— Марло, мать твою, ты только что нас двоих едва не убил, — произнёс я, с трудом сдерживаясь, чтобы не начать крыть его трёхэтажным матом.
— Карл, полегче, не стоит так ругаться, — успокоил меня Марло. Я сразу начал чувствовать себя спокойней.
— Марло, я тебя попрошу, не используй менталистику на мне без моего разрешения или просьбы. Хорошо? — уже совершенно спокойный, попросил. И то, что спокойствие достигнуто не совсем природным путём, меня не волновало.
— Хорошо, а теперь рассказывай, — сказал он тоном заправского психолога. Я лишь выдохнул — тяжело мне будет с ним, психологов не любил никогда. Они всегда пытались покопаться в душе, а если психолог менталист, то это ещё хуже.
— Вот этот цветок смертельно опасный для нитири. Я, если вдохну его пыльцу, проживу около двух минут, ты не проживёшь и секунды. И да: именно им было отравлено твоё тело. Сейчас из-за тебя я едва не разбил баночку, которая внутри себя содержит эту пыльцу.
— Извини, братан, я не знал. — Ну вот, опять эти попытки сойти за своего. Но должен признать, он отлично чувствует момент, когда и что сказать, да так, что всю мою злость на него уже вымело из головы. Не люблю менталистов, но Марло подсознательно считаю своим. И это всего за полтора дня, как он вселился в тело.
— Проехали. Ты лучше скажи, чего пришёл? — спросил я у него, закрыв баночку в шкафу.
— Точно. Там мелкая пришла, та самая, которой я память чистил. Так вот, судя по всему, память я ей не очистил.
— Твою же мать! — ругнулся я. — Она видела тебя?
— Нет, она сразу, как пришла, села рядом с твоим энергополотном на песке и начала его пилить ножом.
— Если бы она всё помнила, то не стала бы это делать, а значит, ты ей память почистил, но не полностью. У меня другой вопрос: почему на неё отвод глаз не подействовал?
— В зоне пляжа действует лишь фоновый слабый отвод глаз. Ближе она не идёт, поэтому средний отвод глаз на неё работает, — произнёс, задумавшись, Марло. — А ты знаешь, есть у меня предположение, почему мне не удалось нормально очистить её память и почему на неё не действует слабый отвод глаз.
— И?
— Она — маг разума. На меня в детстве ментальная магия намного хуже действовала. До сих пор помню, как отец занимался сексом с лучшей подругой мамы. А он ведь стёр мне память, чтобы я не выдал. Я тогда сделал вид, что подействовало стирание, а потом маме всё рассказал. После громкого скандала меня отправили в лагерь для будущих магов, а когда вернулся, родители уже развелись.
— И не жалко было разрушать семью?
— Тогда да, а теперь я понимаю, что отец у меня тот ещё ублюдок. Стирать память родному сыну, изменять беременной жене с её лучшей подругой, а после развода ни разу не навестить нас. Это надо быть настоящим ублюдком. Так что будем делать с девчонкой?
— Сейчас сможешь стереть ей память?
— Да. Запас ментальной энергии у меня полный и вместе с некоторыми магическими приёмами я смогу почистить её память. Но ты ведь понимаешь, что я сотру лишь сегодняшний день, а предыдущий раз уже не получится, если не хочу сделать из неё идиотку или уничтожить предрасположенность к ментальной магии. В таком возрасте вообще лазать к детям в сознание нельзя. Но у меня большой опыт, поэтому и говорю, что справлюсь.
— Пусть так. Надеюсь, после сегодняшнего дня её накажут и отправят домой. Кстати, попробуй ещё взять у неё основы языка, а то ваш вариант нитирианского, как бы помягче сказать, не очень подходит к современным реалиям.
— А вот это, я думаю, смогу сделать без особых проблем. Жаль, что в мозге этого тела не сохранилась память. Чем бы он ни болел, на физическом уровне разум уничтожен.
Надев маски с подходящим составом воздушной смеси, мы направились в сторону пляжа, на котором расстелена солнечная панель. Обычным ножом её повредить практически невозможно, а потому я и не волновался. Она укреплена магически, чтобы выдерживать весьма суровые условия мёртвого мира. Но, даже зная об этом, немного неприятно видеть, как девочка усердно пытается разрезать солнечную панель.
— Марло, действуй, — приказал я ментальному магу, и девочка на глазах заснула.
— Ого, в прошлый раз я не заметил, но у неё в сознании куча сигнализаторов. У меня плохие новости для нас: скорее всего о том, что я пытался ей стереть память, узнает тот нитири, который их ставил ей, сразу после проверки. И этот кто-то серьёзный ментальный маг. Силы в сигнализаторы вложено немало, но работа выполнена как-то поспешно и не чётко.
— Сможешь восстановить?
— Можно попробовать. Судя по всему, сигнализаторы ей ставил родственник, причём женщина. Если использовать её собственную ментальную энергию, то окрас сигнализаторов можно подделать под изначальный. Но это дело не одного часа. И эта малышка — ментальный маг, что ещё больше затрудняет работу. Она, кстати, на грани инициации, и я могу своими действиями спровоцировать её.
— Что это изменит?
