От площадки воду отделяли не более двух метров. Иван вздрогнул.
– Когда? Так быстро… Сколько я спал?
Грэг не смотрел на него.
– Сутки. Я дал тебе отдохнуть…
– Грэг, я… Что же…
– Мне надо разбудить Анну. Сейчас. Пока не поздно…
Иван растерялся. Он не мог понять, что с Грэгом, но причина была не в том, что он сдался и хотел попрощаться.
– Делай, как… тебе надо.
– И еще Ева… Я хочу, чтобы она тоже это слышала.
– Что?
Грэг покачал головой.
– Разбуди и Еву… пожалуйста…
Иван кивнул, помедлил, вглядываясь в лицо жены, в личико ребенка, потормошил ее. Ева проснулась, улыбаясь. Даже взглянув в лица Ивана и Грэга, она не перестала улыбаться. Она жила в каком-то своем мире и просто не верила, что, родив ребенка, единственного рожденного людьми за последние годы, она его тут же потеряет.
Анна посмотрела вниз. В отличие от Евы она ужаснулась, хотя и постаралась скрыть это. Грэг коснулся ее плеча – требовательное прикосновение, и в нем было что-то еще.
– Что? – Анна испугалась его взгляда не меньше близости водной поверхности.
– Я должен сказать кое-что… признаться… – он будто сглотнул ком, мешающий ему говорить. – Пока еще есть время…
– Господи, Грэг! – Анна привстала, и ее нога соскользнула – ей пришлось ухватиться за веревку. – Что еще?
– Вода поднимается… И если нам… не суждено… В общем, я давно хотел признаться… С того момента, когда узнал, что ты… беременна.
Грэг замолчал, и она ударила его по плечу.
– Говори же! Не пугай меня! Я и так перепугана!
Иван и Ева молча прислушивались к их перепалке.
– Я… Это я… – Грэг вдруг заплакал, и следующие слова оказались невнятными.
– Что? Я не поняла! Что ты?
– Я убил твоего мужа… Там, в провинции. Перед тем, как разбудить тебя! Я! Я это сделал! Прокляни меня, если хочешь, но я люблю тебя! Люблю! Если хочешь, я сейчас спрыгну. Я должен понести кару. Я не только убил человека, я занял его место! Я – подлая, гнусная тварь. И ты… должна знать об этом.
Он рыдал, Анна гладила его по спине. Иван заметил, что она тихо плачет. Он почувствовал, как Ева сжала его руку. То ли не хотела, чтобы он вмешивался, то ли из-за собственной растерянности.
Иван закрыл глаза. Как бы он поступил на месте Анны? Прежние понятия давно исказились, задача казалась невыполнимой. Да и событие, о котором заговорил Грэг, выглядело, как нечто из прошлого века. Иван смутно припомнил, что думал сам: Грэг мог убить мужа Анны. Это так мало значило тогда, что же можно сказать об этом сейчас?
Долгая пауза закончилась, когда Анна сказала:
– Пусть так, но… я прощаю тебя. Прощаю.
Грэг затих, прислушиваясь к словам Анны.
– Людей погибло слишком много… чтобы наказывать еще и тебя, Грэг. И… я люблю тебя. Так же, как и ты меня. Я благодарна, что ты помог стать мне матерью.
Она рассмеялась. Иван испытал невероятное облегчение, как будто это он принял решение.
– Уже одно это несовместимо ни с какой карой. Теперь это будет обычная месть. А я не хочу тебе мстить, – Анна повела рукой. – Прошлое погибло. Как погибли наши прошлые грехи.
Анна улыбалась, когда рыдания пробили брешь, и она припала к груди Грэга. Иван и Ева переглянулись, и Ева прошептала:
– Что бы ни случилось, спасибо тебе за все. За ребенка особенно. Все это было… не зря. Что бы с нами не случилось.
Спустя час, когда Анна и Грэг успокоились, а Ева, покормив ребенка, задремала, Иван посмотрел вниз, выждал полчаса и объявил:
– Вода больше не поднимается.
И это было именно так.
Вода продержалась на этом уровне почти двое суток, затем начала спадать.
ПОСЛЕДУЮЩИМ ПОКОЛЕНИЯМ
Сегодня знаменательный день. Анна родила девочку. Мы все хотели именно девочку. Не потому, что рассчитываем на продолжение рода, на то, что наш Адам подрастет и в будущем создаст семью. Так далеко мы не заглядываем. Тем не менее, наше общее желание исполнилось. Грэг будто сошел с ума от счастья – он танцует что-то невообразимое, орет, глядя на солнце, и Ева незаметно попросила меня, проследить за ним, чтобы он не вывалился с балкона. В этом есть свой резон. Анна, несмотря ни на что, отказывается спать и улыбается, улыбается, улыбается. Кажется, она испытывает радость, которую не дополучили сотни тысяч матерей, кто не смог забеременеть после Великого Холода и кого забрал Всемирный Потоп. Мы с Евой рады за нее. Впереди нас ждет кое-что похожее. Я надеюсь, что это так, и нам ничто не помешает. Ева снова беременна.
