сь дезертиры, противники нацистского режима, взятые в плен офицеры и другие чины. К этому нужно добавить умелую воздушную разведку. Важную и быструю информацию в тактической сфере давало также прослушивание немецких телефонных переговоров во время боевых действий и перехват радиограмм, передаваемых штабами и боевыми частями открытым текстом либо из-за нехватки времени, либо по неосмотрительности. Но всего этого было недостаточно, чтобы объяснить информированность советских лидеров о стратегических намерениях, планах и предпринимаемых в связи с ними шагах немецкого Верховного главнокомандования — информированность, которую генерал-полковник Франц Гальдер, начальник Генерального штаба сухопутных сил до осени 1942 года, в следующих словах описывал в 1955 году, давая показания в качестве свидетеля на судебном процессе: «Почти все наступательные немецкие операции становились известны противнику, как только Главное командование Вермахта заканчивало их разработку, даже до того, как планы ложились на мой стол; все это вследствие измены одного из сотрудников Генерального штаба сухопутных войск. Всю войну мы не могли пресечь утечку информации».
Объем информации, которую могла собрать даже небольшая агентурная сеть, прекрасно показывает следующий пример.
Летом 1942 года в Отвоке, пригороде Варшавы, в результате продолжительной работы засекли и захватили передатчик вражеских агентов. Были арестованы два бывших польских офицера, капитан Арзижевский и лейтенант Мейер, и несколько их основных помощников. Оба польских офицера десантировались с советского самолета летом 1941 года с передатчиком и 2500 долларами. Их задачей было создать агентурную сеть для сбора и передачи военной информации в Москву.
Капитан постоянно путешествовал по стране, собирая сведения, а лейтенант работал на ключе. Немецкая контрразведка обнаружила код и почти пять сотен переданных в Москву радиограмм. Когда их расшифровали, руководители немецкой службы безопасности потеряли дар речи. Объем секретной военной информации, которую эти два агента собрали в немецком тылу в течение года, потрясал. Донесения содержали полную картину боевого расписания летнего наступления 1942 года. И не только боевое расписание: назначенные цели, задействованные соединения, переброска корпусов и дивизий — все было указано абсолютно точно. Советскому Генеральному штабу не составляло трудностей определить направления главных ударов немецкого наступления только по донесениям этих двух польских агентов. Выгодная покупка за 2500 долларов.
Какие шаги предприняло немецкое Верховное главнокомандование после столь тревожного открытия? Наверное, инцидент в Отвоке должен был открыть глаза военным немецким руководителям на ту опасность, которую представляли агенты с передатчиками — этот новый класс шпионов, появившихся во Вторую мировую войну? Наверное, они понимали, что варшавская шпионская организация не была единственной в своем роде? Сообщили ли специалисты о своих открытиях непосредственно в Ставку фюрера с тем, чтобы доложить о них Гитлеру и Верховному главнокомандованию? Нет.
Сам Адольф Гитлер никогда не видел полного доклада немецкой службы радиобезопасности о раскрытии варшавской шпионской организации. Генерал Эрих Фельгибель, начальник управления радиосвязи Вермахта в Ставке фюрера, возвратил доклад в службу безопасности на том основании, что он слишком длинный, чтобы показывать его фюреру. Когда представили сокращенный вариант, его назвали «слишком пугающим»: фюрер, сказали, только расстроится, если его увидит.
Многочисленные агенты, которых Москва задолго до начала войны забросила и в Германию, и почти во все страны Европы, продолжали работать усердно, искусно и с поразительной дерзостью. Сети агентов с передатчиками, поддерживающие прямую связь с Москвой, Генеральным штабом Красной Армии, были повсюду: в Париже, Марселе, Бордо, Брюсселе, Гааге, Берлине, Берне, Женеве, Лозанне, Копенгагене, Осло, Бухаресте, Белграде, Софии, Афинах, Стамбуле и Каире.
В Брюсселе несколько таких передатчиков засекли зимой 1941 года, в Берлине и Париже — летом 1942-го. Расшифровка переданных донесений дала впечатляющую картину — Советы знали практические все государственные тайны и все военные планы всех кампаний.
В последующие годы немецкой радиоразведке удалось запеленговать и перехватить радиообмен между советскими агентами в Швейцарии и Москвой. Но сообщения были закодированы столь изобретательно, что многие из них оставались непрочитанными до 1944 года.
Даже поверхностный анализ данных радиоперехвата показывает, что на всех фазах войны в России агенты советского Генерального штаба работали первоклассно. Часть переданной ими информации могла быть получена только из высших немецких военных кругов — такое впечатление, что советским агентам в Женеве и Лозанне диктовали на ключ прямо из Ставки фюрера.
9 ноября 1942 года, когда дивизии 6-й немецкой армии удерживали девять десятых Сталинграда, советское Верховное Главнокомандование готовило на Дону свой контрудар, немецкая радиоразведка перехватила шифровку, в которой, как узнали после раскодирования, говорилось следующее: «Доре. Где расположены немецкие тыловые оборонительные позиции на линии к юго-западу от Сталинграда и вдоль Дона? Начальник».
Несколько часов спустя поступил дополнительный вопрос: «Доре. Где сейчас находятся 11 и 18-я танковые дивизии и 25-я моторизованная дивизия, которые раньше действовали в районе Брянска? Начальник».
