Следом за ней заснула Анна. Иван и Грэг переглянулись. Из-за шума ливня они не слышали дыхания женщин, но Ева и Анна спали, и мужчины вздохнули свободней.
– Может, не будить их? – спросил Грэг.
Иван помедлил с ответом.
– Я не смогу поднять Еву один. Слишком узкий ход наверх. И ты с Анной замучаешься, – он помолчал. – Надо разбудить.
Грэг неохотно кивнул.
– Пока мы здесь, на этой площадке, пусть спят.
Теперь кивнул Иван. Он сам бы предложил это.
На какое-то время он отстранился – это удалось! – от происходящего. Сыграло роль, что Ева спит и хотя бы временно не испытывает страх перед надвигающейся смертью.
Вывел его из этого состояния голос Грэга:
– Иван?
Он посмотрел на Грэга. Взгляд у того бегал, словно он к чему-то прислушивался. Иван не мог понять, в чем дело, пока Грэг не сказал:
– Как-то тише стало… Тебе не кажется?
Иван глянул вниз. Вода была всего в пяти метрах от площадки. И по-прежнему поднималась. Иван едва сдержал крик, осознав, что он упустил, причем вместе с Грэгом.
– Дождь слабеет!
– Что?
Грэг дернулся, едва не столкнув Анну. Ливня уже не было. Дождь еще лил, но теперь он, казалось, выдохся.
– Точно! Иван, Господи! Он слабеет! Слабеет!
Несмотря на распиравшие его эмоции, Иван попытался сдержаться. Он не хотел взлететь, почувствовав надежду, а затем рухнуть вниз, потеряв все окончательно. Он помнил, что один раз – они еще жили в ресторане – ливень затихал, слабел, чтобы вернуть прежнюю мощь, а вода на время прекращала подъем.
– Постой, Грэг. Надо следить за водой. Она поднимается, – он глянул наверх. – У нас есть фора. Но… вода… ты же видишь…
Он почувствовал на своей руке руку Евы. Он посмотрел на нее, и увидел открытые глаза. Она проснулась сама! Ее никто не будил!
Ее рука гладила живот, в глазах появился страх.
– Ева?
Она попыталась сесть, и он ей помог.
– У меня отошли воды, – сказала она.
Иван посмотрел на ее джинсы между ног.
– Господи…
Ева должна была родить в ближайшие часы.
Вода поднималась. Надежда, вызванная ослаблением дождя, блекла. Ивану хотелось выть. Встать в полный рост, упереть взгляд в низкое-низкое небо – казалось, до него можно дотянуться рукой – и орать, орать. Неужели ребенок родится, чтобы утонуть? Этого не может быть, стучало что-то в мозгу, в сердце, в душе, в крови. Не может быть! Руки дрожали, Иван рисковал сорваться, он не оступился каким-то чудом.
Грэг разбудил Анну, и она очень помогла. Посуетившись возле Евы, Анна посмотрела на Ивана – долгий, пристальный взгляд – и вдруг сбила с него этот истерический порыв:
– Ей нужна твоя помощь, Иван. Еще не все потеряно!
Ивану, казалось, дали увесистую пощечину, и он, как ни странно, взял себя в руки. Он замер на минуту, возвращая себе прежнее состояние, глянул вниз.
Всего три метра. Они как будто находились в здании с противоестественно низким потолком и бесконечным холлом. Тучи и вода, которые простирались, сколько хватал взгляд, и между ними – меньше тридцати метров. Из-за протяженности пространства высота до неба казалась чем-то ирреальным.
Иван обернулся к Еве, глянул на Анну и Грэга.
– Уходим. На следующую площадку. У нас в запасе еще полсотни метров.
Проблема возникла, как только Ева не захотела забираться внутрь антенной части. Она отказалась, и Иван почувствовал страх. Что делать?
– Ты же не полезешь по скобам!
Еву поддержала Анна.
– Я тоже… не могу… лезть внутрь. Там тесно… Я задохнусь.
Иван и Грэг переглянулись. Застонала Ева, держась за живот.
– У нас есть веревки. Можно подстраховаться.
Иван кивнул – выбора все равно нет. Он намотал веревку на руку, но медлил. Заметив вопросительный взгляд Грэга и Анны, он сказал:
– Скобы… Я не уверен, что они… выдержат. Если что… даже не вздумайте меня ловить.
Грэг покачал головой.
– Нет, конечно. Ты… всего лишь упадешь в воду. Ты сможешь вернуться к нам.
Иван улыбнулся, он сам этого не ожидал.
– Спасибо, успокоил.
Улыбнулись Грэг и Анна. Но Ева – нет. Она сжала зубы, чтобы сдержать стон. Процесс у нее в животе пошел, и остановить его уже нельзя, пока все не закончится естественным образом, а сама Ева не станет матерью.
Иван поднял лицо к небу. Дождь слабел. Но на уровне воды это не сказывалось.
– Грэг, – сказал Иван. – Ты… подстрахуешь Еву.
– Не волнуйся. Мы заберемся. Крысы не смогли бы, а мы сможем.
Иван полез наверх, проверяя каждую скобу. Расстояние показалось ему неодолимым. Ему не было тяжело физически, его мучила мысль, как этот путь преодолеет Ева? С животом, в ее теперешнем состоянии?
Площадка. Почти четыреста восемьдесят метров над землей, которую давно залила вода. Полкилометра! Иван глянул вниз, улыбнулся. Вряд ли с такой видимостью они хорошо рассмотрели его лицо, но он постарался, чтобы от него исходила уверенность. Иначе нельзя. Ева должна одолеть эти два с половиной десятка метров.
