щего успеха застоль короткое время. Глубина операции 3-го Белорусского фронта планировалась в 180 километров — до верховий Березины. Поэтому 28 июня Ставка спешно выпустила другую директиву, на форсирование Березины и продолжение наступления в направлении Минска. О степени царившего в Ставке замешательства по поводу собственного успеха свидетельствует тот факт, что 2-й Белорусский фронт получил приказ освободить Минск не позже 8 июля, тогда как войска 1 -го и 3-го Белорусских фронтов взяли его еще 3 июля.
События развивались со скоростью лавины, опережая какое-либо планирование.
К концу июля 1944 года война подошла к границе Восточной Пруссии. И к Висле. Поднимался занавес перед последним актом. Началось сражение за Германию.
Огромными колоннами советские армии четырех фронтов уходили из Белоруссии по пыльным, сожженным солнцем дорогам на запад, к Висле. «Мы — на Берлин», — смеялись красноармейцы.
«Мы — на Берлин!»
Но ночью, когда красноармейцы искали крыши в деревнях или заворачивались в шинели у костров, другая армия начинала свой марш. Тихо, небольшими группами в двадцать — тридцать человек, зачастую и меньше, иногда парами или даже по одному, тысячи немецких солдат двигались на запад через территорию противника. Это были стойкие и бесстрашные солдаты, те, кого не устраивал советский плен. Большинство из них были совсем молодыми, но опытными. Эксперты полагают, что их количество составляло 10 000 — 15 000. Они начали свой марш на Березине; шли на запад, где надеялись найти немецкий фронт. Днем они прятались у больших дорог, совершали нападения на плохо охраняемые тыловые колонны и полевые кухни, пересекали густые чащи. Они охотились, и за ними охотились. Они питались незрелыми ягодами, колосьями с полей или полусгнившей картошкой из старых запасов. Они крали в загонах овец, ловили кур, коров и телят. Пили из ручьев и луж. Днем они прятались, а ночью выходили на поиски еды и шли на запад.
Русские вскоре обнаружили это ночное передвижение по своей стране. Многие немцы переоделись в гражданскую одежду, но некоторые были в форме, с оружием или без него. Русские создали специальные отряды для охоты на немцев, мобилизовали своих партизан. Знавшие немецкий язык офицеры в немецкой форме представлялись отставшими и собирали солдат. На самом деле они вели их в руки советских специальных отрядов. Самолеты на бреющем полете день за днем облетали леса и поля, высматривая убежища ночной немецкой армии. Началась безжалостная битва, битва, о которой не рассказывали в официальных сообщениях. Никакие списки награждений не отмечают отчаянные схватки, которые вели остатки 9 и 4-й армий за свою свободу и жизнь. Они знали, что их ожидает, если они попадут в руки специальных частей. Всех, кого обнаруживали специальные отряды, стреляли или забивали до смерти — в плен брали очень редко, и только солдат.
Немногие вырвались. В целом восемь сотен. Они добрались до немецкого фронта на Висле, в Восточной Пруссии или в Румынии — за семь-восемь недель на своих ногах. Восемьсот из по меньшей мере 10 000.
Одной из групп на этом пути была группа Диркса. В Паричах на Березине 8-я рота 36-го армейского артиллерийского полка, входившего в 20-ю танковую дивизию, прикрывала отход через реку пехоты 35-го корпуса. Рота держала мост и шоссе. Совершенно неожиданно они оказались в центре бобруйской катастрофы. В составе 383-й пехотной дивизии рота претерпела ужасы сражений на прорыв.
Одиссея обер-ефрейтора Йоханнеса Диркса началась в зарослях колючего кустарника. Сначала он был один. Потом к нему присоединились обер-ефрейтор Бриксиус и четыре солдата. Так они выступили в первую ночь.
Днем они прятались на болоте. Страдали от голода. В ушах отдавались шаги советских колонн, идущих на запад по расположенному невдалеке шоссе. У Диркса была карта, у Бриксиуса — компас. С их помощью они планировали свой маршрут.
Сначала ягоды были совсем зеленые, но с каждым днем они становились все спелее. Люди судили о времени по цвету ягод.
Случались перестрелки с русскими патрулями и поисковыми отрядами. Им попадались другие немецкие группы. Они наткнулись на экипаж сбитого Не-111, те присоединились, потом снова разошлись. На бревне они переправили через Птич тех, кто не умел плавать. Пересекли шоссе из Минска в Брест-Литовск, по которому они часто ездили в отпуск. С пистолетом в руке реквизировали хлеб и несколько фляг с молоком, куда труднее было добыть горсть соли и коробок спичек. Встретили большую группу беглецов—сорок человек под командованием полковника, но снова расстались — в каждой группе свои законы.
К Дирксу присоединился взвод 52-го полка реактивных минометов «небельверфер». Их лейтенант пошел под начало к обер-ефрейтору. Сейчас командование распределялось в соответствии с личными качествами, а не по чинам. «Куда идем, Дирке?»
Они рассмотрели карту. Кругом был редкий лесок, они решили двигаться в направлении Восточной Пруссии.
Переправились через Неман. С проворностью старого браконьера, засчитанные минуты, бесшумно, мясник Якобс убил в загоне овцу. Они связали ей ноги, нацепили на палку и двинулись. В лесу разделали добычу.