Отправитель этих запросов, «Начальник», был руководителем военной разведки в Москве. Получатель — шеф советской агентурной сети в Швейцарии, известный под кодовым именем «Дора».
26 ноября, когда советские танковые корпуса уже замкнули железное кольцо вокруг Сталинграда и 6-й армии, «Начальник» сигнализировал «Доре»: «Сообщите о конкретных шагах, планируемых Генеральным штабом сухопутных войск в связи с наступлением Красной Армии у Сталинграда».
Эта радиограмма особенно интересна. Советское командование, по всей видимости, не было абсолютно уверено в своем фантастическом успехе по окружению целой немецкой армии. Не опасались ли они, случаем, что попали в немецкую ловушку? Нуждались в подтверждениях?
2 декабря «Начальник» из Москвы инструктировал свое отделение в Швейцарии: «Важнейшая задача на ближайшее будущее — как можно точнее установить все немецкие резервы в тылу Восточного фронта».
В Рождество 1942 года он затребовал: «Вертер должен конкретно выяснить, сколько в целом дивизий подготовки пополнений будет сформировано из новобранцев к 1 января. Ответить срочно».
В этом сообщении впервые появляется самое загадочное имя советской разведки в Германии — «Вертер». 16 января 1943 года «Вертер» снова упоминается в радиограмме: «Доре. Безотлагательно и в первую очередь отсылайте информацию Люси и Вертера о Кавказском фронте, Восточном фронте, а также об отправке новых дивизий на Восточный фронт. Последние сведения Вертера были исключительно ценными. Начальник».
Когда немецкие специалисты расшифровывали эти радиограммы, об именах, в них фигурирующих, было мало что известно. Сегодня мы знаем почти все.
«Дора» — кодовое имя руководителя советской разведывательной сети в Швейцарии Александра Радо, советского агента венгерского происхождения. В его группу входили преданные коммунисты, отменно подготовленные профессиональные разведчики. Среди них эмигрировавший из Германии Рудольф Рёсслер, чье кодовое имя было «Люси». Рёсслер являлся настоящим асом советской военной разведки против Германии, сопоставимым советской звездой шпионажа доктором Зорге, работавшим в посольстве Германии в Токио до зимы 1941 года и постоянно снабжавшим Сталина ценнейшей информацией. Рёсслер родился в Кауфбойрене в 1897 году. С 1930 года он работал в Берлине управляющим издательства и сотрудничал с религиозными, либеральными и коммунистическими организациями. Имел тесные контакты с интеллектуальными кругами левого толка, включая Шульце-Бойзена, в то время лидера прокоммунистически настроенных студентов и впоследствии руководителя центра «Красная капелла» в Берлине. Рёсслер также поддерживал дружеские отношения с национал-большевистскими группами, и члены кружка Эрнста Никиша входили в список его авторов.
Один из друзей Рёсслера, студент из Швейцарии, как выяснилось позже, уже тогда работал на швейцарскую разведку. Его звали Ксавер Шнипер — с этим именем мы еще встретимся.
В 1934 году Рёсслер эмигрировал в Швейцарию. В Люцерне он основал издательство «Вита Нова», выпускающее книги по теологии, философии и гуманитарным наукам. До начала войны Рёсслер не проявлял активности в качестве разведчика. Совершенно очевидно, что он намеренно держался в тени. Его час пробил, когда война разразилась. Теперь он запустил тщательно подготовленную машину в действие. В Германии он открыл источники, на подготовку которых он потратил столько времени. Лучший источник Рёсслера был прямо в Генеральном штабе сухопутных войск. Его главного агента звали «Вертер».
Кем был этот человек, скрывавшийся под именем трагического персонажа Гёте, удостоенный отдельной похвалы в радиограмме из Москвы от 16 января 1943 года?
«Вертер» — самый таинственный человек советской военной разведки в руководстве Германии. Он поставлял сверхсекретную информацию, которая исходила непосредственно от Главного командования Вермахта и из Ставки фюрера — информацию, доступную только посвященным.
Когда Москве требовались сведения особой важности, какие-то конкретные секреты высшего руководства в радиограммах взывали к «Вертеру». «Вертер» должен сделать то, «Вертер» должен сделать это. Всегда «Вертер».
16 февраля 1943 года «Начальник» приказывал «Доре»: «Безотлагательно выясните у Вертера через Люси, эвакуируются ли Вязьма и Ржев». И 22 февраля: «Немедленно получите от Вертера планы Генерального штаба сухопутных войск относительно задач группы армий Клюге».
И каков был ответ? «Вертер» предоставил нужные сведения. Так кто же «Вертер»?
В начале марта армии группы «Центр» начали стратегическое сосредоточение для наступления на Курской дуге. Десять дивизий было переброшено в район Орла в расположение 2-й танковой армии. Эти перемещения, вместе с другими, необходимыми для наступления, поставили перед немецким Верховным главнокомандованием серьезные транспортные проблемы. В течение восемнадцати дней к местам назначения нужно было доставить в целом 320 железнодорожных составов. Весь план зависел от четкой работы транспорта. Это было ахиллесовой пятой операции «Цитадель». И русским сразу стали известны все детали.