Разумное предложение.
Они вошли в девятиэтажку без происшествий. Без логической причины Иван выбрал левый подъезд, вошел первым. Шли, заранее сговорившись, каждый на определенном расстоянии. Замыкал цепочку Грэг. Он сжимал в руке тонкую, но крепкую палку. Ева держала в руках черенок то ли лопаты, то ли граблей. Анне ничего не нашли, да она и отказывалась, не желая ничего брать в руки. Ее решили не напрягать.
Иван поднимался наверх медленно, часто останавливался, прислушиваясь, остальные невольно подстраивались под него. Снаружи тускнел дневной свет. Бойницы окон подъезда были узкими, с каждым этажом сгущался полумрак.
К девятому этажу Иван услышал, как тяжело дышат Ева и Анна. Он замер на несколько ступенек ниже восьмого этажа, поджидая их, сделал знак, чтобы они остановились. Подтянулся Грэг.
- Стойте здесь, - прошептал Иван. - Я зайду туда один.
Он поднялся на девятый этаж. На площадке остановился, прислушиваясь. За мгновение до того, как он замер, ему померещился тихий шорох, но было ли это в реальности и, если да, за какой дверью, он определить бы не смог. Или это был звук снизу, где остановилась Ева и Анна?
Время шло, сумрак заполнял подъезд. Иван приблизился к ветхой двери слева от себя, прислушался. Он потянулся к дверной ручке, когда пустой дверной проем на другой стороне площадки показался ему более подходящим. Иван пошел к квартире напротив. Он еще не дошел до проема, когда за спиной со стуком распахнулась дверь, и длиннобородый тип с длинным ржавым ножом выскочил на площадку. Иван вскинул топор перед собой.
Длиннобородый не напал на него. Он побежал вниз, прыгая через три-четыре ступеньки. Иван с предупреждающим криком помчался следом. Ева и Анна попятились, перед ними встал Грэг, но он тоже отступал, и втроем они оказались между седьмым и восьмым этажами. Длиннобородый не напал на них - метнулся к одной из квартир восьмого этажа. Навстречу ему выскочила женщина в халате, из квартиры послышался девичий крик:
- Мама!
Длиннобородый толкнул женщину в квартиру, захлопнул за собой дверь - металлическую, невредимую. Иван застыл на площадке, попятился, руки противно дрожали. Из-за двери послышался крик девушки, скрежет каких-то сдвигаемых тяжелых предметов.
Иван спустился на площадку между этажами.
- Сваливаем отсюда, - сказал Грэг.
- Постойте...
Женщины, напряженные до предела, едва сдерживались, чтобы не побежать вниз.
- Мы их сами напугали, - сказал Иван. - Они не опасны.
- Ты видел его тесак?
- Слышишь грохот за дверью? Баррикадируют дверь. Они просто остановились здесь.
- Какого черта он был на девятом, а остальные засели ниже? Похоже на засаду...
- Здесь дверь хорошая. А наверху... Может, он пошел туда осмотреться, а тут мы появились. Расслабьтесь, они не опасны.
Суета за дверью квартиры на восьмом этаже прекратилась, наступила тишина.
- Опасны, не опасны, мне они не нравятся. Соседями решил обзавестись? Как в Прежней Жизни?
- Подождите здесь, я быстро на девятый... Вот что, пошлите-ка вместе. Уверен, кроме этой семьи, тут больше никого нет.
Они поднялись на девятый этаж, зашли в квартиру, в которой прятался Длиннобородый. Признаков того, что здесь недавно жили люди, не было. Иван был прав: Длиннобородый поднимался сюда ненадолго.
Иван взял у Грэга бинокль, какое-то время изучал окрестности, но это мало что дало - сумерки смазали видимость.
- Надо остановиться здесь.
- Что? - Грэг выхватил у Ивана бинокль. - Пошлите хотя бы в другой подъезд.
- Стемнело, лучше не рисковать.
- Лучше подождать, пока Длиннобородый полезет на нас с тесаком?
- Они закупорились в квартире и вряд ли выйдут.
- Загнанный зверь опасен, знаешь такое? Этот любитель тесаков подумает, что мы ждем их в засаде, надеясь взять измором. И решит, что лучше напасть самому.
- Не скажу, что ты совершенно не прав, но... Мы сами забаррикадируем дверь. Мы выше, для них путь свободен. Захотят - просто уйдут.
Анна сказала:
- Я хочу домой. Пошлите завтра в мой город.
Иван замялся. Анна смотрела на него. Грэг опустил бинокль, повернулся к ним.
- Нам нужно вернуться к трассе, - сказал Иван.
- Пожалуйста. Я хочу увидеть... дом.
- Зачем нам к трассе? - спросил Грэг. - Там больше шансов наткнуться на банду.
- Банда может быть где угодно.
- Хочешь вернуться к своим значкам?
Иван помедлил.
- Чем идти, куда глаза глядят... Можно хотя бы выяснить, куда ведут эти знаки.
- Никуда они не ведут. Какой-то придурок забавляется. Или кто-то устраивает ловушку. Та же банда. Кто-то придумал такой вот нехитрый способ. Заманить всех безголовых.
Иван посмотрел Грэгу в глаза.
- Кажется, пришел момент расставания. Ты хочешь в одну сторону, мы в другую. Всех все устраивает.
- Иван, - прошептала Анна. - Не уходите от нас. Мы потом сможем вернуться.
