– Пес – отличный друг в дикой глуши. Моя собака умерла месяц назад. Ей было тринадцать лет, и я думал, что, наверное, у меня больше не будет другой, но…
Том улыбнулся, видя, как голова Перро покоится на ноге священника, словно они всю жизнь были вместе. Он эгоистично хотел, невзирая на трудности, забрать животное домой, но в глубине души понимал, что спасал собаку именно для этого – чтобы она могла найти дом, где бы ее любили всем сердцем.
– Я не могу его вернуть, отец: он не мой, чтобы его отдавать. Но не хотели бы вы присматривать за ним вместо меня? – спросил Кэлловэй.
– С превеликим удовольствием. Знаете… – Мужчина остановился, услышав стук в дверь, и прислушался. Раздался голос экономки – она звала его. – Извините, я выйду ненадолго.
Когда он ушел, Джордж посмотрел на Тома с наигранной обидой на лице.
– Не могу поверить, что ты отдаешь нашу собаку. Кто сделал тебя главным?
Тот ответил ему в том же духе:
– Знаешь, дружище, я принял решение, ответственность за которое беру на себя.
Элис покачала головой.
– Ты должен был сначала спросить Джоэля. Ты же знаешь, он такой только потому, что хочет помочь нам.
В дверях вновь появился отец Франциск.
– Том, можно тебя на секунду?
– Конечно.
– Одного.
– Без проблем.
Парень встал и вышел за священником, чувствуя, как в комнате наступила тревожная тишина. Потом Элис позвала Перро.
Они вошли в небольшой кабинет, но, не садясь, отец Франциск повернулся к нему с взволнованным выражением лица.
– Похоже, один из вертолетов, которые мы слышали в небе, – это команда телевизионщиков. Репортер и оператор только что прибыли, поэтому меня вызвали. – Том кивнул, не понимая, в чем проблема и как она связана с ним. И хотя прошло совсем немного времени с момента их появления, он уже понял, что средства массовой информации заинтересуются их историей и на некоторое время они станут популярными, когда вернутся домой. Священник заметил его смущение и с сожалением покачал головой. – Они спрашивают именно тебя. Хотят поговорить с тобой о кокаиновой фабрике.
– Понятно.
Он понял, что Джоэль и члены его группы уже пообщались с репортерами. Или чиновником. Важно было только то, что они уже все разболтали и продолжат болтать всякую ерунду.
Именно поэтому Том прекрасно понимал, что их путешествие домой никогда не закончится. Будут официальные интервью, интерес прессы и бесконечные спекуляции на эту тему. Они никогда не вернутся в свой мир прежними, потому что теперь у них новая реальность, в которой есть кокаиновая фабрика и то, что он там сделал.
– Значит… это правда? То, о чем они спрашивают?
Том кивнул.
– Двое наших парней были пойманы и… поскольку нет возможности сделать этот поступок лучше, чем он есть, я скажу прямо. Я убил их всех. Не знаю, может, человек пять. Я… убил всех. Это был единственный способ спасти Джоэля и Криса.
– Но каким образом? Ты сам еще ребенок!
– Я взорвал барак. Двое, которые охраняли Джоэля и Криса… Один из них напоролся на мое копье, а во второго я выстрелил из ракетницы.
Отец Франциск уставился на него, не скрывая изумления.
– И что ты чувствуешь по этому поводу?
Том вспомнил о молодом охраннике, чей последний вечер жизни прошел на дежурстве. Парень, вероятно, мечтал о лучшем будущем.
– Все время думаю, мог ли я поступить иначе. – Подросток помолчал, думая о том, ради чего делал это. – Перро оттуда.
Священник положил руку на плечо Тому и сказал:
– Жаль, что вы скоро уезжаете, но когда вернешься домой, важно, чтобы у тебя была возможность поговорить об этом. Я не имею в виду репортеров и журналистов. С психологом или врачом… или даже со священником.
– Поговорю. Спасибо.
– И ты должен приготовиться к тому, что пресса будет врать и преувеличивать. Даже сейчас один из репортеров говорит, что ты был не в себе и очень опасен.
– Может, так и было, – протянул Том, хотя догадывался, что преувеличивал вовсе не репортер. – Я должен был спасти их, вот и все.
– Мне кажется, ты вел себя очень храбро. Но теперь тебе понадобится мужество другого рода.
– Я понимаю. Спасибо!
Том вышел из кабинета. Теперь стало понятно, с какой легкостью его действия будут неправильно восприняты во внешнем мире – не без помощи Джоэля и других.
На улице парень натолкнулся на Элис.
– В чем дело? – спросила она.
Том покачал головой, пытаясь не заострять на этом внимание.
– Репортер хочет поговорить со мной. Про убийство людей на кокаиновой фабрике.
Ярость вспыхнула в девушке мгновенно и с такой силой, что на секунду показалось, она сейчас же рванет из дома искать Джоэля.
– Не могу поверить! Что за тупой придурок!
– Мы не знаем, кто все разболтал.
– Если это сделал Крис, будет еще хуже. – Элис пристально посмотрела на Тома. – То, что ты сделал на кокаиновой фабрике, было самым героическим поступком, который я видела в жизни. Не забывай об этом. Им не присвоить его себе.
Том кивнул.
