Какое-то время она молчит, возможно, раздумывая, стоит ли мне доверять.
– Значит, кроме него, никто не выжил? – спрашивает наконец она.
– По его словам.
Я привыкла сама задавать вопросы, поэтому меняю тактику и перехожу в наступление:
– А вы с Феликсом были близки?
Раздается резкий смех.
– Близки? Да я была классической злой мачехой!
Я подхожу к столику, на котором лежит папка с материалами об исчезнувшем самолете. Пролистав до раздела о пассажирах, читаю о семье Феликса: мать погибла в автокатастрофе, когда ему было четырнадцать; в том же году отец женился на Кире; в семнадцать Феликс ушел из дома, бросил вуз.
– Каким был Феликс?
– Нашли у кого спросить. Мы постоянно ругались с мужем из-за этого парня. Мальчишка и в детстве проявлял характер. Если найти с ним общий язык, то он сама прелесть. А если что не по нем… тут уж… – она замолкает.
– Кажется, он сорвался во время восхождения, – я меняю тему.
– Ну, учитывая, как он рисковал, рано или поздно это должно было случиться. Эти спортсмены-экстремалы не такие, как все: вечно ходят по краю, обожают опасность. Так и есть, не зря их называют адреналиновыми наркоманами. Для них это как наркотик, вечная охота за кайфом.
Она замолкает. Слышу, как женщина отпивает и глотает.
Неужели она выпила для храбрости? О чем на самом деле хочет поговорить?
– Зачем Феликс прилетел тогда на Фиджи? – закидываю я удочку.
– Его наняли работать инструктором по водным развлечениям в отель. Дайвинг, снорклинг и все такое.
– По фальшивой лицензии дайвера?
– Тоже думала, поймают или нет. Но в этом весь Феликс – правила не для него. Вечно играл с огнем. Думал, он особенный.
– В каком настроении Феликс отправился на Фиджи?
– Он вечно куда-то вляпывался, – ее голос зазвучал серьезно. – Если бы тогда не уехал, за ним пришла бы полиция.
– Почему?
– Кто-то в конце концов осмелился и заявил на этого хулигана.
Капля с мокрых волос скользнула по затылку, как чей-то холодный кончик пальца.
– В любом случае, к чему эти расспросы о Феликсе? – серьезный тон сменился на подозрительный.
– Просто интересно узнать немного больше о попутчиках моей сестры.
– Но зачем? Что это меняет? Они же все мертвы.
Я молчу.
– Вы считаете, были другие выжившие, не так ли? За этим вы приехали на Фиджи и всех нас обзвонили, – заключает она с удовлетворением, как будто доказала теорему, над которой долго трудилась.
– Да, поначалу я так и думала, – подтверждаю я.
– А теперь? – шепчет она, прижав телефон к самым губам. – Считаете, остальные мертвы?
Я наконец понимаю: Киру интересует, погиб ли Феликс.
– Да, – лгу я.
На той стороне – тишина и еле слышный вздох облегчения.
Глава 33Тогда | ЛОРИ
– Я иду к ручью, – сообщила Лори Дэниелу.
Он ничего не сказал.
Он уже несколько часов лежал на спине, подложив ладони под голову и созерцая кроны деревьев. Над распухшим от укуса локтем вилась назойливая муха, но он ее даже не отгонял.
– Хотите, принесу воды? – спросила Лори, глядя на лежащую в грязи смятую бутылку.
Снова никакого ответа.
У Дэниела периоды бездействия частенько сменялись приливами лихорадочной энергии. Иногда он неожиданно вступал в разговор, не осознавая, что она уже говорит о чем-то, или подскакивал к ней, когда она пыталась уложить Сонни спать, и громко вещал: «А если свяжем несколько веток, соорудим плот… плыть на нем необязательно – положим записку и пустим по течению…».
Лори сунула бутылку в сумку и направилась по тропинке к ручью, который протекал в десяти минутах ходьбы от лагеря. Феликс разметил дорогу, обвязав стволы близлежащих деревьев полосками пальмовых листьев. Лори часто ходила за водой и знала дорогу, и все же близость джунглей давила на нее, особенно когда приходилось идти в одиночку.
Лори шла, стараясь не сворачивать, то и дело озираясь в поиске змей и других опасностей. Низко свисающие ветки задевали голые плечи, влажная от гниющих листьев земля кишела насекомыми. Она боялась поскользнуться и упасть вместе с висящим в слинге малышом.
Золотые сандалии, в которых она планировала ходить на ужины в свете звезд, уже порядком поизносились, а тонкие подошвы совсем не подходили для грязных тропинок, пронизанных выступающими корнями деревьев.
Лори любила себя побаловать: новая сумочка, туфли на каблуках, укладка в салоне для поднятия настроения. Были привычки и похуже. Эрин дразнила ее за неумеренность в тратах («Духов накупила, хоть ликероводочный завод открывай»), но Лори любила ухаживать за собой. Так она чувствовала себя хорошо.
Она взглянула на свои грязные, исцарапанные, покрытые щетиной ноги.
Ах, Эрин, видела бы ты меня сейчас.
Защищаясь от жары, огромные, толстоствольные деревья склонились, плотно сомкнув кроны, так что воздух внизу пульсировал. Ветерок шнырял в пальмовых ветвях, заставляя перешептываться восковые листья. По краям тропинки высоко вздымались стволы бамбука. Лори чудилось что-то злобное в тенистых зарослях, словно ожившие джунгли преследовали ее.
