– Пропал водолазный нож, – сказал Дэниел.
– У меня его нет.
– Быстро же ты ответил, – удивился Дэниел.
– Мы просто хотели спросить, не видел ли ты его, – вмешалась в разговор Лори. – Может, брал сегодня утром?
– У меня его нет, – твердо ответил Майк.
– Не хочешь порыться и в его сумке? – съязвил Дэниел.
– Он же сказал, что нож не у него, значит, так и есть, – Лори доверяла слову Майка.
– А если я скажу, что у меня его тоже нет, то что? – не унимался Дэниел.
Лори отошла подальше от обоих, на безопасное расстояние от обрыва. Она широко расставила ноги, обняла одной рукой Сонни и глянула вниз. Далеко в океане простирался коралловый риф, волны переливались всеми оттенками синего. На уступе, где заканчивалось мелководье, в темной синеве глубокого канала она разглядела силуэт Феликса.
Прихрамывая, с висящим на шее биноклем подошел Дэниел. Ветерок доносил кислый запах его пота. Он осмотрел залив в бинокль и заметил:
– Что-то он совсем не рвется на охоту. Болтается в воде, как деревяшка.
Лори промолчала.
– Мог бы для разнообразия начать грести и что-нибудь поймать.
– За рыбой не плавают, – сказала Лори. – Нужно выбрать укромное место и ждать.
– А ты у нас знаток подводной охоты?
Она не удосужилась ответить, и Дэниел обратился к Майку:
– А чем целыми днями заняты вы, капитан?
– Сам знаешь чем: наблюдаю за окрестностями.
– Что-то я не заметил, когда мы пришли.
– Сделал перерыв, – спокойно ответил Майк.
По-прежнему не опуская бинокля, Дэниел спросил:
– Не видел проплывающих мимо лодок?
– Нет.
– Как насчет самолетов?
– Не было.
– Вертолеты?
– Ни одного.
Мужчина опустил бинокль и повернулся к Майку.
– Странно как-то. Сколько мы тут, месяц? И ни одной лодки на горизонте?
– Остров посреди океана. Может, он последний на краю архипелага. Не удивлюсь, если здесь нет судоходных путей…
– Или лодки проплывают мимо, а ты нам не говоришь. Сигнальные ракеты держишь у себя в рюкзаке: у нас же никаких шансов отсюда убраться. Похоже, мало тебе, что угрохал только половину пассажиров.
В наступившей тишине из густой кроны выпорхнула птица, сверкнув крыльями в солнечном свете. Пролетев над ними, она снова опустилась куда-то на дерево. Воспользовавшись промедлением, Майк сгреб ремешок бинокля в кулак и крепко, как удавкой, сжал им шею Дэниела, заставляя отступить противника на шаг по направлению к стоящей у края Лори.
Та вскрикнула, потрясенная решимостью, с которой пилот подтащил Дэниела к самому обрыву. Тот, вращая глазами, схватился за горло, пытаясь высвободиться от удавки, но хватка была слишком крепка.
Едва шевеля губами, Майк проговорил:
– Из-за моих решений и действий четыре человека мертвы. Эти четверо заслуживали того, чтобы выжить, больше, чем ты, Дэниел. Однако выжил ты, а не они. И я. Мы пока что живы.
Дэниел безуспешно потянулся к шее кончиками пальцев.
– Почему ты должен жить? Скажи, Дэниел!
Лори всей душой хотела оказаться подальше от края хребта и сцепившихся мужчин, но не смела пошевелиться, словно боялась малейшим движением нарушить хрупкое равновесие.
– Отвечай же! – В голосе Майка звучало искреннее любопытство. – Почему ты заслуживаешь жизни?
Покрасневший Дэниел просипел:
– Жена.
– Жена? – повторил Майк. – У тебя есть жена, и поэтому ты должен жить? Я женат, и знаешь что? Мы с ней не разговариваем. Спим в разных комнатах. Живем в одном доме как незнакомцы. У меня так. А твоя жена тебя любит?
Дэниел едва заметно кивнул.
– Тогда она идиотка, – сквозь зубы процедил Майк. – Зачем ты летел на Лимаджи? Что тебе там было нужно?
Дэниел двинул головой.
– Отвечай! – приказал пилот.
– Деловая… поездка, – едва дыша, проговорил Дэниел.
– Ты вроде бы говорил, недвижимость, расширение бизнеса. – Он умолк. – Это что, правда?
Дэниел просипел что-то похожее на «да».
Майк разочарованно покачал головой и с деланым сожалением проговорил:
– Какая досада, что я знаком с владельцами курорта на острове. У них одних есть разрешение на строительство, и они выбивали его лет шесть. Им дали поставить с десяток соломенных хижин для отдыхающих и ни одной больше. Как ни старались – больше строить не дают.
Он приблизился вплотную к Дэниелу.
– Так я спрашиваю еще раз – зачем ты летел на тот остров?
Лицо Дэниела приняло багровый оттенок.
Глаза Майка горели гневом. Лори подошла ближе и попросила:
– Майк, пожалуйста…
Вдруг Дэниел выбросил руку и, вцепившись в запястье Лори, дернул ее к себе.
Она закричала от резкой боли. Потревоженный Сонни проснулся и заплакал.
– Все хорошо, – прошептала она тонким от страха голоском.
Взгляд Майка неуверенно переместился с Дэниела на Лори. На лбу выступили бисеринки пота.
Ветер кружил над вершиной, обвивая лодыжки влагой, принесенной с моря. Лори понимала: одно неверное движение – и все.
