– Да, выросли в Бате. Сейчас в Лондоне живем.
Как приятно говорить «мы».
– Вы живете вместе? Счастливицы! Мы раньше тоже вместе жили, а сейчас обе замужем. – В доказательство девушки поднимают руки, демонстрируя обручальные кольца. – Но каждый год стараемся выбираться куда-то вдвоем. Раньше ездили в начале января в Лондон: посмотреть новогодние шоу, пройтись по магазинам, развеяться после рождественской суеты. А в этом году решились на отдых посерьезнее.
– И ревнивые мужья нам все время названивают. – Они весело, по-доброму смеются, и я невольно к ним присоединяюсь.
– Мы собираемся пойти выпить после ужина. Тут минутах в десяти уютный пляжный бар. Приходите с сестрой.
Вот бы сказать им «с удовольствием!», вот бы Лори сидела за туалетным столиком в нашем номере, припудривала щеки румянами, надувала губки, глядя в зеркало, как она обычно это делала. Как же я скучаю по тем временам! Для выхода Лори готовилась по особому распорядку – делала маску для лица, принимала ванну, сушила и укладывала волосы, тщательно наносила макияж, оформляла лицо румянами. Я, конечно, дразнила ее за долгие сборы и все же с удовольствием за ней наблюдала. Бывало, сижу в ее спальне, играет музыка, мы попиваем недорогое вино, ставя бокалы прямо на ковер. Лори, склонившись к зеркалу, водит помадой по губам, а я с ручным зеркальцем и черным карандашом для подводки, скрестив ноги, лежу на кровати. В воздухе витают ароматы духов, лосьона для тела, всяких штучек для волос. Лори переодевается и то и дело спрашивает: «Это платье или черный топ? Пойти без лифчика? Соски не просвечивают?» Встанет боком к зеркалу и примеряет то одни шпильки, то другие. На полу яблоку негде упасть: баночки-флакончики, выпрямитель для волос, брошенные после примерки наряды, разные сумочки, испачканные черной подводкой ватные палочки и салфетки с пятнами губной помады.
Душу готова отдать за любой миг из той жизни.
Вот бы сейчас появилась Лори! Мы бы посидели с этими сестрами в баре на пляже. Услышать бы еще раз ее смех. Вспомнить, как я была счастлива, почувствовать себя живой.
В глазах горячо. Не плачь. Не смей, черт возьми!
Я до боли закусываю внутреннюю часть щеки, но слезы не отступают. Ком в горле нарастает, в висках стучит. Из уголков глаз вытекают горячие слезинки.
Одна из сестер подходит ближе и спрашивает:
– Что с вами?
Сгорая от стыда, закрываю лицо ладонями. Потом поворачиваюсь, бормочу какие-то извинения и, хлопая вьетнамками по мраморному полу вестибюля, спешу к лифту, желая поскорее скрыться в номере.
Подойдя к лифту, нажимаю на кнопку и слышу, как меня зовут по имени.
Стою, не двигаясь.
Дверь лифта открывается, я хочу войти.
– Эрин? – слышу тот же голос.
Волосы на затылке дыбом: я же никого на Фиджи не знаю, и меня никто не знает.
Оборачиваюсь – Натан Брасс: мрачнее тучи, смотрит прямо на меня.
Глава 22Тогда | ЛОРИ
Лори оглянулась, проверяя, нет ли неподалеку мужчин, затем расстегнула шорты и присела над ямкой, которую только что выкопала при помощи палки.
Ходить в туалет в лесу стало обыденностью. Жизнь Лори продолжала стремительно меняться, все больше отдаляясь от того, к чему она привыкла.
Шел четвертый день жизни на острове, и никаких признаков спасателей: ни поисковых вертолетов в небе, ни катеров в океане. Ничего.
Кожа на голове зудела. Собранные в хвост на макушке волосы пересохли на солнце и спутались. Пестреющие синяками и струпьями ноги покрылись грязью и поросли тонкими пеньками щетины.
Сев на корточки, Лори остановила взгляд на пальцах ног: неоново-розовый лак облупился по краям, гротескно выделяясь на фоне черных полумесяцев грязи. От ходьбы босиком кожа на покрытых сухой грязью ступнях потрескалась и кровила.
Подумать только, меньше недели назад Лори стояла в крошечной ванной Эрин и мазала бледные после зимы ноги кремом для искусственного загара. Теперь же все ее заботы в основном крутились вокруг Сонни: вовремя покормить-напоить; проверить, нет ли на земле змей; хватит ли чистой воды из ручья; сколько на острове фруктовых деревьев.
Каждое действие и решение сводились к единственному слову – выживание.
В животе заурчало. Еда из самолета закончилась, и теперь они ели то, что добывали на острове: бананы, плоды хлебного дерева, кокосы, иногда попадалось манго. Лори прикинула, что в банке осталось смеси на четыре недели. Надо, чтобы к этому времени их спасли.
Нащупав в кармане пачку салфеток, она вытащила последнюю. Завтра к ее услугам только листья.
Она оправилась, засыпала ямку землей, притоптала и пошла обратно в лагерь – так они называли свой новый дом.
Огонь в костре старались поддерживать весь день: и от комаров помогало, и не приходилось каждый вечер заново разжигать новый из отсыревших дров. К тому же единственную на острове зажигалку нужно было использовать экономно.
