Передовая служба радиоперехвата 125-й пехотной дивизии слушала все это, и Рейнгардт со своим штабом, таким образом, всегда заранее знал, где ожидать противника. Его тактические резервы постоянно оказывались в нужное время в нужном месте.
«Иногда я проводил операции, полностью основываясь на приказах русских командиров по радио», — вспоминает генерал Рейнгардт. Где бы наступающие полки ни сотрясали серое утро криками «Ура!», боевые группы баден-вюртембергских батальонов уже находились за своими пулеметами, с готовыми к стрельбе карабинами на брустверах их блиндажей и ручными гранатами радом. Затем следовала контратака.
Сотни раз смерть проносилась над равниной, в перелесках и речных долинах.
«Ортлиб», ударная группа численностью примерно в полк, удерживала деревню Пензенская, находящуюся на пересечении старого шоссе на Краснодар с дорогой Майкоп — Новороссийск.
Русские упрямо стремились захватить деревню. Майор Ортлиб был вынужден организовать круговую оборону. Грузы для его сил приходилось доставлять с мощным конвоем. Каждый такой конвой представлял собой рискованное предприятие. Русские лежали в засаде, как красные индейцы, их снайперы снимали немецких водителей. Саперы минировали дороги и закладывали заряды с дистанционным управлением. Эта ограниченная война была весьма изнурительной.
Ортлиб защищал западные подходы к Краснодару.
Другим важным опорным пунктом, прикрывающим путь на Краснодар, являлась Саратовская, расположенная непосредственно на «Сталинском шоссе», которое шло от нефтяных промыслов Майкопа через горы к Краснодару. Эта дорога в любую погоду оставалась проходимой и для тяжелых грузовиков, однако на ней было несколько уязвимых мест — мосты через глубокие ущелья севернее города.
Командиру 125-й пехотной дивизии не хватало людей на важнейших точках оборонительного фронта, поэтому мосты охраняли части украинских добровольцев. Ими командовали надежные немецкие унтер-офицеры, но все же это были не немецкие части.
В ночь с 27 на 28 января в 02.00 часа утра Рейнгардта разбудил дежурный офицер, лейтенант Розер:
— Господин полковник, русские захватили мосты!
— Все три? — спросил изумленный Рейнгардт.
— Все, господин полковник.
Рейнгардт выругался по-швабски. Потом приказал: «Лейтенанта Заутера ко мне!»
Командира 14-й истребительно-противотанковой роты 421 -го гренадерского полка отправили к мостам со взводом пулеметчиков и 75-мм противотанковым орудием.
Роту 420-го гренадерского полка погрузили на грузовики, с ней пошел сам Рейнгардт.
Они приблизились к первому мосту.
— Дозор, вперед!
— На мосту никого! — поступило донесение.
Глаза Рейнгардта гневно сверкнули.
К следующему мосту.
Один немецкий унтер-офицер пригнулся за своим пулеметом у въезда. Он жестом показал на третий мост, все огни на котором были погашены: «Как только там раздались первые выстрелы, украинцы побежали. Штурмовой отряд противника предпринял атаку, но был остановлен моим огнем и, по-видимому, теперь отступил».
Заутер осторожно приблизился к третьему мосту со своим штурмовым отрядом. На въезде горела словацкая боевая машина. В свете огня было видно, как окапываются несколько русских пехотинцев. Русский часовой на подходе к мосту искал машину для трофеев.
«То, что мне и надо», — пробормотал унтер-офицер Майер из 14-й роты. Он влез в грузовик и тихонько посвистел. Русский повернулся. Майер ударил его прикладом винтовки, тот осел, не издав ни звука.
Этого Заутер и ждал. Со своим штурмовым отрядом он подошел на самое удобное расстояние и открыл по удивленным русским огонь.
Рота 420-го гренадерского полка, следовавшая за Заутером, подавила последнее сопротивление. Мост был снова очищен.
Очень вовремя. Потому что на следующий день последние батальоны 198-й пехотной дивизии, словацкой восточной дивизии, 500-й батальон специального назначения и батальон велосипедистов 101-й егерской дивизии прошли через Саратовскую в направлении Краснодара. Им бы не спастись, если бы швабы Рейнгардта не держали путь открытым. Еще один пример, когда решительное изменение ситуации зависело от твердости отдельного командира или даже отваги одного пулеметчика, охранявшего мост.
Наконец Рейнгардт получил возможность отдать своим ударным группам, все еще стоящим на прикрывающих позициях восточнее и южнее Краснодара, приказ отступать.
Русские немедленно начали упорное преследование. Они отчаянно пытались догнать немецкий арьергард и прорваться в Краснодар. Эти формирования сильно отличались от диких полчищ последних нескольких недель: все молодые люди, хорошо обученные, в новой форме цвета хаки и коротких шинелях. На всем их обмундировании: форме, нижнем белье, носках и обуви — стоял американский штамп «GI»7.