Вмешалась Ева:
- Завтра решим, ночь уже - все равно сейчас никуда не пойдем.
- Располагайтесь, - сказал Иван. - Я дежурю первым.
В доме было тихо. Иван сидел в прихожей с топором в руках, прислонившись спиной к стене, прислушиваясь к тишине на площадке, к дыханию спящих в комнате.
Его выворачивало, так хотелось писать картину, но он понимал: сегодня - не подходящая ночь для нового творения. Осознание этого угнетало все сильнее. Этажом ниже находился крепкий мужчина, вооруженный тесаком, и, хотя он заботился о защите своей семьи, это не исключало нападения. Грэг был недалек от истины: решив, что его загнали в угол, и выбора нет, Длиннобородый мог решиться на что угодно.
Борясь с нестерпимым зудом, Иван несколько раз подходил к окнам, выглядывал в ночь, даже на балкон вышел. Вокруг царила тьма, и это лишь усиливало желание погрузиться в работу.
Через час Иван разбудил Еву. Он хотел спать, но они договорились кое-что обсудить, как только окажутся наедине.
- Я хотела тебе предложить... Еще пару дней назад...
- Предложить что?
- Давай идти, как получается.
- Мы так и делаем.
- Ты понял, о чем я. Пока мы шли по трассе, пока видели знаки и все было нормально, я ничего не имела против. Но теперь...
- Что теперь, Ева?
- Нам пришлось свернуть в сторону, и раз так получилось, давай не гнаться за призраком.
Иван молчал. Хотелось перенести этот разговор на утро, но он понимал: от того, что они решат, зависит, когда и как это утро для них начнется.
- Иван, поверь, сначала у меня тоже появилась какая-то надежда. Но сколько это будет продолжаться? Куда мы идем? Кто нас направляет? Мне все больше это не нравится, любимый.
- Это лишь ощущения. У нас появилась хоть какая-то осмысленность - идти по знакам. Нужно проверить, что они значат.
- Не боишься разочароваться?
- Боюсь. Но так можно всего бояться и ничего не искать.
- А что ты хочешь найти? Царство небесное? Месяц назад ты сам сказал: кругом одно и то же. Нигде ничего не осталось от Прежней Жизни. Нам просто надо держаться вместе, родить и сохранить ребенка.
- Зачем же ты держишься за Анну?
- Когда мы с ними... мне не так одиноко. Мне тебя вполне хватало. Помнишь, я даже шутила, что сейчас наступила истинная жизнь - люди проводят время лишь с теми, без кого физически не смогут жить. А все остальное, без чего можно выжить, отбрасывается, как ненужное.
- Без Анны ты не умрешь.
- Да, не умру. Но она - моя подруга. В чем-то она мне нужна. И она сама не хочет расставаться.
- Черт, раньше я думал, что это женщины разделяют мужчин, создавая те самые ячейки общества.
- Бывает по-всякому. И нет сейчас никакого общества, чтобы еще на ячейки делить.
- Именно - нет. А рано или поздно консервы закончатся, нужно будет сеять хлеб, разводить домашних животных.
- Боже! Давай подумаем, что с нами будет лет через тридцать. Как раз выйдем на пенсию. Может, уже сейчас озаботимся пенсионным фондом?
- Давай без иронии. Все, что я сказал, не смешно.
- Не заглядывай так далеко. На нашу жизнь консервов хватит, а то, что будет потом, мы не сможем контролировать.
- Ты же хочешь, чтобы у нас не только родился, но и вырос ребенок.
- Не забегай так далеко. Счастье, что мы живы. И счастье, если ребенок будет с нами, просто будет расти.
- Значит, хочешь, чтобы Анна была рядом? И Грэг?
- Хотя бы ближайшее время. Потом что-то изменится, и я сама тебе предложу расстаться с ними.
- Или не предложишь.
- Или не предложу. Но пока не меняй ничего, раз так лучше.
- Только нет разницы, куда идти. Неужели сложно подчиниться мне и какое-то время идти по знакам?
Ева медлила с ответом.
- Мы будем осторожны, - сказал Иван. - Если знаки приведут к какой-то группе людей, мы... просто развернемся и уйдем.
- Но если это не группа людей... Что-то еще ты рассчитываешь найти?
- Не знаю...
- Знаки оставляет какой-то человек. И он вряд ли нас знает. Значит, оставляет всем, кто их увидит. Куда они могут вести?
- Гадать бессмысленно. Ты уговоришь Анну повернуть на восток, к трассе? Вместо этой ностальгии с отчим домом?
Ева покачала головой.
- Видел ее состояние? Я ее понимаю. Нам пора отдохнуть дня три-четыре, а она знает свой город.
- Знает город? Не смеши меня. Города изменились, все изменилось. Она даже название забыла!
- Название не так важно. Нам надо отдохнуть. Потом мы вернемся к трассе.
- Когда?
- Боишься опоздать?
- Задержка во времени может иметь значение.
- А может не иметь. Мы не знаем, о чем речь, куда ведут знаки, и я предлагаю: не беспокойся. Если суждено куда-то опоздать, все равно опоздаем.
Иван вздохнул.
- Надо поспать.
Она улыбнулась, обняла его.
- Поспи, милый.
Утром вставали с трудом - чувствовалось, что им нужен отдых более продолжительный, чем одна ночь. Усталость скапливалась постепенно. Каждый дневной переход приближал их к тому, что однажды утром они никуда не пойдут и останутся на одном месте минимум два-три дня.