– Зоуи у него не первая?
Непослушные губы отказывались подчиняться. Я никак не могла собраться с ответом.
И вдруг Лори спросила:
– Ты тоже?
– Нет! – возмутилась я. – Конечно, нет! Как ты могла подумать?
– Тогда кто? – Она наклонилась над столом так близко, что я увидела свое отражение в ее темных глазах.
Я сглотнула.
– Пожалуйста, – она протянула свою руку к моей, ледяными от бокала с коктейлем пальцами крепко сжала ладонь.
Деваться было некуда.
– Очень давно, года два-три назад, я видела его с другой женщиной – всего раз. У них точно не было романа – просто напился, ну и потянуло налево…
– Расскажи мне все, – прошептала сестра.
Я нехотя рассказала, как столкнулась с Питом в отеле в Винчестере. Он вышел из лифта с какой-то женщиной и увидел меня. Сначала вытаращил глаза, открывал и закрывал рот, как выброшенная на берег рыба, а потом залепетал что-то о том, что это коллега по работе, но меня не проведешь. Женщине я сказала, чтобы катилась куда подальше, а Питу, чтобы садился в мою машину. Мы поговорили на парковке, шел снег, он потирал руки, пытаясь согреться, обещал, что это первый и последний раз, умолял не говорить Лори. Они проходили третий цикл ЭКО, и он не хотел все потерять. Он любил ее. Сожалел о том, что едва не совершил.
Мне так хотелось ему верить.
– Прости, Лори, – сказала я, глядя ей прямо в глаза.
Сколько раз я прокручивала эту фразу в голове, воображая наш разговор, когда в конце концов раскаленная, как лава, правда вырвется наружу, а теперь извинения казались пустыми, слишком легковесными.
– Ты ничего не сказала.
– Не хотела тебя расстраивать.
– Или себя?
– О чем ты?
– Ты боялась потерять Пита, – слова прозвучали, как пощечина.
– Что это значит, Лори?
Но я знала, что она имела в виду. После смерти отца мы с Лори остались одни. Выплачивать ипотеку мы не могли, страховку на жизнь папа не оформил, поэтому дом пришлось продать. Лори и Пит давно хотели съехаться, так что они купили домик с террасой на окраине Бата, и я переехала к ним. Моим пристанищем стала гостевая комната, что меня вполне устраивало. К тому времени мне исполнилось восемнадцать, и хотя я по несколько месяцев проводила в общежитии университета, мне нравилось, что есть, где провести каникулы и куда вернуться после окончания учебы.
– Ты молчала про Пита и продолжала жить под нашей крышей, как ни в чем не бывало. Если бы я узнала про это раньше, мы с Питом могли бы попытаться наладить отношения. Но ты предпочла скрыть его проступок, потому что это пошатнуло бы твой мирок. Мы с Питом придавали спокойствие твоей жизни.
Может, она права, и я защищала вовсе не ее, а себя? Своим молчанием позволила их браку качнуться в сторону пропасти и даже не пыталась помочь.
– Помнишь, что мы пообещали друг другу, когда умер папа? – спросила Лори, наклонившись вперед.
Я кивнула. После его похорон мы сидели в высокой влажной траве на берегу реки в черных платьях. Лори обняла меня за талию, я наклонилась, положив голову ей на плечо. Где-то внизу журчала извилистая река, перекатывая по дну мелкую гальку.
«Мы теперь одни, Эрин, – сказала тогда Лори странно взрослым голосом. – Что бы ни случилось, я всегда буду рядом. Давай пообещаем, что у нас не будет друг от друга секретов».
Я охотно кивнула. Мы хотели уберечься от лжи и недомолвок, чтобы фундамент наших отношений не пошел трещинами.
«Я и ты, – пообещала Лори. – Вместе».
Мы обняли друг друга и прослезились.
«Вместе», – повторила я тогда…
– Ты не сдержала слово, – Лори взяла стакан – сейчас швырнет мне в лицо ледяную темно-кофейную жидкость. Но она допила напиток, осторожно поставила стакан на стол и поднялась, блеснув золотом браслета на предплечье. На внутренней стороне украшения надпись, о которой я знаю, потому что сама его выбирала.
– Поезжай домой, Эрин. Отпуск отменяется.
Она сказала это с таким презрением на лице, что я не сдержалась и, вскочив на ноги, зло выплюнула:
– Если хочешь знать, я вообще не хотела ехать! А почему согласилась? Потому что знала, какая ты трусиха, как боишься лететь в одиночку! – Я швыряла в нее словами, упиваясь победой. – Ты окружила себя людьми, чтобы ни минуты не оставаться наедине с собой, – не унималась я, – потому что не нравишься даже себе самой.
Кажется, я попала в цель: нижняя губа Лори затряслась, глаза наполнились слезами.
Ах, черт. Не надо было так…
– Лори… – пролепетала я.
– А хочешь знать, почему я на самом деле пригласила тебя, Эрин? – перебила она меня, подвинувшись так близко, что наши носы почти касались. – Потому что пожалела тебя. У меня хотя бы друзья есть. А у тебя кто? С тех пор, как Бен и Сара уехали, с кем ты общаешься? Назови хоть одного человека, которому на тебя не наплевать? Кого-то, кто о тебе заботится?
«Ты, Лори, – подумала я. – Ты этот человек».
Кроме нее у меня никого не было.
Но я этого не сказала.
