— Матео…
Он игнорирует мой слабый протест, тянет меня на кровать и забирается сверху. — Останься.
— Мне нужно…
Он качает головой, наклоняясь и прокладывая поцелуями дорожку вниз по моей шее. — Трахни меня? Да, я согласен. Я верю, что ты обещал повалить меня на землю и скакать на моем члене, пока я не позволю тебе кончить — этого еще не произошло.
— Я была очень возбуждена, когда сказала это, — отмечаю я.
Его рука скользит у меня между ног. — Что ж, давай посмотрим, смогу ли я снова возбудить тебя.
Глава двенадцатая
Легонько постучав в дверь спальни Элизы, я покачиваюсь на каблуках и жду. Ужас и предвкушение наполняют меня, когда я делаю именно то, чего он только что сказал мне не делать — исследую его.
Он сам виноват. Я дал ему шанс признаться, и я бы даже не стал настаивать на этом, но он должен уйти и быть контролирующим ослом. Если я не спрошу сегодня вечером, он будет угрожать всему своему персоналу завтра, я просто знаю, что он это сделает.
Элиза подходит к двери, выглядя слегка удивленной, увидев меня. — О, привет, Мэг.
— Привет, — говорю я, обхватывая себя руками. — У тебя есть минутка?
— Конечно, — говорит она, открывая дверь и отступая назад.
Я никогда раньше не была в комнате Элизы. Я почти уверена, что она того же возраста, что и я, или, по крайней мере, близка к этому, но я удивлена, обнаружив, что ее комната выглядит очень по- девичьи. Стены выкрашены в сахарно- розовый цвет, а постельное белье бело- розового цвета. В дальнем левом углу у нее стоит белый стул с ворсом, но в ее комнате нет других стульев, поэтому она поджимает ногу под себя на кровати.
— Все в порядке? — спросила она
— Я вроде как хотела задать тебе вопрос, — говорю я ей. — Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя странно или что- то в этом роде, и я, конечно, не хочу, чтобы ты чувствовала себя настроенной против Матео.
Элиза закатывает глаза. — Я не боюсь Матео.
— Видишь, я тоже, — говорю я, радуясь, что нашла кого- то еще, кто присоединился к моему клубу.
— Ну, тебе, наверное, следовало бы. Я не боюсь его, потому что, если он когда- нибудь причинит мне боль, Адриан убьет его.
— О, — говорю я, тускнея. — Так… ты и Адриан, да? Он вроде как крутой парень.
Она криво улыбается, закатывая глаза. — Я не знаю. Посмотрим. Но ты пришла сюда в такое время ночи не для того, чтобы спрашивать меня об Адриане.
— Туше. Хорошо, когда Миа и Матео были вместена кухне, в ту первую неделю, казалось, что ты … о ней беспокоишься? Ты упоминала, что кто- то должен пойти и убедиться, что с ней все в порядке?
На ее лице появляется неловкое выражение. — Да. Он не всегда был добр к ней.
Я определенно не хотела это слышать. Несмотря на скручивание в животе, я настаиваю. — Что ты имеешь в виду? Например, когда они встречались или что- то в этом роде?
— Они не встречались. Она была с Винсом. Он… Я не знаю точно, что он сделал, но он доставил им много проблем.
— Значит, вы не знаете, причинял ли он ей когда- нибудь боль?
— Нет, я знаю, что он это сделал.
Комок страха раскалывается у меня в животе, желудок наполняется кислотой. — Ты знаешь, что он причинил боль Мии?
С вытянутым лицом она кивает. — Я думала, он лучше этого, но… это не так.
— Он был… жестоким?
— Мне действительно неудобно говорить об этом, — сообщает она мне.
— Я знаю. Мне так жаль, что я ставлю тебя в такое положение, просто… Миа и я — в последнее время мы были друзьями, но когда я рассказала об этом Матео, он не хотел, чтобы я с ней разговаривала. Казалось, он думал, что она может сказать мне что- то такое, что… изменит мои чувства к нему.
— Возможно, — говорит она. — Я не думаю, что большинству женщин есть что сказать хорошего о своих насильниках.
Опускаясь обратно в кресло, я чувствую, как мое сердце сжимается от тяжести ее слов. — Насильниках?
Элиза кивает, более извиняющимся тоном. — Прости.
— Ты уверена? — спросил я.
Извиняющимся тоном пожав плечами, она сказала: — Я видела ее после. Мне пришлось поменять простыни. Это было ужасно.
Когда я выхожу из комнаты Элизы несколько минут спустя, я чувствую себя на миллион фунтов тяжелее. Теперь я понимаю, почему он не хотел, чтобы я проводила расследование; я почти жалею, что сделала это.
Но я так и сделала, и я не могу притворяться, что это не так. Я хочу спросить его, но он не только узнает, что кто- то рассказал мне, и захочет знать, кто именно, он соврет. Он уже сказал мне сегодня вечером, что не причинял вреда Мии, и я не вижу причин, по которым Элиза могла бы лгать. Возможно, она сбита с толку, но… Мне нужно поговорить с Мией. Мне нужно убедиться в этом раз и навсегда, и сделать это до того, как у него появится шанс запугать ее.
-
Матео внимательно наблюдает за мной на следующее утро, когда я приношу ему завтрак. Адриан сидит с ним за столом, обсуждая дела, пока они едят. Надеюсь, Матео занят делами и не побеспокоит меня. Пока я не пойму, на что он способен, я не хочу, чтобы его руки прикасались ко мне.