Легкое оружие тоже было из США, в карманах советские солдаты носили сигареты «Camel». Неистощимые военные запасы Рузвельта теперь тоже воевали против немецких армий на границах Европы с Азией.
Однако даже этим великолепным соединениям с их американским снаряжением не удалось прорваться в Краснодар. 30 января 125-я пехотная дивизия заняла новые оборонительные рубежи по обеим сторонам Прицепиловки. В тот же день на левом крыле армии последние части 49-го горнострелкового корпуса в Усть-Лабинской форсировали Кубань по военным мостам, которые обороняли части 13-й танковой и 46-й пехотной дивизий. Двенадцать часов спустя эти мосты взорвали заслоны 46-й франконско-судетской пехотной дивизии. Однако 17-я армия к этому времени все еще не вышла из леса.
2. Тревога на Черном море
Секретное совещание в Кремле — Сталин хочет поймать в капкан 17-ю армию — События в Озерейке — Один артиллерийский дивизион — Майор Куников у Новороссийска — Сражение на «Малой земле» — Начальник политотдела Брежнев.
24 января 1943 года в Кремле состоялось секретное совещание. В этот день Сталин обнародовал план одной из самых экстраординарных операций всей войны в России.
На основании документов, военных исследований и мемуаров советских военачальников мы сегодня можем достаточно точно представить себе, что происходило тогда в подземном бункере Кремля.
В условиях строжайшей конспирации Сталин собрал командующих Кавказского фронта и Черноморского флота в конференц-заде Верховного Главнокомандования. На стене висела огромная карта обстановки района Черного моря с Кавказом, кубанскими степями и береговой полосой. Сталин достаточно мягко начал свою знаменательную речь, подрагивая от ликования по поводу великой победы у Сталинграде», которая уже принимала реальные очертания. Нов процессе речи он все больше раздражался — раздражался из-за неспособности его генералов превратить этот успех в грандиозный триумф.
Действительно, немецкую 6-ю армию уже держали мертвой хваткой, но все другие возможности ликвидировать двадцать немецких дивизий в междуречье Дона и Волги растаяли, как снег под лучами солнца.
«Войска Черноморской группы не справились с поставленными им задачами и не смогли выйти к Тихорецку», — недовольно говорил Сталин. Он подошел к карте и повел указкой по горам и степям прямо через синие и красные линии, обозначающие позиции и передвижения обеих сторон. «Войска Северной группы тоже не достигли своей цели», — продолжал он. Его указка постукивала по Сальску и Ростову.
Стояла мертвая тишина. Генералы знали, что Сталин прочел их доклады, в которых обстоятельно излагались причины, почему великий план окружения немецкой группы армий «А» не удалось осуществить. Они также знали, что он отказался поверить их объяснениям.
Как и Гитлер, кремлевский диктатор не доверял своим генералам. И как Гитлер, он был убежден, что, если держать людей в «постоянной готовности», отдавать строгие приказы и время от времени подавать идеи, все должно идти согласно плану.
«Что пытаются сделать фашисты? — спрашивал Сталин тоном школьного учителя. —Ответ ясен, — отвечал он сам себе. — Гитлер выводит с Кавказа через Дон только часть группы армий «А». А другую часть, свою 17-ю армию, он, безусловно, намеревается сосредоточить на азиатском материке, плацдарме на Таманском полуострове».
Генерал Антонов, заместитель начальника Генерального штаба, демонстративно закивал. И, словно это было их условным сигналом, Сталин теперь обратился к нему: «Какой информацией мы располагаем, генерал Антонов?» Заместитель начальника Генерального штаба встал и подошел к карте: «Согласно данным разведки, немецкое Главное командование планирует возобновить наступление на нефтяные промыслы следующим летом. Для этой цели Семнадцатую армию и части Первой танковой армии оставляют на азиатском материке».
«Именно так, — добавил Сталин. — Их Семнадцатая армия отступает очень медленно, с боями, для того чтобы сохранить все тяжелое вооружение и удержать как можно больше территории. Поступая таким образом, Гитлер дает нам еще один шанс в конце концов уничтожить фашистов — если мы будем действовать без промедления. Нам нужно отрезать им пути отступления на Таманский полуостров».
Сталин был явно увлечен своим планом. И генералы понимали, что он будет отстаивать его всей силой своего личного авторитета, а любой несогласный с этим планом навлечет на себя высочайший гнев. «Генерал Петров, — продолжил Сталин, глядя на командующего Черноморской группой, — генерал Петров ударит Сорок шестой и Восемнадцатой армиями в район Краснодара! — Указка двинулась по карте из Майкопа на Кубань. — Он захватит переправы через Кубань и пойдет вдоль реки на запад в направлении Таманского полуострова».