Вода так и не ушла окончательно. Сначала ее спад был заметен, и мы дотянули до того момента, когда смогли спуститься к ресторанам с их припасами и удобством. Где-то с отметки триста метров спад воды замедлился. Теперь уровень составляет метров двадцать, это длится уже много месяцев, и вода, кажется, застыла навеки. Со смотровой площадки можно увидеть множество островков – высотки мегаполиса, вынырнувшие из воды.
Мы смотрим в будущее оптимистично, насколько это вообще возможно в нашем положении. Запасы продуктов не бесконечны, но мы обнаружили на одном из технических этажей в нижней части башни землю. И семена. Десятки наименований. Громадные контейнеры земли и специальные емкости, где можно что-то вырастить. Наверное, кто-то готовился к тому, чтобы пережить катаклизмы именно в этом месте. Но воспользуемся всем этим мы. Это успокоило наших женщин окончательно. Мы выживем. Как выжили до этого.
Я не часто пишу, но сегодня не могу удержаться. Я все еще верю, что когда-то кто-то прочтет это. Верю, что это должны знать те, кто будет жить в будущем. Сегодня особенный день. И не потому, что у нашего первенца День Рождения – трехлетие. По правде сказать, мы не знаем точное число, когда он родился. Но суть ни в этом.
Сегодня я узнал о знаках!
Мы давно о них не вспоминали. Хватало иных проблем. А знаки… Мы оставили эту загадку неразгаданной. Мы приравняли тайну знаков к таинству рождения. Наши женщины искренне считали, что нас привело в башню само Провидение. Пусть будет так.
Сегодня, в честь Дня Рождения, я много времени провел с первенцем. Я задавал ему вопросы, я рассказывал ему, что было до его рождения, я ведь хочу, чтобы он знал, как люди жили в прошлом. И еще я слушал его. Он любит поговорить. Речь не всегда связна и наполнена смыслом, ему-то всего три! И вот, когда мы оказались на одной из верхних площадок – именно там он и родился! – мальчик ошарашил меня так, что я едва не свалился. Он сказал, что уже видел пространство, заполненное водой! Глазами матери. Перед своим рождением!
Я бы принял это за его фантазию, – о, сколько их уже было раньше – однако он почувствовал мой скепсис и заявил, что чаще он просто ВИДЕЛ, сам, без помощи мамы. Для него не было разницы, как смотреть, для этого он использовал не глаза. Для него так же не было разницы в расстоянии, в пространстве.
Я не могу привести здесь его реплики, они слишком сбивчивы, кроме того, мальчик сам не до конца понимает, что и как делал. Именно он вынудил шатунов оставлять знаки, которые спасли его родителей! В это невозможно поверить, но это так.
Иначе откуда он вообще узнал о знаках? Ему никто о них не рассказывал! Он видел пространство не так, как простые смертные. Для него, в утробе, время текло иначе, пространство было не тем, что видели его родители, даже мать, которая несла его в животе. И еще он мог «касаться», если так можно выразиться, подсознания шатунов. Несчастные, находившиеся при смерти, ненадолго оказывались в состоянии измененного сознания, и ребенок в утробе мог «говорить» с ними. Не словами, даже не образами… Я не знаю, какое для этого привести сравнение. Так или иначе, ребенок «видел», что родителям надо выйти к определенному месту, но мать могла «слышать» его только во сне. И все забывала, как только просыпалась. Мальчику «помогали» шатуны, «откликаясь» на его просьбы – он проделывал это неосознанно, для него это было некой игрой. Он просто направлял родителей с помощью тех, кого мог «коснуться» – с помощью шатунов! Погибая, несчастные, помогали другим приблизиться еще на один шаг к Спасению!
Мой сын ни за что не смог бы объяснить логически, как у него это получалось. И каждый новый день его жизни будет лишь отдалять эту возможность. Мои объяснения – всего лишь приближенное разжевывание того, что объяснить в принципе нельзя!
Уже поздно, все спят. С некоторых пор мы просыпаемся, как в Прежней Жизни. Сами, без чьей-либо помощи. Когда выспимся. Пора спать и мне.
Но меня терзает мысль, надо ли рассказать о знаках Еве.