Лори заглянула в сооруженное из остатков спасательного плота убежище, где стояла люлька Сонни: малыш мирно спал, плотно сжав губки и вытянув шею, что придавало ему почти царственный вид. Обычно он редко устраивался в люльке и предпочитал висеть в слинге, плотно прижавшись к Лори. Ночью же она вообще отказывалась от переноски, и Сонни спал у нее на груди или под боком, положив голову на ее локтевой сгиб, если вообще спал.
Что касается змей, Майк заверил, что та, которая приползала два дня назад, неядовита, и Лори уже не так волновалась, когда приходилось класть Сонни на землю.
Она в который раз инстинктивно взглянула на линию горизонта над деревьями, едва различая океан вдали – не покажется ли поисковый катер. Впрочем, Лори сомневалась, что он сможет подобраться к окруженному рифом острову. Даже на расстоянии волны казались огромными, они возвышались над рифом, как исполины, а потом откатывались, обнажая выступы скал и кораллов.
Как-то они обсуждали строительство спасательного плота. На острове вдоволь дерева для постройки и лиан для скрепления, но Лори понимала, что даже если они соберут и опустят плот с припасами на воду, проплыть мимо рифа, не разбившись о скалы, шансов мало. Если им все же повезет и они выйдут в открытый океан, придется плыть под палящим солнцем с риском упасть за борт – не лучшие условия для четырехмесячного ребенка. К тому же, не зная своего местоположения, заблудиться в бескрайних просторах Тихого океана ничего не стоит: их может отнести течением абсолютно в любом направлении. Лори видела, как выглядят острова архипелага Фиджи на карте – крошечное скопление точек посреди океана, за сотни километров от ближайшего материка. Отправляться в такое путешествие – чистое безумие.
Заслышав голоса, Лори обернулась: по другую сторону от упавшего самолета, спиной к ней, стояли трое мужчин.
– Не нравится мне это, – сказал Дэниел и натянул на нос рубашку поло.
– Я тоже не уверен, – сказал Феликс, сцепив руки за шеей.
На что они там смотрят?
Лори подошла ближе…
– О боже! – задохнулась она от ужаса: кто-то сбросил с трупов покрывала – мертвая плоть распухла, пошла пятнами; пахло гнилью и тухлой рыбой.
Мужчины обернулись.
– С телами нужно что-то делать, – сказал Майк. Его кожа раскраснелась от полуденного зноя, на висках пульсируют вены.
Лори не могла отвести взгляда от жуткого зрелища: тело пожилого американца Джека так распухло, что гавайская рубашка натянулась, как барабан. Его жена лежала рядом: набухшая кожа, на нижней губе приоткрытого рта сидела муха.
– Он хочет бросить их в море, – Дэниел указал на Майка. – Скормить рыбам.
– Мне самому это не по душе, – возразил пилот, стиснув зубы. – Я считаю, их надо похоронить, как подобает. А так они просто лежат и гниют.
– Разве нельзя их закопать? – спросила Лори.
– Будь у нас лопата, так бы и сделали, – ответил Майк. – Но голыми руками могилу для четверых не выкопать.
– Что мы скажем их родным? – неуверенно проговорила Лори.
– Нам надо думать о себе, – твердо сказал Майк. – Если мы оставим их так, – он кивнул в сторону трупов, – того гляди, подхватим заразу.
Пересиливая себя, Лори по очереди посмотрела на тела погибших, окончательно осознавая, что произошло. Их больше нет. Люди, летевшие на том же самолете, мертвы! Вместо них, словно набухшие в воде, перед ней плечом к плечу лежали серые трупы. Она повторяла про себя их имена: Холли Сентон, Джек Бэнток, Рут Бэнток, Каали Халле, однако вспомнить, как они выглядели живыми, не получалось.
– Не могу… – Лори всхлипнула и попятилась прочь.
Она рванула через джунгли, продираясь через кусты и папоротники, пока не выбралась к пляжу, ощутив под ногами горячий песок. Глубоко вдохнула, подняв голову к небу.
Мгновение спустя сзади послышались шаги.
– Что с тобой? – спросил Феликс.
Отек на носу парня начал спадать, но веко левого глаза окрасилось странным зелено-желтым цветом.
– Ты решил, как поступить?
Помедлив, он ответил:
– Главное – выжить. Считаю, нужно отнести их в воду.
– А я против! – Из джунглей показался Дэниел. – Если спасатели приплывут сегодня вечером, что мы скажем? «Ой, извините, мы выбросили трупы»?
– Это понятно, – сказал Феликс. – Но что, если нас не найдут ни через шесть недель, ни через шесть месяцев?
– Только не это! – От одной мысли у Лори мурашки пошли по коже.
– Может, стоит спросить себя, – предложил примкнувший к ним Майк, – что бы мы предпочли на их месте: остаться на острове или оказаться в океане?
Вспомнив зловонную, разлагающуюся плоть трупов, Лори вздрогнула.
– Я бы не хотела гнить на острове.
Последним (Майк – за ноги, Феликс – за руки), изнывая под тяжестью трупа и потея от жары, мужчины, пошатываясь, вынесли на пляж тело Холли Сентон. Голова девушки откинулась назад, янтарные волосы разметались по песку, глаза неестественно выпирали из черепа.
Лори стояла на берегу, прижав к себе Сонни. Ее раздирали сомнения: правильно ли они поступают? С одной стороны, она не могла спокойно спать, зная, что неподалеку гниют, разлагаются, испуская ужасную вонь, трупы – но правильно ли бросать их в море? В любом случае, передумывать поздно: тела Джека, Рут и Каали уже дрейфовали в сторону рифа.