэг мог прийти в любой момент. Правильней сказать, он уже должен был явиться, но почему-то задерживался. И с каждой минутой тревога Евы росла, крепла.
Она и без того была измотана. Она не спала полночи, прислушиваясь к дыханию Старшего, вздрагивая, если он переворачивался на другой бок. Заснула она с трудом. И со страхом, что Старший не разбудит ее, несмотря на просьбу Евы. Вдруг он что-то почувствовал? Или просто забудет? Или из-за своей своеобразной любви, пожалев ее, решит, что ей лучше поспать еще немного? Конечно, Анна или Грэг, не получив ответ на свой стук, смогут убедить охрану, что Еву надо разбудить, но это нарушит план, привлечет лишнее внимание охранников. Они и так рискуют, любая мелочь в силах разрушить основу замысла.
Когда Старший разбудил ее, Ева сделала вид, что никак не может открыть глаза. Почему-то взгляд Старшего показался ей сегодня особенно пристальным. Обычно он не обращал на нее внимания, просто собирался, перекидываясь редкими фразами. Сегодня от него… что-то исходило. Будто тайная, скрытая угроза. И еще эти сны – Ева никак не могла вспомнить, что ей снилось, хотя в момент пробуждения картинки казались такими отчетливыми. Она лишь помнила тотальное ощущение опасности.
В дверь постучали. Наконец-то! Она не успела открыть, дверь распахнули снаружи. Грэг вошел, прикрыл дверь за собой, но не до конца – оставил щелку. Он стоял, не двигаясь, ничего не говорил, и прошла почти минута.
Ева тронула его за плечо, пытаясь выглянуть наружу.
– Что случилось?
Грэг закрыл дверь, повернувшись к Еве.
– Нет охраны.
– Что?
– Ни одного человека.
Ева растерялась.
– Но… это же…
– Мне это тоже не нравится. И Анне не понравилось. Она затаилась, ждет, но долго так прятаться опасно. Кто-нибудь может идти не только со стороны центрального входа. И ее заметят.
– Может, все проще? Нам повезло, и Ученый посодействовал? И нам не надо ни в кого стрелять? Просто уйдем, пока никого…
Грэг покачал головой, и Ева запнулась.
– Здесь всегда были охранники. Всегда! Не потому, что Старший боялся твоего бегства, так положено. Ты – важный человек, мало ли кто захочет причинить тебе вред, например, из зависти.
Ева приоткрыла дверь, Грэг остановил ее, потянув на себя за плечо.
– Грэг, пошли, раз никого нет. Чего мы ждем?
– Опасно. Мы планировали совсем другое. Если это ловушка? Будь тут охрана, мы бы видели, что нас ждет, что надо сделать. А так… В любой момент они появятся, и эффекта неожиданности не будет.
Ева почувствовала отчаяние.
– Сколько нам ждать? Пока не придет охрана? Не глупо ли?