– Не, – сказал Моран. – Сиди себе сколько влезет.
– Тогда я оставлю вещи здесь, – невозмутимо сказал Кит, наклонился и впихнул свою сумку под стол.
Макс Айви поднял глаза от тарелки и скривился:
– Рыжий, иди на хрен отсюда, у меня от тебя голова раскалывается…
– Так лучше? – спросил Томми, надевая бейсболку с длинным черным козырьком. – Все для тебя, Макс. Все, что попросишь.
– Где ключи от машины? – спросил Кит.
Томми похлопал себя по бедрам, поднял виноватые глаза.
– По-моему, я их где-то выронил… наверное, у машины… Они только что были здесь, клянусь, Кит.
– Извините, парни, – сказал Кит и пошел назад, таща за собой несчастного, расстроенного Томми.
Эта картина вызвала смех, и Томми накрывал лицо руками – ему было очень стыдно.
– Выдерни ему перья, Хогарт, – посоветовала Минди, так и не дотронувшаяся до своего мусса. – Эта дрянь испортила мой спектакль.
Карла отвернулась.
– Добрый день, мистер Харрисон! – отсалютовал Кит охраннику, неторопливо прогуливающемуся по коридору. – Привет, Кирк.
Кирк Макгейл, сумрачный и почему-то бледный, остановился.
– Что это у тебя за фигня, Митфорд? Зачем такая сумка в школу?
Томми откинул назад козырек кепки, скользнул по Кирку внимательным взглядом, а потом протянул руку и потрепал его по плечу.
– Иди домой, Кирк, – сказал он. – Сегодня ты мне нравишься. Уходи.
Кит легонько сжал запястье Томми, и Томми сказал быстрым шепотом:
– Извини. Дальше строго по плану. Я не могу…все сразу.
Позже Кирк скажет, что знал об этом всем с самого начала. Он скажет, что видел, как Томми Митфорд превращается в монстра, поэтому поверил ему сразу. Он скажет – я видел это по его глазам, но мне никто бы не поверил.
А когда у Кирка спросят, что такого особенного было в глазах Томми, он не сможет объяснить.
Если бы вы видели это, вы бы поняли. Я понял, и я ушел домой, скажет Кирк и разрыдается.
Кит смотрел Кирку вслед, а Кирк торопливо уходил по белой дорожке, сгорбившись, и шатаясь, будто только что получил тяжелый удар по голове.
Потом Кит перевел взгляд и увидел, как Вирджиния улыбается ему. Сидя на пледе, она аккуратно спрятала под юбочкой толстые колени и сложила на них руки.
– Нам нужно отойти подальше, – предупредил он Томми, посмотрев на часы, и оба они спустились с лестницы и пошли тем же путем, что и Кирк, и снова остановились у машины, где оба замерли, считая про себя секунды и минуты.
И снова ничего не произошло – не случилось ничего, и Кит скрипнул зубами, а лицо его потемнело. Томми коснулся его руки.
– Все в порядке, – подбодрил он. – Я не особо-то и рассчитывал на взрывчатку. Ничего не меняется. Давай. Начинаем.
Он расстегнул сумку и вытащил пистолет, к которому привык за месяц тренировок. Кит взял карабин и остался чуть поодаль, внимательно глядя по сторонам.
Моментальным кадром мелькнуло секундное смятение на лице Вирджинии, и тут же раздался первый выстрел. Вирджиния всплеснула руками и повалилась на колени Анне Дей, а та завизжала, раскрыв рот черным провалом, и вдруг захлебнулась, а кровь хлынула на плед, аккуратно раскрытые пластиковые контейнеры и недоеденный пирожок.
– В столовой надо будет очередями, – озабоченно сказал Томми. Его зрачки расширились, скулы побелели.
– Охранник, – напомнил Кит, тут же забыв от Вирджинии и Анне. – Сукин сын охранник.
Мистер Харрисон выбежал на крыльцо и, завидев Томми, быстрым шагом идущего к нему по белой дорожке с TEC-9 в руках, улыбнулся:
– Снимаете ролик? Я не попаду в кадр?
Томми не успел ответить, за него отыгрался Кит – поймав в прицел лысоватую голову мистера Харрисона, он выстрелил два раза.
– Быстро в школу!
Резиновая подошва кед мерзко прилипала к желтовато-красной массе, растекшейся на месте головы мистера Харрисона, Томми выругался, пытаясь обойти, но Кит силой втолкнул его в коридор.
– Эй, Дилан! – радостно выкрикнул Томми, увидев, как из двери столовой робко высовывается голова Аллена. – Говорят, ты меня ненавидишь?
Пуля ударилась в стену, Дилан Аллен юркнул обратно в столовую.
– Готовься, – сухо сказал Кит. – Там сейчас будет паника. Наше дело – успокоить. Не нервируй их зря. Все равно всех положим.
– Хорошо.
– Не дрожи, Томми. Ты справляешься.
– Хорошо, – с благодарностью повторил Томми. Он действительно сильно дрожал, а руки и шея блестели от пота.
Вопреки предсказаниям Кита, паника началась не сразу. Сначала из столовой вышел Берт Моран, спокойный и сытый, а за ним – Айви, держась руками за виски.
– Ничего себе у тебя шутки, – сказал Моран, глядя на карабин Кита. – Малый чуть не обосрался. Что это за штука такая? Гремит как настоящая пушка.
Макс Айви отпустил виски и на секунду задержал взгляд за Китом и Томми.