Проходили неделя за неделей. Их форма превратилась в лохмотья, они совсем исхудали, лица закрыли бороды, видно было только глаза. Но в глазах была стойкость. Они стали похожи друг на друга, эти люди, идущие из Минска на запад, люди, возвращающиеся из окружения на Березине. Позади остались болота Припяти и Ново-Городок. Они прошли осушенный район Немана в малонаселенной Литве. Они шли вперед. Это была уже 7-я неделя.
Где же немецкая главная оборонительная линия? Они встречали следы недавних боев: ясно, что война шла где-то впереди, а они все не могли ее догнать. Однако им доставалось снова и снова. Обер-ефрейтор Райль и обер-ефрейтор Хуммель получили ранения, раны были серьезные, и умирающих оставили. Вдруг они услышали голоса войны: залпы пушек, стрекот пулеметов — они показались им такими родными.
Свекла была их основным блюдом, зерна ржи — десертом. Перед ними находилась позиция русского миномета. Они попытались проскользнуть мимо, но их заметили, начали стрелять, ранили всех, к счастью, не в ноги. Укрытие предоставило ржаное поле. Их нервы напряглись до предела, они находились между русским наблюдательным пунктом и главной советской оборонительной линией. Кругом на высотах стояли русские орудия. Было 14 августа 1944 года.
Ночью стало холодно. Бауэр и Дирке прижались друг к другу, чтобы согреться. Унтер-офицер Зайтц стонал от боли, его лихорадило. Часы, казалось, тянулись вечно.
Сесть было нельзя — кругом русские. Они размяли несколько колосков ржи и жевали зерна. «Получится ли у нас следующей ночью?» — шепнул Бауэр.
Дирке кивнул. «Одно я знаю точно, — тихо проговорил он. — Пути назад нет. Либо мы сделаем это, либо...»
Они сделали. На последний шаг их толкнула судьба. Советский часовой их заметил, Дирке ударил его: «Вперед!»
Русские начали стрелять из минометов. Хорошо! Это показывает, что впереди нет русских траншей. Однако траншея все-таки была. Пустая. Они перебрались, Еще одна. Пустая. Наконец, немецкие голоса.
«Наши!»
В пятнадцати километрах восточнее Сувалко 14 августа группа Диркса вышла к фронту немецкой 170-й пехотной дивизии. Четыреста пятьдесят километров по прямой, а фактически шестьсот километров, учитывая обходы, — вот какое расстояние им пришлось пройти. И по территории противника.
Расчет противотанкового орудия стал их приветственным комитетом. Их проводили на передовой командный пункт полка. За столом сидел адъютант. Дирке выпрямился как шомпол: «Пять немецких солдат из окружения на Березине через сорок девять суток прибыли!»
Многое произошло с 27 июня до 14 августа. Люди прошли долгий путь. Еще более долгая дорога ждала их впереди.
ДОКУМЕНТЫ
Документ № 1: Боевой приказ на Курскую битву
Боевой приказ № 6 (Цитадель) от 15.04.1943 г.
Фюрер Ставка фюрера, 15 апреля 1943 г.
ОКХ, Генеральный штаб сухопутных войск Начальник оперативного управления № 430246/43 сов. секр., старш. ком.
Совершенно секретно 13 копий
Только для высшего командного состава
Копия № 4
Для передачи только через офицера
Штаб 2-й армии, начальнику оперативного отдела. 591/43
Совершенно секретно, только для командования.
17.04.43 г. ditto
Боевой приказ № 6
Я решил, как только позволит погода, приступить к операции «Цитадель», которая должна стать первым из наступательных ударов в этом году.
Поэтому данное наступление имеет жизненно важное значение. Оно должно принести нам быстрый и полный успех. В результате него мы должны захватить инициативу на весенне-летний период. По этой причине все приготовления необходимо вести с большими предосторожностями и энергией. На направлении главных ударов надлежит задействовать лучшие соединения, лучшее вооружение, лучших командиров и крупные запасы боеприпасов. Каждый командир, каждый рядовой солдат должен быть убежден в решающей важности предстоящего наступления. Победа под Курском должна стать сигналом для всего мира.
В соответствии с этим я приказываю:
(1) Цель наступления заключается в охвате войск противника в районе Курска за счет мощных, сосредоточенных, беспощадных и быстрых бросков одной армии из района Белгорода И одной из района южнее Орла и окружении противника путем концентрического наступления.
В ходе наступления предстоит создать сокращенный по протяженности и экономичный в плане расходования живой силы фронт по линии Нежега — участок Короча — Скородное — Тим — восточнее Щигры — район Сосна.
(2) Жизненно важно
(а) сохранять фактор внезапности возможно дольше и особенно — держать противника в неведении относительно времени наступления;
(b) сосредоточить наступающие войска на наиболее коротком участке фронта, чтобы наносить удар на одном дыхании до момента соединения двух атакующих армий в районе расположения противника и таким образом закрыть котел; с этой целью необходимо достигнуть подавляющего местного превосходства за счет всех боевых средств (танков, штурмовых орудий, артиллерии, реактивных минометов «Небельверфер» и т.д.);