– Ладно. Не хочу портить себе настроение. Мы здесь. Все позади.
– Хорошо. – Элис поколебалась, затем обняла парня и поцеловала в щеку. И тут же обхватила его лицо руками, поцеловала по-настоящему и смущенно отступила.
– Это зачем?
– Потому что… – Она наморщила лоб. – А что? Разве ты не…
– Конечно. – Он поцеловал ее в ответ, и оба засмеялись, услышав, как Перро залаял в соседней комнате.
Они вернулись в гостиную и рассказали о репортере, который хотел поговорить с Томом. И даже находясь под впечатлением от поцелуя, парень чувствовал страх от того, что теперь их дружбе, которая началась в джунглях, приходит конец.
Он был уверен, что все они думают иначе, но этот первый намек на вторжение прессы в личную жизнь показал ему, какими будут следующие недели и месяцы. Перед лицом такого препятствия с трудом верилось, что узы дружбы смогут выдержать возвращение к нормальной жизни.
Том, конечно, не хотел, чтобы все так заканчивалось, но он знал, что больше не будет частью их жизней в следующем году так, как был в этом. Неважно, что говорила Элис: Том всегда будет тем самым человеком, не тем, кто спас, а тем, кто убил, кто потерял над собой контроль, человеком, о котором люди перешептываются, на которого показывают пальцем, чье присутствие заставляет всех умолкать.
Парень почти смирился с такой судьбой, но тут его мысли прервал Джордж:
– Я должен кое-что сказать. – Все замолчали. – Знаете, большинство тех, кого я считал лучшими друзьями еще месяц назад, погибли в самолете. Это были хорошие люди. Но за последнюю неделю вы, ребята, показали мне, что такое настоящая дружба, и ты, Том, в первую очередь. Мне все равно, какие истории будут рассказывать, я расскажу правду всем, кто захочет слушать. Я горжусь тем, что могу считать тебя своим другом.
– И я, – тут же подхватила Кейт, и к ним присоединился целый хор голосов.
Том улыбнулся и кивнул, но слова застряли у него в горле – он был переполнен чувствами от всего пережитого и ощутил огромное облегчение, когда Джордж подошел и заключил его в свои медвежьи объятия. Кэлловэй снова вспомнил, что сказала ему Кейт тогда, в джунглях: «Теперь мы такие». Может, это и так, подумал Том, чувствуя незнакомую теплоту и надежду на будущее. Теперь мы такие.
Теперь я такой.
Эпилог
Это называется эффектом бабочки, и это та часть теории хаоса, которая всем так нравится. Идея заключается в том, что взмах крыльев бабочки может вызвать циклон в другой части света. Не в прямом смысле, конечно. Не так, что крылья нагнетают какой-то объем воздуха, который дорастает до урагана, – нет, это было бы слишком глупо.
Это значит, что все на свете невероятно сложно, что на каждое событие оказывает влияние миллион самых незначительных факторов, и если убрать хотя бы один из них (один взмах крыльев бабочки), то все может случиться иначе или вообще никогда не случиться.
Итак, несколько лет назад какой-то придурок по имени Педро Эррера начал ухаживать за дочерью своего босса в юридической фирме, в которой он работал. Когда их отношения разладились, потому что Педро был настоящим кретином, у него на работе начались проблемы, и вскоре его уволили. Сначала мужчина, скрепя сердце, согласился с тем, что все эти несчастья случились с ним по собственной глупости. Но шло время, жизнь никак не налаживалась, и Педро убедил себя в том, что это его бывшая подружка заставила своего отца уволить его безо всякой на то причины.
Он стал одержим местью – не ее отцу (он был влиятельным человеком), а своей бывшей. Мужчина не собирался совершать ничего криминального – он же не псих, – но хотел заставить ее страдать за ту несправедливость, которую она учинила по отношению к нему. Педро был той бабочкой, а его взбалмошное решение добиваться отмщения – взмахом крыльев.
Его бывшую девушку звали Глория Оливарес. Она уехала и сменила номер телефона, но он узнал ее новый адрес, новый номер и начал изощренную решительную травлю – названивал ей посреди ночи и молчал в трубку, звонил до тех пор, пока не включалась голосовая почта, и не оставлял никаких сообщений, посылал SMS о доставке заказов по почте, часто содержащие зашифрованные послания, которые могли относиться к интимным подробностям их связи.
Помимо того что Педро был придурком, он еще и отследил не ту Глорию Оливарес. Эта Глория работала техником-лаборантом и была крайне озадачена криповыми письмами, пребывая в постоянном страхе от этой травли.
Она начала страдать кошмарной мигренью, вызванной хроническим стрессом, ей приходилось брать много отгулов, и девушка стала бояться, что может потерять работу. Поэтому начала приходить на нее даже с мигренью, и после одной из особенно ужасных ночей случайно перепутала два результата лабораторных анализов – «чистую» биопсию и растущую злокачественную опухоль.
Итак, если бы не Педро и его безумная, но ошибочная кампания, Глория не совершила бы такой ужасной ошибки, и пилот по имени Хавьер Кеведо, у которого оба родителя умерли от рака и чью жену убили годом раньше во время уличного ограбления, не получил бы результат анализа, который сообщал ему ужасную новость о том, что у него терминальная стадия рака.