– Там что-то лежит, – встревожено сказал он. – На хреновом крыльце что-то лежит. Это же…
– Вы серьезно? – сипло спросил Берт, глядя на кеды Томми, заляпанные красными жирными пятнами. – Вы это серьезно? Чуваки, вы не можете…
– Расскажи мне, чего я не могу, – моментально отозвался Томми. – Ты любишь мне рассказывать, чего я не могу, а чего могу! Да, Моран?
– Нет…
– Давай я, – сказал Кит и рукой отвел Томми в сторону.
Он потерял лишь секунду, но Моран уже кинулся бежать. Потолстевший, неуклюжий, он все же пять лет играл в защите и умел срываться с места моментально. На месте застыл Макс Айви, и Кит выстрелил в него трижды – в плечо, и Макс завертелся на месте, как обезумевший пес на привязи; в бок – и Макс согнулся и начал заваливаться; в грудь – и он сполз по стене вниз, белея на глазах.
Кит рванул на себя дверь столовой, а Томми задержался, сначала обходя очередную лужу крови, а потом услышав тонкий свист, в котором еле-еле можно было различить слова:
– По-моги мне…
Томми присел на корточки и с интересом заглянул в неподвижные глаза Макса.
– Хорошо, – согласился он. – Я тебе помогу.
Голова Макса Айви разлетелась так же легко, как разлетаются упавшие хеллоуинские тыквы, только одно глазное яблоко осталось целым, и Томми с благоговением потрогал его дулом пистолета, но потом вспомнил о Ките и кинулся в столовую.
Там стояла мертвая тишина. Десятки лиц с провалами испуганных глаз, почти одинаковые лица, скованные одной эмоцией – смертельным страхом. Ни одного движения, отличная компания восковых фигур, составивших немую сцену невиданного размаха массовкой.
– Все видели, как я пронес сюда сумку, – спокойно сказал Кит в этой полной, дрожащей тишине. – Если кто-то шевельнется без приказа, я взорву бомбу.
И он поднял вверх руку с мобильным телефоном.
– Отлично. Давай, Томми.
Томми вынырнул из-за его спины. Висок его был вымазан кровью, зеленые глаза блестели.
– Итак! – сказал он. – Встали все, кто любит Томми Митфорда! Встали!!!
Несколько секунд ничего не происходило, а потом боком, нелепо закрываясь руками, поднялась Стефани.
– Любишь меня, Стеф? – весело сказал Томми. – Садись. Остальным по хрен, как я вижу. Вы даже под дулом не желаете любить Томми Митфорда?
Дуло пистолета опустилось, и Томми нажал на курок, прищурившись, и ощущая, как болезненными толчками отдается в локтях каждый выстрел.
Обрушилось стекло, располосовав шею Дилану Аллену, осколки превратили в слюдяного ежа Анхелу, в обмороке скатившуюся на пол. Заорал, сгибаясь от боли, Грег Эртон, и кинулся куда-то в припадке безумия, зажимая ладонью рану, из которой лилось горячей сильной струей.
Тимми Лэрд, которого пуля только царапнула, свалился под стол, и затих там, надеясь показаться мертвым.
Абсолютно беззвучно погибла Сандра Оутис, и ее брат, Берт, роняя стулья и тарелки, кинулся к ней, разрывая рукав своей рубашки.
– Митфорд! – пронзительно закричал он, укутывая окровавленную руку сестры получившимся лоскутком. – Прекрати это! Останови это! Ей нужна помощь! Вызовите кто-нибудь врачей! Пожалуйста!
– Давай я, – сказал Кит, заметив движение Томми. – Я попаду наверняка.
Под мышкой у Берта образовалась дыра, поначалу сухая и черная, а потом расползшаяся по светлой рубашке в гигантский алый материк. Он захрипел, попытался зажать рану, и упал на сестру.
– Теперь давайте встанут те, кто меня не любит, – устало сказал Томми, глядя куда-то в сторону, и снова надел кепку. – Встали! Кто ненавидит Томми Митфорда? Кому Томми Митфорд сделал плохо? Испортил жизнь? Встали!!!
– Ты кое-что не закончил, – сказал Кит вполголоса и пошел по рядам. От него закрывались в смертельном ужасе, но медленно и вяло, как водоросли при приливе. Он остановился – заглянул под стол и сказал:
– Привет-привет.
Тимми Лэрд дернулся и зарыдал в голос, как маленький ребенок, который не хочет укладываться спать, но быстро затих, получив дыру в незащищенной спине.
– Странные вы, – сказал Томми, дождавшись, пока утихнет эхо последнего выстрела. – Никто меня не любил, хотя я никому не мешал, правильный я делаю вывод? – он обвел взглядом столовую и позвал: – Карла.
Карла еще ниже опустила голову. Ее плечи вздрагивали.
Снова тишина, но добавился новый звук – топот, быстрый топот множества ног, а потом – вой пожарной сирены, доносившийся издалека, сразу после глуховатого раската грома.
Дверь за спиной Томми распахнулась, и на пороге возник директор Деррик. Он весь блестел, словно только что окунулся в душ, по лицу плыли красные пятна, вытаращенные глаза блестели дешевым стеклом.
– Дети! – надсадно закричал он. – Убегайте, дети!!!
И все изменилось. Вырвалась наружу так долго сдерживаемая паника, загремели столы, стулья, повалились на пол тарелки с белым сладким муссом, людская волна кинулась к двери, и каждый в ней надеялся только на то, что его прикроет тело другого.
Томми такого не ожидал, по привычке прижался к стене и замер, но через разноцветные спины, рекой утекающие в двери, увидел ужасное, перекошенное лицо директора, и разозлился.