— Хорошая новость. Отличная вещь, я с таким сталкивался. Разработан для спецподразделений, бесшумный, дальность выстрела 1200 метров. Ну да ладно, у нас, скорее всего, много ушибов и переломов среди гражданских, грузовик с заложниками лёг на бок. Пусть «Ястреб» дует сюда, его помощь лишней не будет.
— Скоро все будем, — ответил Святов…
…Подойдя к ЗИЛу, где уже возились люди Воронёнка, во главе с Бабочкиным, Барсуков заглянул в кабину, в ней истекая кровью находились два ЗПРовца. Один, который оказался наверху, был мёртв, второй придавленный трупом своего подельника и заблокированный с другой стороны лежащим на боку грузовиком, жив. Он жалобно смотрел на капитана и трясущимися губами, еле слышно, повторял только одно:
— Не убивайте, я не хотел… Не убивайте, я не хотел…
— Мирослав, Пересвет, займитесь им, — брезгливо поморщившись, произнёс Барсуков и направился к кузову.
На земле, немного в стороне от ЗИЛа лежали два трупа ЗПРовцев со свёрнутыми шеями.
— Как удачно всё повернулось, — усмехнулся капитан.
Рядом с кузовом уже лежали и сидели спасённые жители Ильинки и Краснореченского. Все гражданские пострадали в той или иной мере, но уж очень серьёзных травм ни у кого не было.
Бабочкин, сам раненый в руку и наскоро перетянувший рану, накладывал шину Кузьмичу на ногу. Тот лежал на спине и во всю матерился.
— Дядька, успокойся, сколько можно, от твоих слов уши вянут, — говорил ему племянник строгим голосом. А у самого улыбка от счастливого исхода дела была чуть ли не до тех самых ушей, которые, с его слов, вянут.
— Боголюб, как дела? — поинтересовался Барсуков.
— Более менее; у одного человека ключица сломана, у двоих лучезапястные суставы и, вот, у дядьки голень. Остальные отделались ушибами и растяжениями.
— Хорошо, давайте заканчивайте здесь. Гнилов ушёл, может подмогу привести. Сейчас наши подъедут, грузите всех в КАМАЗ, и надо сваливать отсюда.
— Понял, ещё пара-тройка минут…
В это время подъехал Святов со своей командой. Всех травмированных разместили в «Стреле». Извлечённого из ЗИЛа ЗПРовца связали и кинули на дно КАМАЗовского кузова, рядом с живым торговцем. Спасённые и освободители залезли следом, особо не заботясь о лежащих на полу пленных. Людей в кузов набилось как сельдей в бочке.
— В тесноте да не в обиде, — произнёс Бабочкин и похлопал по крыше кабины, — Поехали!…
****
Вопреки ожиданиям спецназовцев, Гнилов, прибыв в расположение, не стал организовывать карательную операцию и предпринимать другие какие-либо активные действия, так как понимал, что, вряд ли, на месте засады обнаружит кого-нибудь; да и прочёсывание местности, скорее всего, тоже ничего не даст. Он и сам был посечён осколками стекла после разорвавшейся рядом гранаты, и кровь текла из многочисленных порезов на лице.
«Против меня действует организованная и подготовленная группа», — думал он, обрабатывая свои раны — «Значит все их действия тщательно продуманы и подготовлены. Откуда же они могли взяться? И ведь, наверное, прав был Поликарп, предупреждая меня о конкурентах, а я не придал этому значения. Значит надо выходить на этого Дроздова, но как? Вероятнее всего, его уже нет в городе. Где же его искать?…».
Мысли метались в голове главаря ЗПРовцев с быстротою бешеных скакунов, но ничего дельного он придумать так и не смог. Слишком уж он был взбудоражен, растерян и… испуган. Взяв с собой двух особо приближённых подчинённых, Гнилов сел в единственный БТР, который держал на всякий случай, и поехал на секретную квартиру, вернее дачу, о которой никто, кроме самых близких и проверенных людей не знал. Там он и решил отсидеться и обдумать создавшееся положение.
****
Видя состояние своего шефа и уже зная об очередной крупной неудаче постигшей его, многие ЗПРовцы заволновались, в их среде пошло брожение. «Защитники правопорядка» разделились на два противоположных лагеря. Одни предлагали бросить здесь всё, организовать новую банду и уйти из города: «найдутся места и получше, во всяком случае не хуже, а самое главное, поспокойнее…и продолжать промышлять подальше от старого места», — так рассуждали они… Другие настаивали на том, что необходимо остаться и, собрав все силы в единый кулак, дать отпор неизвестным гадам, посмевшим посягнуть на них — на «хозяев жизни». Но были и третьи, которые молча побросали вещички и кое-что ещё в рюкзачки, взяли оружие и боеприпасы и тихо растворились, только их и видели.
****
Спецназовцы и люди Воронёнка вернулись на базу. Настасья Марковна приготовила шикарный ужин, хотя ей это и стоило немалых трудов — накормить сорок восемь голодных ртов не так то просто. Но она с помощью Златослава, хотя тот пока и был слаб, но вопреки её возмущениям, помогал насколько мог, справилась. Все были возбуждённо-радостные, только Зимородок недовольно бурчал, досадуя на раны и на Ярослава с Боголюбом, не разрешившим ему участвовать в операции:
— Я вон по хозяйству Настасье Марковне помогал, а это намного труднее, чем устраивать засады.
— Да ладно тебе, — успокаивал товарища Пичугин, — Гадов ещё хватает, навоюешься. А без тебя наша хозяюшка не справилась бы. Ведь правда, Настасья Марковна?