К сожалению, он, кажется, замечает.
Когда я иду убирать за его тарелкой, он хватает меня за бедра и сажает к себе на колени. Я не сопротивляюсь, но мне явно неудобно.
— Что случилось? — спрашивает он.
— Это не очень удобно, — говорю я, выдавив легкую улыбку.
Склонив голову набок, он продолжает изучать меня. — Сегодня утром у меня есть немного времени. Встретимся в моей комнате.
— У меня есть дела, — говорю я, стараясь выглядеть непринужденно.
Он на это не купился. — Да, — соглашается он, удерживая меня рукой у себя на коленях. — Я.
— Матео. Я пытаюсь отыграться, но он притягивает меня для поцелуя — проверки, а не выражения привязанности. Когда я поворачиваю лицо, он получает ответ.
— Что случилось? — спрашивает он, его тон гораздо менее вежливый.
— У меня просто есть кое- что…
— Скажи, что нужно сделать еще раз, — перебивает он с явной угрозой, хотя в чем заключается эта угроза… не так уж много.
Я избегаю его взгляда. — Ну, я верю.
— Ладно, ты уволена. А теперь тащи свою задницу в мою спальню.
Давясь абсурдным смехом, я говорю ему: — Ты увольняешь меня с неоплачиваемой должности?
— Я найму тебя позже.
Я качаю головой. — Пожалуйста, дай мне подняться.
— Я ненавижу повторяться, Мэг, поэтому спрашиваю тебя в последний раз: что с тобой не так?
Я смотрю на него, в глаза, в которые мне нравится смотреть, когда он трахает меня, на рот, который ласкает мою шею и сводит меня с ума. Смягчаясь ровно настолько, чтобы он это увидел, я говорю ему: — Мне нужно поговорить с Мией.
Тяжело вздыхая, он говорит: — Это снова? Ты увидишь Мию в воскресенье.
— Я не могу ждать до воскресенья; я хочу поговорить с ней сейчас. Если ты исчезнешь из поля моего зрения хотя бы на минуту, я никогда ей не поверю. Я не пытаюсь угрожать тебе или что- то утаивать, я не пытаюсь быть упрямой, я просто честна. Мне нужно поговорить с ней и убедиться, что то, что я слышала, неправда. Я действительно не хочу, чтобы это было правдой, но если ты не позволишь мне спросить ее саму, как я когда- нибудь избавлюсь от этого сомнения? Как я когда- нибудь смогу доверять тому, что она говорит? Все тебя боятся — у меня не складывается впечатления, что она исключение из этого правила, и если я знаю, что у тебя был шанс добраться до нее… Я никогда не смогу узнать правду.
Он остается спокойным, но я вижу по его глазам, насколько он раздражен. — Почему ты не можешь просто забыть об этом?
— Потому что я не могу. Потому что я не такая женщина.
— Из тех, кто может хотеть плохого мужчину? Боюсь, у меня плохие новости, милая; я нехороший человек.
— Я понимаю это. Я принимаю это.
— Тогда почему ты подводишь черту именно здесь? — спрашивает он.
— Думаю, ты знаешь почему, — говорю я ему, не в силах встретиться с ним взглядом. — Я не могу простить тебя за то, что ты делаешь с кем- то другим. С кем- то, кто… Мне нравится. Только не это.
Адриан тихо встает и оставляет свою посуду. — Это то, по чему я не буду скучать, — сообщает он Матео, прежде чем выйти из комнаты.
— Давай просто позвоним ей прямо сейчас, — говорю я.
— И спроси ее, не я ли ее изнасиловал.
Я холодею, потому что никогда этого не говорила. Он не должен был сразу думать об этом. Я сказала только причинять боль, но не насиловать.
Я пожимаю плечами, глядя на свои колени. — Я должна знать.
— Так спроси меня, — говорит он, явно раздраженный.
— Ты бы мне не сказал, если бы знал, — замечаю я, закатывая глаза.
— Она тоже может солгать.
Я беру его за руку и оттягиваю ее от себя, чтобы слезть с него, но он не отпускает меня. — Ладно. Это не помогает, — говорю я ему.
— Я не это имел в виду, — говорит он, его хватка на мне крепче. — Я не причинял ей вреда, Мэг. Я просто не хочу, чтобы ты звонила Мии с этим.
— Тогда я не могу тебе доверять, — заявляю я. — Я не могу… позволить чему- либо расти здесь. Если ты не можешь обеспечить мне душевное спокойствие, я не могу обеспечить тебе ничего другого.
Я снова пытаюсь встать, но он дергает меня обратно. — Мы так не договаривались, — напоминает он мне.
— Тогда, может быть, ты тоже сможешь забрать это у меня, — огрызаюсь я.
Его лицо каменеет. У меня сводит желудок. Я недостаточно крепко держу его, чтобы предъявлять требования, и я знаю это, но я также знаю и свои собственные ограничения. Если ему нравится, как все складывается между нами, если я ему нравлюсь, он должен быть готов дать мне это заверение. Если это не так, то это потому, что он виновен.
Несмотря на холод в глазах, несмотря на откровенно холодное выражение своего красивого лица, Матео лезет в карман куртки и достает телефон. Мои глаза расширяются, я не совсем ожидала, что он согласится. Он отводит от меня взгляд ровно настолько, чтобы найти имя в с