— Внешне у неё прорежутся иллеры, а вот в энергетическом плане источник начнёт раз в десять больше вырабатывать маны и раза в два больше ментальной энергии. Плюс боль всей энергосистемы на пару часов — инициация никогда не была безболезненным делом. Мне приступать к работе?
— А она чисто теоретически могла сама инициироваться?
— Вполне. Сейчас шанс на инициацию ещё не сильно велик. Но через пару недель любой стресс — и инициация.
— Тогда делай. Если и произойдёт инициация, то на неё всё можно будет списать, как и её пропажу, — произнёс я и сел рядом с девочкой.
Она одета в зелёные шорты и рубашку. Это сразу говорило о духе бунтарства, ведь этот цвет среди нитири считается ядовитым. Но девочка явно любила свою ярко-зелёную одежду — вон как аккуратно сделала нашивки в виде бабочек в местах небольших дырочек. На ногах у неё сандалии такого же зелёного цвета. Вот только они несли на себе следы перекрашивания. Судя по местам с царапинами, где просвечивался чёрный цвет, она сама их перекрасила.
Уже через пять минут Марло настолько ушёл в работу, что даже взорвись что-то рядом с ним, он бы этого не заметил. Я в работе менталистов ничего не понимал, потому оставил их на пляже, а сам отправился по следам девочки, уничтожая их толчками телекинеза. Если приловчиться, то толчок будет задевать лишь верхний слой песка, разбрасывая его в стороны. Сам я шёл в зоне влажного песка, и мои следы смывало набегающими волнами. К счастью, по пляжу девочка шла не много. В километре от солнечной панели её следы уходили в лес. А там, на лиственной подушке, следы не видны вовсе.
Зачистив следы, я уже по лесу вернулся к Марло. Он всё ещё сидел в одной позе рядом с девочкой. Та же, казалось, мирно спала. Она даже ладошки себе под щёку положила.
Чем себя занять, я не знал, а потому просто остался сидеть и загорать. Хотя загар мне не грозил. Даже не знаю, способна ли моя новая чёрная кожа загореть.
— Хватит спать, — разбудил меня уставшим голосом Марло.
— Закончил? — спросил я, осмотревшись: солнце уже скрылось за горизонтом, и девочку явно ждёт жуткий скандал по возвращении.
— Да, но насколько мои обманки удовлетворят её мать, не знаю.
— Мать?
— Её мать — маг разума, детский психолог. Судя по установке сигнализаторов, она умелый и сильный маг разума, но использует какой-то примитивный способ воздействия на разум. Я о таком лишь в лекциях по истории менталистики видел. Как и говорил, прошлое её посещение удалить без вреда не получится. Оно уже перешло из временного физического хранилища в мозге на энергетический уровень в ментальной сфере и отложилось в долговременную память. Удалить не проблема, но в её возрасте это приведёт к сумасшествию. Такое с ребёнком делать не буду, но интерес к тому воспоминанию я уменьшил. — В этот момент девочка рывком проснулась, выпучила глаза и закричала во весь голос, схватившись руками за выпуклости в местах будущих иллеров. — Твою же! — ругнулся Марло, приложив руки к голове девочки. — Думал, удалось избежать инициации! Давай неси артефакты малого исцеления! Надо облегчить боль!
— Сейчас! — произнёс я и побежал к планетоходу.
Крик боли девочки очень неприятно слышать. Моё сердце сразу переполнилось жалостью к ней, а ведь ещё минуту назад мне было откровенно всё равно на её судьбу. Или проснулась моя почти мёртвая совесть, или девочка как-то на меня начала воздействовать.
Захватив мешочек с десятком болтов с малым исцелением, я вернулся к Марло, который держал девочку на руках и пытался её успокоить, приговаривая разные глупости. Я же сразу понял, что весь наш план полетел коту под хвост, ведь теперь ей не стереть память. Происходящее в момент инициации не стереть никак — слишком оно отпечатывается на уровне сознания. Что же, придётся придумать что-то новое. Будь рядом некромант, он посоветовал бы убить девочку и таким способом избежать проблем. Но у меня точно рука не поднимется на эту малышку, как и у Марло.
— Как она? — спросил я у него.
— Не очень, — произнёс Марло. — Инициация снесла всё, что я сделал в её сознании, вместе с останками сигнализаторов матери. Всё это вызвало сильную головную боль. Хорошо, что ей не грозит сойти с ума сейчас. Всё, что происходит в процессе инициации ментального мага, не может навредить его разуму.
— Хреново, — сказал я и активировал первый болт: стоны девочки сразу стали тише, и она даже открыла глаза, полные боли.
Процесс инициации у девочки продлился почти три часа. После этого она заснула крепким сном. Я же думал, что делать нам теперь. Можно её просто подбросить к лагерю, но не факт, что она не захочет поделиться ни с кем о нас. А потому следовало поговорить вначале с ней и постараться заключить магический договор путём обмана о неразглашении. Именно этот вариант подсказал нам некромант, когда мы ему рассказали о произошедшем. А вот Сальмира и Лорана на девочку смотрели весьма странными взглядами. Расшифровать их я даже и не брался.
— Только попробуй ей навредить — и я, после того как получу тело, кастрирую тебя! — услышал я внезапно угрозу со стороны Лораны. Я на неё даже уставился после этого непонимающе.