– Перестаньте! – умоляла она мужчин.
Все трое стояли, не шелохнувшись.
Так не должно закончиться – ведь у меня Сонни! Пожалуйста, только не Сонни… – молила она.
Вдруг в голове у Лори зашумело, колени подогнулись, земля накренилась и ушла из-под ног. Прерывисто дыша, Дэниел притянул ее к себе. Всего несколько сантиметров отделяли их от края обрыва, сквозь расплывчатое марево качнулись внизу могильные плиты зубчатых скал.
Глава 44Теперь | ЭРИН
Подскажи, Лори, этот остров? Я в нужном месте?
Рэга, в потемневшей от пота футболке, перегнулся через борт лодки, высматривает торчащие кораллы, а его брат, у руля, сосредоточенно нахмурив брови, осторожно управляет судном. Я молчу: не дай бог сесть на мель в такой глуши!
В который раз смотрю в телефон – сигнала нет.
Рэга глушит мотор, и они с братом вытаскивают со дна лодки деревянные весла и аккуратно гребут ими, чтобы пройти через самые мелкие участки. Они медленно движутся в нестерпимой жаре, пока лодка, наконец, не идет к берегу.
Я спрашиваю, видели ли они когда-нибудь этот остров раньше, оба качают головами.
– У нас таких островов – не сосчитать, – поясняет Рэга.
Он выскакивает на отмель, направляя нос лодки к берегу. Затем протягивает мне руку, чтобы помочь сойти.
Я словно приросла к сиденью. Мне страшно выходить, ступить на этот остров. А если это ошибка? Что, если я притащилась за тридевять земель, а это не тот остров? И даже если тот, вдруг я найду там такое, чего лучше не видеть?
– Ну же! – нетерпеливо понукает меня проводник, стоя возле покачивающейся в воде лодки.
На ватных ногах карабкаюсь к борту. Сначала передаю рюкзак, потом спрыгиваю на мелководье, морская вода плещет по коленкам, доставая до шорт. Выхожу на берег, Рэга возвращает мне рюкзак. Они с братом переглядываются.
Не в силах сдерживать сердцебиение, поворачиваюсь лицом к острову.
Плотная, почти непроницаемая стена джунглей. На берегу лежат, вынесенные приливом, коричневые пальмовые ветки, скорлупа кокосовых орехов и прочий островной мусор. Ни человеческих следов, ни признаков крушения самолета, никаких указаний на то, что на этот остров когда-либо ступала нога человека.
Рэга смотрит на часы.
– Ну что, четырех часов хватит? Надо вернуться в Раннатуа до темноты.
Мне не остается ничего другого, и я соглашаюсь. Уж если днем они еле добрались сюда через рифы, то ночью это просто невозможно.
Братья идут к деревьям и устраиваются в тени, вытаскивая из сумки запотевшую бутылку местной кавы.
«Только не напивайтесь, – думаю я. – Мне еще нужно выбраться отсюда в целости и сохранности».
Затем меня пронзает другая мысль: «Могу ли я им доверять?»
Они сильные, подтянутые. Вот один сказал что-то другому, смотрят в мою сторону, смеются. Может, показалось, но такое ощущение, что они чувствуют мою неуверенность, понимают, что могут меня одолеть.
А ведь никто не знает, где я.
Сестренка, ты испытала то же самое, оказавшись запертой на острове с незнакомцами?
Бросив последний взгляд на мужчин, не в силах унять бешеный стук сердца, иду по пляжу под палящей жарой. В обожженные горячим песком подошвы врезаются острые края ракушек. Я останавливаюсь, надеваю шлепанцы на испачканные песком ноги и продолжаю путь в сторону хребта. Вскоре я у самого подножия, где валуны падают в воду. Сложив ладонь козырьком, смотрю вверх. Мне предстоит подъем через густые джунгли, скалы и подлесок.
«Это не несчастный случай», – всплывают в памяти слова Натана.
Я начинаю карабкаться, перебираясь через нагромождение камней, хватаясь за прорастающие в их трещинах папоротники. Я не дипломированная скалолазка, и это заметно: еле перевожу дыхание, пробираясь сквозь густые заросли. Опасаясь неизвестных насекомых, которые могут жить в полумраке, я проталкиваюсь вперед, раздвигая ладонями ветви. Воздух здесь гуще и тяжелее, наполнен ароматами растений.
Подъем дался мне нелегко: дойдя до вершины, я взмокла и еле дышу.
Наверху – поросшее травой плато, словно земля осела на вершине скалы после какого-то древнего восстания. Я стаскиваю рюкзак и, уперев руки в бока, обозреваю панораму острова. На западе, до самого мелководья, простирается мангровый лес – до пляжа не добраться, но остальная часть выглядит так, будто ее можно спокойно обойти пешком.
Медленно поворачиваюсь на месте, внимательно присматриваюсь к окрестностям в надежде заметить обломки самолета, но, кроме деревьев, песка, океана и неба, взгляду зацепиться не за что.
От напряжения начинает болеть голова, отдавая в глаза. Я снимаю солнцезащитные очки, провожу рукой сзади по шее.
Увидеть бы хоть какой-то знак, что я в нужном месте. Кружатся на ветру высушенные солнцем листья; жужжат насекомые в тени скалы – только и всего. Если здесь и были чьи-то следы, их давно раздул ветер и смыли волны.
Джунгли настолько густые, что за их плотной стеной может скрываться что угодно: обломки само