– Ты права, Лори: у меня никого нет, – выплюнула я. – Хорошо провести отпуск. Когда вернешься домой, твой хлам будет уже собран!
Мелко и недостойно, и я не собиралась так поступать, но сказанного не воротишь.
В тот вечер я видела сестру в последний раз.
Глава 18Тогда | ЛОРИ
Лори почти не спала. Ночь в тропиках оказалась довольно прохладной: девушка ворочалась на сыром песке, натянув куртку до подбородка.
Зря они укрыли трупы запасными пледами из самолета. Но что сделано, то сделано – она ни за что на свете не пойдет в темные джунгли, чтобы снять плед с кого-то из мертвецов. Только не это. Она решила, что утром поищет в багаже пляжные полотенца – сойдут вместо одеял. По крайней мере, Сонни в люльке рядом с ней, лежал в уюте и тепле.
От догорающих углей отделилась струйка дыма и проплыла мимо. Лори подумала о погребальном костре и, вспомнив об умерших пассажирах, раздутые трупы которых до сих пор лежали в джунглях, прикрыла рот рукой. Запах мертвечины наверняка привлечет животных и насекомых. Как скоро тела начнут разлагаться? Что, если они останутся там дольше, чем на одну ночь?
Две? Три?..
Девушка вздрогнула.
Вокруг костра гудели и вибрировали джунгли, в листьях шуршали какие-то невидимые насекомые, деревья стояли недвижно, словно затаили дыхание. Лори пыталась забыться сном, прислушалась к шуму моря, но только еще больше разволновалась: они на острове в окружении безбрежных вод океана.
Тьма обволакивала со всех сторон, прижималась к лицу, заполняя нос, уши и горло, давила черной пустыней на грудь. Сейчас бы туда, где свет, музыка и люди, – куда угодно, лишь бы отодвинуть хоть немного эту тьму, но приходилось лежать на голом песке и прислушиваться к поселившемуся в сердце страху.
Лори часто задышала: ей захотелось бежать, бежать с этого безымянного, богом забытого островка, скрыться от мыслей и кошмарной действительности. Но куда?
Отсюда никуда не деться.
Девушка вскочила на ноги, высматривая, не проснулись ли остальные. В отблесках угасающего огня она различила только Дэниела. Тот лежал тихо, вытянувшись на спине и сложив руки на груди, тени в темных провалах закрытых глаз – ни дать ни взять труп.
По другую сторону костра лежал, накрывшись курткой, Феликс. В темноте Лори не могла понять, открыты ли его глаза.
Поискав взглядом Майка, Лори всмотрелась в затемненные участки, куда не доходил свет костра, затем повернулась и оглядела береговую линию, слабо освещенную месяцем: пилота нигде не было.
Лори не знала никого из попутчиков. Незнакомцы-мужчины ее пугали, ей отчаянно хотелось, чтобы здесь были и другие пассажиры: та милая пара пожилых американцев, мать Сонни или болтушка стюардесса.
А лучше бы здесь оказалась Эрин. Наверняка она тоже сейчас не спит, от беспокойства с ума сходит. Эрин не будет сидеть в ожидании новостей. Скорее всего, она уже обзвонила всех на свете, требуя ответов, изучила все маршруты полетов, вышла на связь с консульством Великобритании. Интересно, кому позвонила Эрин дома. Питу? Лори хотелось, чтобы он знал: пусть поволнуется!
Послышался похожий на мяуканье звук, затем плач. Лори подошла к люльке: проснулся Сонни. Похоже, проголодался. Он ел пару часов назад, но выпил только треть бутылки. Запасные бутылочки остались в самолете. Надо было сразу взять, о чем она думала?
– Я скоро, – прошептала она младенцу.
Взяв из кучи возле костра ветку, девушка подержала ее в пламени и, неся перед собой, как факел, поспешила на негнущихся ногах в джунгли, утопая пальцами в песке.
Она пробралась через темную полосу деревьев, внимательно оглядывая силуэты тел, лежащих под одеялами на краю поляны. Вероятно, ей показалось, а может, в воздухе и правда витал запах гниения.
Крики Сонни потонули в шуме джунглей – гудели насекомые, шелестели деревья. Позови она на помощь с такого расстояния – никто не услышит.
Рука попала в липкий клубок паутины, Лори судорожно отмахнулась. В джунглях воздух казался более плотным, насыщенным запахом торфа и гнилых листьев. Лори остановилась: в тусклом свете виднелись очертания самолета, нелепо раскинувшегося посреди джунглей: накренились покореженные деревья, торчали обломанные ветки. Вдруг Лори охватил ужас первых мгновений аварии: скрежет металла; темный шлейф дыма, заползающий в салон…
Желудок подскочил к горлу, девушку перегнуло пополам и вырвало желчью. Тяжело дыша, Лори села на корточки – во рту неприятный кислый привкус, к глазам подступили жгучие слезы.
Не могу больше, пошло все к черту!
Только где-то там, на берегу, плакал в своей колыбельке голодный, одинокий малыш.
Лори встала, вытерла рот тыльной стороной ладони, выпрямилась и, выставив пылающую палку перед собой, пошла дальше. Дрожа всем телом, она приблизилась к самолету. Створка багажного отделения открыта, но вещи далеко у стены. Девушка воткнула горящую ветку в землю и, помогая себе обеими руками, заползла внутрь, сдирая о холодный металлический пол недавно зажившие раны на коленях: по ногам потекла теплая кровь.