Она поискала в густом пологе деревьев клочок неба: он показался головокружительно далеким. Чтобы успокоиться, начала тихонько напевать какую-то веселенькую мелодию, совсем неуместную в темном сердце джунглей.
Вскоре послышался звук бегущей в ручье воды. Лори пошла вверх по течению. Преодолев скалистый валун и увернувшись от огромной протянувшейся поперек тропы паутины, она вышла к устью, достаточно глубокому, чтобы в нем выкупаться.
Сюда проникал солнечный свет, пронизанный золотыми лучами воздух казался легче. Убедившись, что на земле нет ни змей, ни скорпионов, Лори положила полотенце в тени. Осторожно, поддерживая головку, она вынула Сонни из слинга и опустила вниз. Невольно залюбовалась на спящего младенца, на розовато-лиловые тени на его дрожащих веках, крошечные пальчики, милые складки на бедрах, пахнущий печеньем пух волос.
– Какой же ты милый! – прошептала она и с переполненным нежностью сердцем поцеловала малыша в лоб.
Скинув грязную, засаленную одежду, Лори распустила волосы – от напитавшей их соли и грязи они стояли колом. На секунду замерев, она зашла в воду, которая оказалась холоднее, чем в море, и приятно бодрила во влажной жаре. Порезы на ногах заныли, но вскоре боль утихла. Уже несколько дней Лори толком не мылась, пропахшие дымом волосы распрямились и отяжелели. Погрузившись под воду с головой, она открыла глаза и посмотрела вверх на мерцающую поверхность.
Когда в легких не осталось воздуха, всплыла и вдохнула тепло тропического леса, пахнущего землей и свежей зеленью.
Ширина устья позволяла сделать несколько гребков, ощутить восхитительное парение в невесомости. Она взглянула на Сонни: тот все еще дремал в тени. Лори перевернулась на спину и лежала так на воде, подставляя кожу теплу проникающего сквозь деревья солнца.
Воспоминание о поцелуе пронеслось в памяти горячим вихрем. Феликс, без всяких объяснений, неожиданно исчез в ночи. Утром она его не застала: проснулся рано, еще на рассвете, и ускользнул, взяв подводное ружье.
За восемь месяцев после ухода Пита Лори ни с кем не целовалась. Может быть, еще не отболела горечь расставания. Хотя, скорее всего, она просто не хотела новых отношений. Или не встретила того, с кем тянуло окунуться в омут с головой.
До вчерашнего дня.
Лори подплыла к берегу, где оставила на камнях туалетную сумочку и одежду. Потерла ладонями кожу, понемногу смывая размокшую грязь и соленый пот. Достала маленький, пахнущий корицей и ванилью, кусочек мыла, провела им по затылку и осторожно, как драгоценность, положила на камень. Завернутое в вощеную упаковку, ароматное мыльце олицетворяло роскошь и уют, напоминало о доме. Лори понятия не имела, насколько хватит кусочка и как долго ей прослужит маленький тюбик зубной пасты. Она вспомнила, с какой беспечностью швырнула дорожные принадлежности для гигиены в корзину для покупок, также прихватив упаковку салфеток для лица, маленький флакончик шампуня и бутылочку солнцезащитного лосьона. На кассе ей предложили пакетик шоколадных конфет со скидкой, она купила, а потом съела в зале ожидания всю пачку, даже толком не распробовав и не получив удовольствия: просто закидала в рот одну за другой, и все.
Удовлетворенная тем, что помылась, Лори принялась за стирку. Намылила шампунем футболку и нижнее белье, потерла ткань друг о друга, чтобы мыло проникло глубже. Прополоскав, отжала и разложила постиранную одежду для просушки на камни.
Мокрая после купания в ручье кожа покрылась мурашками, приятно освежая после духоты.
Вдруг Лори услышала за спиной шорох. Встрепенувшись, она поискала взглядом Сонни. Тот по-прежнему мирно спал.
Шорох повторился, уже где-то у кромки деревьев. Кто-то медленно приближался. Лори прикрыла грудь руками, дрожа от страха.
Из тени деревьев вышел Феликс: мрачный, потерянный взгляд, кожа да кости на загорелом теле.
Лори схватила с камней нагретое махровое полотенце и обернула вокруг себя.
Увидев ее, Феликс просиял, глаза заблестели.
– Лори…
Сердце забилось чаще.
– Где Сонни?
– Спит, – сказала она, кивнув на малыша.
Она пошла к Феликсу и остановилась прямо перед ним.
Его взгляд скользнул по телу девушки, по обнаженным плечам и босым ногам.
– Вчера вечером… – начала она, но осеклась, не зная, что сказать.
Парень не сводил с нее глаз.
Лори ощутила горячую волну желания.
Почему она к нему так воспылала? Из-за того, что они очутились одни на острове? Или дело не в этом, и Феликс, встреть она его, понравился бы ей где угодно – на острове, в городе, высоко в горах?
Сомневаться во всем или плыть по течению?
– Я не понимаю, что со мной, – сказала она, глядя ему в глаза.
Он не отвечал, просто жадно смотрел на нее расширенными зрачками темных глаз.
– Я тоже.
Лори казалось, пространство между ними вибрировало вместе с их телами.