Иван привалился спиной, выждал минуту, отдыхая. Он привязал конец веревки к скобам, плотно обмотал руку, подал знак, что готов. Он видел, как Анна помогла Еве, подсадила ее. И Ева начала подъем.
– Давай, моя хорошая, – прошептал Иван. – Давай, родная.
Ева продвигалась не намного медленней, чем сам Иван. Она старалась. Вскоре Иван отчетливо различал ее лицо. Напряженная, сжимает зубами нижнюю губку. Метров за десять до площадки Ева остановилась, наверное, передохнуть, глянула вверх, улыбнулась.
Ивану захотелось плакать, такое его переполнило счастье. Она была его женщиной, она была рядом, и она забиралась к нему! Они вместе, по-прежнему вместе, несмотря на все катаклизмы – крупные, случившиеся с миром, или же собственные, локальные: собаки, банда, секта в метро, погони, Всемирный Потоп.
Еще немного, и Ева забралась на площадку к Ивану. Он обнял ее, она прошептала:
– Осторожней, милый, свалимся. Вот так, в обнимку. Мне ведь нельзя падать.
– Я не дам тебе упасть. Обещаю.
Ева застонала, хватаясь за живот. Схватки. Снизу поднималась Анна, за ней – Грэг. Иван придержал Еву, размышляя, привязать ли ее или просто держать. На площадку забралась Анна, за ней Грэг втянул рюкзак с едой.
– Привязывай Еву, за ногу и руку, – сказала Анна, принимаясь за дело. – На всякий случай.
Покончив со страховкой, Анна присела так, чтобы Ева могла положить ей голову на колени. Анна придерживала ее за плечи. Дождь еще больше ослаб.
– Господи, – прошептала Ева – Начинается…
Иван в отчаянии посмотрел на Анну. Та выдавила улыбку.
– Все будет хорошо. С этим ребенком все будет благополучно, я в другое не верю. Кажется, Еве пора снимать джинсы.
Стараясь не свалиться с площадки, Анна с Иваном подложили под Еву промокшую одежду, одеяло. И раздели ее. Грэг не смотрел на них, следя за водой. Он спрашивал, не нужна ли его помощь, и они просили его не мешать. На этом пятачке все равно не развернуться.
Иван, склонившись над Евой, что-то говорил ей, негромко, ласково, ободряюще. Говорил и сам не понимал смысла сказанного. Он был напуган. Не тем, что она рожала в таких условиях, скорее, своим бессилием – она страдает, а он ничем не в силах ей помочь. Он потерял нить времени, и в реальность его вернул тихий голос Грэга:
– Вода все ближе. Никак не остановится…
Держа Еву за руку, Иван глянул вниз. Дело плохо. Похоже, им понадобится лезть на следующую площадку. Проблема в том, что Ева ее не одолеет. Нести же ее на себе… Иван не был уверен, что справится.
Его размышления прервал крик Евы.
Спустя полчаса родился мальчик.
Ребенок, вдоволь накричавшись, затих, припав к груди матери.
Дождь перешел в мелкую морось.
Появление мальчика можно было сравнить с восходом солнца. Оно пробило тучи, всепоглощающую вселенскую серость, и теперь лучи, долгожданные и по-матерински теплые, согревали их лица.
Однако вода поднималась. Она замедлила свой невидимый штурм, но все еще настырно лезла выше и выше. И хотя на лице Грэга, когда он смотрел, не было прежнего отчаяния, он пришел к недвусмысленному выводу: им надо забраться еще выше – на последнюю площадку. Пятьсот три метра над уровнем моря, диаметр – жалкие восемьдесят сантиметров. Ни лечь, ни поспать без страховки.
И все-таки последние двадцать пять метров, если учесть, что дождь выдыхался, могли стать спасением. Когда до воды осталось менее трех метров, Иван и Грэг засуетились. Первым полез на последнюю площадку Иван. Он с легкостью поборол страх, все его мысли были о ребенке. На площадке он понял, что здесь им всем будет тяжело, но выбора не было, и он пришел к выводу: сейчас, в последний момент, они выдержат, лишь бы вода не поднималась.
Подняли Еву с ребенком. Дитя спало, и это спокойствие передалось матери. Ева была счастлива, казалось, не было кругом воды, которая стремилась убить их. Иван привязал Еву, она даже не заметила этого. Кое-как рядом пристроились Анна и Грэг.
В этот момент закончился дождь. И тучи, до которых, казалось, можно дотянуться рукой, стали как будто выше. Самую малость, но давление ослабло, и свет, прежде серый, как на рассвете, когда солнце еще не встало, показался не таким давящим. Новый глоток надежды. Иван обнял Еву, насколько это можно было сделать, хотел сказать Еве, что дождь закончился, но промолчал. Не стоит обращать ее внимание на это, вода еще поднималась.
Через час ребенок проснулся, и Ева дала ему грудь. Остальные перекусили, кто как мог. Им было не до еды, они сделали это, чтобы не ослабнуть окончательно.
Они ждали. Спали по очереди, привязанные, полусидя. Дождя не было. Но вода… поднималась.
Так прошел день.
Второй.
Третий.
Ивана разбудил Грэг. Что-то в его лице изменилось. Причиной было не нахождение в неудобной позе несколько суток, что-то иное.
Иван глянул вниз. Прошлый раз, в последнюю вахту, он избегал сосредотачиваться на уровне воды, но сейчас догадался: причина именно в этом. Продукты, которые они подняли с собой, заканчивались. Если постараться, их можно растянуть на неделю максимум.