— Ты хорошо выглядишь в моей постели, — заявляет он таким глубоким и сексуальным голосом, что я слегка вздыхаю.
— Это действительно хорошая кровать. Не понимаю, как ты вообще с нее встаешь.
— Я тоже, — замечает он, расстегивая рубашку и забираясь на кровать. Я не двигаюсь, когда он взбирается по моему телу, оседлав меня через море одеял. — Конечно, остаться немного заманчивее, когда у меня такая сексуальная компания.
— Я пытался попасть сюда прошлой ночью, но кое- что случилось, — говорю я ему.
При упоминании об этом он выглядит удивленным, а не раздраженным. — О? Ты все еще собирался трахнуть меня после того, как отравила? Как предусмотрительно.
— Я не собиралась тебя травить, — заявляю я, закатывая глаза.
— Яд в твоей сумочке свидетельствовал об обратном.
— Может, это было для меня, — шучу я. — Я беру это с собой на все свои свидания, на случай, если они действительно неудачные и мне нужно уйти. Ничто так не спасает от неудачного свидания, как хорошее отравление.
— Ты шутишь, но многие женщины до тебя шли этим путем, чтобы сбежать от мужчин Морелли, — беспечно говорит он.
— Я не думаю, что ты такой уж плохой, — говорю я ему. — Определенно, не стала бы травить себя, чтобы уйти от тебя. Я напишу это на открытке для тебя, если хочешь. С Днем Святого Валентина, хозяин. Я бы не умерла, чтобы уйти от тебя.
Он улыбается, но качает головой. — Ты слишком много болтаешь.
— Так дай мне еще чем- нибудь заняться со своим ртом, — поддразниваю я.
Он проводит пальцами по моим рукам, вызывая мурашки по коже, но затем поднимает их над моей головой, вдавливая меня в свою подушку и нависая надо мной суперсексуальным образом. — Если бы я не знал тебя лучше, я бы подумал, что ты хочешь быть здесь.
— В твоей постели? ДА. Почему бы и нет? Я отвечаю, мой взгляд падает на его великолепную грудь. Мне нравится эта его штука с расстегнутой рубашкой. Я снова поднимаю глаза на его лицо, изучая. — Ты не хотел, чтобы я соглашалась? Тебе нравится небольшая борьба? — Спрашиваю я, отстраняясь. — Ты хотел наказать меня? Прошлой ночью я была плохой девочкой, наверное, тебе стоит наказать меня.
Застонав, он откидывается на спинку стула и смотрит на меня. — Откуда ты пришел? — спросила я.
Теперь, когда мои руки свободны, я использую их, чтобы исследовать его торс, затем притягиваю его ближе, чтобы зацеловать до чертиков. Мне нравится ощущать его тело прижатым ко мне, когда мы целуемся, но я хочу, чтобы его кожа касалась моей, а вокруг слишком много одеял. На его груди лишь легкая полоска темных волос, просто идеальное количество, и я хочу, чтобы его твердость, его грубость касались меня.
— Заберись ко мне под одеяло, — шепчу я, отрываясь от его губ.
Отдергивая их назад, он забирается под них, наконец- то оседлав мое обнаженное тело. Мои груди больше не прикрыты, поэтому он на мгновение переводит взгляд на меня, его большие руки поднимаются, чтобы прикрыть их. Я не ожидаю, что он спросит: — Когда вы в последний раз были со своим мужем?
Я не могу согнать с лица слабую гримасу. — Это не разговор на ночь.
Он слегка улыбается, но ждет моего ответа.
— Хм, я не помню. Несколько месяцев? Может быть, четыре?
Он кивает, удовлетворенный моим ответом. Его большие пальцы касаются моих сосков, пока они не превращаются в твердые маленькие камешки. Мои бедра прижимаются к нему, а ноги раздвигаются. Как только он перемещает свои бедра между ними, я обхватываю ногами его спину, притягивая его ближе.
— Чего ты хочешь? — бормочет он, покрывая нежными поцелуями мою шею.
— Твой член глубоко внутри меня, — шепчу я в ответ.
Он одобрительно стонет, покусывая мою шею. — Вот как?
Я киваю, обнимая его и притягивая ближе. — О да.
Его горячее дыхание касается моего уха, защекочивая мочку зубами. — Почему?
— Что? — Бормочу я, не уверенная, что правильно его расслышала.
Он отстраняется, его глаза ясные, не затуманенные похотью, как, должно быть, у меня. — Почему? Прошлой ночью ты хотел моей смерти, а сегодня хочешь меня трахнуть?
Я опускаюсь, понимая, что это ловушка. — Мы все еще говорим об этом?
— В твоих словах нет смысла. С тобой что- то не так, или ты лжешь. Я хочу знать, что именно.
Он не слезает с меня, продолжая прижимать меня к себе, но сексуальные отношения явно подошли к концу. Я немного обижена.
— Я тоже хотела трахнуть тебя прошлой ночью, — указываю я, поднимая брови. — Это не ново. Я нахожу тебя привлекательным, и вот мы в этой удобной постели — давай воспользуемся этим. Я уже говорила тебе. Да, эти вещи были у меня в сумочке, но я передумала насчет них еще до того, как мы добрались до бара. Ты открыл мне дверь, ты привел меня в идеальное место — ты не был плохим парнем. Родни был. — Я немного беспомощно пожимаю плечами. — Прости, у меня нет для тебя лучшего объяснения. Я не хотела причинить тебе боль. Как только я встретила тебя, ты мне понравился .