— Ох не справилась бы. Очень сильно ты мне помог, Златослав, — подтвердила женщина…
— …Что делать с людьми, командир? — после ужина спросил Барсуков, — Хоть места, пока, и хватает, но не будут же все жить на базе.
— Борислав, давай все вопросы завтра. Думаю, решим, — ответил Святов.
— А что решать? — включится в разговор Кузьмич, — Оружие у вас есть, поделитесь с нами, стрелять практически все умеют, ведь большинство из нас охотники, да и в армии когда-то служили. Вернёмся домой, а если эти полезут, уж мы то их встретим.
— О, Аника-воин выискался, — усмехнулся Боголюб, — Как говаривал, когда-то очень давно, Леонид Филатов: «У тебя ж в твои лета, сила всё-таки не та…», да и когда ты служил, при царе Горохе? Поди и забыл уже всё.
— А вот давай постреляем, кто-кого, — завёлся Кузьмич, — Ишь ты боевик выискался…
— Ну всё, хватить цапаться, — прервал перепалку Святов, — Утро вечера мудренее, трава соломы зеленее. А Ильинку вашу, ЗПРовцы не пощадили, дома все разграблены, живность увезли, так что… Завтра, всё завтра. А теперь отдыхать, спальники Ростислав выдаст…
Глава 10
…Утром собрали военный совет, на котором было решено в кратчайшие сроки покончить с властью ЗПРовцев.
— Тащите сюда этого обоссаного «защитничка», что из машины вчера вытащили, послушаем, что он расскажет, — сказал Святов.
Ростислав с Ярославом привели пленного. Его рана на виске была залеплена лейкопластырем, глаза завязаны, руки скреплены за спиной наручниками, брюки спереди мокрые, от него сильно несло аммиаком.
Все присутствующие непроизвольно скривились.
— Он вчера был весь в крови, а сейчас… — начал Барсуков.
— Надо же было оказать ему первую помощь. Рожу умыли, порез заклеили. Оказалось кровь не его, а того, второго… — ответил Ярослав.
— Ладно, хрен с ним. Как там торговец, жив ещё? — поинтересовался Святов.
— Да, жив и держится получше этого борца за законность, — кивнул Ястребов.
— Хорошо. Теперь поговорим о деле, — полковник обратился к ЗПРовцу, — Ну рассказывай, сколько вас, каково вооружение, система охраны, ну и так далее, что мне тебе объяснять.
— А вы меня потом не убьёте? — спросил пленный.
— Ты рассказывай, всё будет зависеть от того, насколько правдивым окажется твоё повествование, — проговорил полковник.
— Нас сто пятьдесят шесть человек… — начал ЗПРовец.
— Было, — вставил Ростислав.
Все присутствующие посмотрели на Россомахина с укором, тот смутился и потупил взор.
— Продолжай, — потребовал Святов.
— Изначально, конечно, было меньше. Но потом, когда мы развернулись и показали свою власть, прибились члены из различных местных банд… У нас у каждого «Кипарис» и пистолет. Двенадцать пулемётов «Печенег». Боеприпасов на всё хватает. Один бронетранспортёр с полным боекомплектом. Есть так же: десять АК с подствольниками; к ним два цинка ГПшек; две снайперские винтовки, на каждую четыре полных магазина; три РПГ, к каждому по три гранаты; АГС, но к нему нет боекомплекта; три ящика ручных наступательных гранат и три ящика ручных оборонительных гранат. Вот, вроде и всё. Ну броники ещё, рации, приборы ночного видения четыре штуки, каски…
— Откуда у вас оружие и боеприпасы?
— Что-то осталось со времён ещё до эпидемии, что-то у торговцев выменяли, не знаю где они товар берут, кое что снабженец наш достал…
— Снабженец ваш, это Поликарп? — спросил Дроздов.
— Да, а откуда вы знаете?
— Не важно. Он просто достаёт необходимое вам или ещё выполняет какую-то роль?
— Он наш агент… Был ещё до эпидемии. Потом его Гнилов с собой в бункер забрал, а как вышли оттуда, то он и продолжил давать нам информацию…
— Ясно, — произнёс Святов, — Колись дальше.
Исповедь ЗПРовца длилась ещё некоторое время, наконец он замолчал.
— Всё? — поинтересовался полковник.
— Всё. Как на духу, не убивайте меня, пожалуйста.
— «Ястреб» уведи его обратно, — Святов был сосредоточен, — Ну что, теперь можно и подумать над операцией по уничтожению этого гадюшника.
— Командир. Может поговорим с торговцем? Вдруг он что ещё скажет, — предложил Барсуков.
— Вряд ли. Но по поводу рабов уточнить надо, — согласился полковник.
Он обратился к замершему у выхода, в ожидании распоряжений, Ярославу.
— «Ястреб», давай этого запри, а торговца сюда.
Ястребов кивнул:
— Есть, командир, — и, обращаясь к ЗПРовцу, произнёс, — Давай, двигай булками…
…Захваченный торговец был уже не молод, и как и говорил медик, держался достойно. Он не лебезил, не ныл, выпрашивая прощения, а был молчалив и даже спокоен.
— Мне нравится как вы держитесь, — произнёс Святов, оглядывая приведённого.
— На свете два раза не умирать. Я прожил достаточно, а за свои дела отвечать не перед вами буду, а там, — торговец поднял глаза к верху, — Так что ваш суд, мне до одного места.