— Тогда ты принимаешь желаемое за действительное. У тебя нет преданности?
Нахмурившись, я говорю: — Я ни в малейшей степени не принимаю желаемое за действительное. Я обладаю всеми видами преданности. Я самое преданное существо, которое ты когда- либо встречал.
— Ты никогда не жульничал?
— Конечно, нет.
— Ты любила своего мужа?
Я колеблюсь. Колебание недолгое, но этого достаточно. Я не могу лгать, иначе он подумает, что я лгунья. — Нет.
— Тогда почему ты пытаешься отомстить за его смерть?
Я понимаю, почему это засело у него в голове. Когда Антонио предложил это, я тоже подумала, что это плохая история, но я не думала, что Матео узнает об этом. Я не думала, что действительно буду делить с ним и по- настоящему наслаждаться его обществом, и в конечном итоге окажусь заточенной под его крышей, прижатой к нему в его постели — и захочу быть там. Эта история была хороша на первый взгляд, но легкого ветерка достаточно, чтобы проделать в ней дыры.
Вместо того, чтобы ответить на этот вопрос, я нежно провожу рукой по его подбородку. — Мы можем, пожалуйста, положить этому конец? Я знаю, что совершила глупую, опрометчивую ошибку. Я знаю это. И, что ж, я заплатила за это. Я понимаю, почему тебе трудно это принять. Но не могли бы мы, пожалуйста, оставить это в покое? Я не любила своего мужа, но я люблю свою дочь больше всего на свете. И… независимо от моих чувств, она почувствует эту потерю, и это приводит меня в бешенство. Это причиняет мне боль, потому что это причинит боль и ей. И это было нелогично. Ты, очевидно, логичен, я понимаю это, но я, я человек. Я отреагировала на эмоциях, и я могла бы оправдать это, потому что твоя репутация предшествует тебе, и твоя репутация говорит, что ты плохой парень. Я бы оказала миру услугу, на самом деле. Итак, я совершила нечто невероятно глупое, о чем очень сожалею, о чем я немедленно пожалела, потому что… потому что я должна была получить отплату, но вместо этого мне напомнили о том, каково это — не быть скованным этим… высасывающим душу грузом. У меня разбито сердце из- за моей доШери, но таким совершенно неожиданным образом я свободена.
Вот я выкладываюсь, а он смотрит на меня так, словно пытается собрать воедино особенно запутанную головоломку. — Я тебе не доверяю.
— Ну, ты можешь, — предлагаю я, пожимая плечами. — Ты не обязан — я могу продолжать пробовать твою еду и повторяться, пока не захочу умереть, но в конечном итоге это зависит от тебя. Я не знаю, чего ты от меня хочешь, — честно говорю я ему. — Ты хочешь, чтобы я была под твоей крышей, я здесь. Ты хочешь, чтобы я была обнаженной в твоей постели, я здесь. Ты хочешь, чтобы я еще раз объяснил тебе вчерашний вечер, я объясню. Я делаю это…
— Это слишком просто, — говорит он, качая головой, его глаза встречаются с моими.
— Ну, может, простота — это и хорошо, — говорю я ему, проводя рукой по его животу. — Если трахать свою горничную не является воплощением простоты, возможно, ты делаешь это неправильно.
Он не останавливает меня, поэтому я опускаю руку в расстегнутую переднюю часть его штанов, хватаю его твердый член и поглаживаю его. — Ты мне нравишься, и я нравлюсь тебе. Все просто.
— Все не так просто, — бормочет он, расслабляясь, когда я глажу его.
— Скажи мне, чего ты боишься.
Он закрывает глаза, слегка улыбаясь. — Нет.
— Тогда я ничем не могу помочь.
— Ты очень помогаешь, — говорит он, запрокидывая голову. — Просто не прекращай то, что делаешь, и у нас все будет в порядке.
— А что, если я соглашусь? Я поддразниваю, но не останавливаюсь.
— Что ж, тогда мне придется тебя наказать.
— Возможно, мне это понравится.
— Не играй со мной в игры. — Его слова достаточно легки, но в его тоне есть что- то… что- то серьезное. — Если ты все еще играешь со мной, Мэг… Это плохо кончится для тебя.
Мое сердце бьется немного быстрее от этой скрытой угрозы, но я не отвечаю. Поскольку мои слова, похоже, ни к чему нас не приводят, я решаю использовать свой рот с большей пользой. Наконец я перестаю ласкать его, чтобы стянуть с него штаны, и когда я вижу его член, я не разочаровываюсь.
— Я беру назад свои слова о том, что ты слишком много компенсируешь, — сообщаю я ему.
Матео фыркает, но я не жду комментариев, наклоняю голову, чтобы взять в рот его гладкий, атласный кончик. Я обвожу его языком, слегка посасывая, затем надавливаю вниз, чтобы взять в рот больше его члена. Это немалый подвиг; у него больше обхвата, чем я встречала раньше, но мне нравится его ощущать. Я сжимаю его у основания одной рукой и нахожу хороший ритм, поглаживая его рукой и доставляя удовольствие своим ртом. Его рука сжимает мои волосы в кулак, тянет, но у меня не складывается впечатления, что он хочет, чтобы я остановилась, я думаю, он просто держит, направляя меня. Каждый тихий звук, который вырывается у него, является поощрением, его стоны подстегивают меня, пока с шипением и дрожащим стоном солоноватое свидетельство его освобождения не заполняет мой рот.