Не нужно было быть пророком, чтобы прочесть на картах обстановки и во фронтовых донесениях самое мрачное будущее. Резервы группы армий израсходованы, подвижные дивизии сильно потрепаны постоянными боями. Пехотное наполнение главной линии обороны как у 8-й армии, так и у соседней с ней слева 1-й танковой армии, исключительно слабое. Лишь в районе между дельтой Днепра и Шепетовкой осталось нечто похожее на непрерывный фронт. Оттуда до болот Припяти, на участке более восьмидесяти километров, стоял единственный ослабленный армейский корпус, нюрнбергский 13-й корпус генерала Хауффе. На нем лежала тяжелая ответственность — оборонять от русских стратегически важную полоску твердой земли южнее Припятских болот. Вот уже несколько месяцев угроза на этом участке была достаточно серьезной, с тех самых пор как советская 13-я армия в середине ноября пересекла «мокрый треугольник» между Днепром и Припятью.
Хауффе, компетентному офицеру Генерального штаба, удалось замедлить продвижение противника, но не остановить. Теперь русские в составе шести армий находились в районе Ровно, почти на старой границе Польши. Они угрожали важному железнодорожному узлу Ковель с западной стороны болотистого района, и удар по северному крылу Манштейна казался неминуемым.
Генерал-фельдмаршала беспокоило угрожающее развитие событий. Из своих поездок на фронт 59-го армейского корпуса, которым командовал его бывший начальник штаба генерал-лейтенант Шульц, он знал, как сильно растянуты войска на самых передовых опорных пунктах. Снова и снова он предупреждал Ставку фюрера, настойчиво просил подкрепления и предлагал сосредоточить армию за угрожаемым районом Ровно.
Однако Гитлер только пожимал плечами: «Где мне найти эту армию?» Таким образом, опять предстояло выкручиваться самим. 4-я танковая армия, которой теперь после смещения Гота командовал австрийский танковый генерал Раус, занял позиции вокруг Тернополя. 1-ю танковую армию, в свою очередь, перебросили в район восточнее Шепетовки. Все, что теперь был в состоянии сделать Манштейн, дабы отвести угрозу окружения, это ослабить собственный центральный участок, переводя танковые соединения за северное крыло группы армий, чтобы быть готовым к худшему на этом участке. Танковую дивизию СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» перебросили в район южнее Шепетовки; 1, 6 и 16-ю танковые дивизии — на Буг, 11 -ю танковую дивизию отвели.
Пока все хорошо. Однако эти импровизированные меры создали новую угрозу — отвод более половины танков от 8-й армии заметно ослабил и так слабую линию. А против 8-й армии в это время стояли советские армии 2-го Украинского фронта, которые Конев собрал для наступления на Корсуньское окружение. Теперь после короткой передышки они снова были готовы к атаке. Шесть армий! Вёлер, напротив, практически не имел танков и, кроме того, потерял в Черкассах шесть с половиной дивизий. Факты говорят сами за себя.
Конев в результате получил реальный шанс овладеть Бессарабией и Румынией. Хотя удержать фронт было бы нетрудно, если бы Гитлер более энергично привлек наличные силы.
Никогда еще советские стратегические намерения не были так очевидны. Сосредоточение сил противника, география и политика полностью раскрывали планы России. Дезертиры и пленные предоставляли последние детали.
Это подчеркивает один интересный документ. В начале марта Рейнхард Гелен, в то время полковник Генерального штаба, представил оценку ситуации, в которой четко описал намерения противника. На основе разведывательных данных Г елен проанализировал планы Ставки с поразительной точностью. Он доложил: «Русские готовы осуществить операцию на окружение немецкого южного фланга. С этой целью в ближайшее время 1-й Украинский фронт предпримет крупномасштабное наступление против нашего 59-го корпуса южнее Припятских болот, чтобы ударить в направлении на Польшу. Одновременно они повернут на юг к Днестру, чтобы обойти немецкий южный фланг.
2-й Украинский фронт Конева будет наступать из района Звенигородки, с целью прорвать ослабленную 8-ю армию, ударить в направлении Румынии и совместно с 1-м Украинским фронтом окружить силы наших 1-й и 4-й танковых армий, которые еще находятся восточнее Днестра».
Такова была оценка Гелена.
Однако Гитлер отказался признать эту очевидную опасность. Он остался глух ко всем предложениям и положился на весеннюю распутицу, которая, как он верил, парализует все крупномасштабные операции.
Но русский «генерал Грязь» не считал, что должен подчиняться Гитлеру, и задержался. Снег и дождь сменяли друг друга, температура колебалась около нуля, в результате продвижение противника, особенно ночью и утром, происходило без заметных затруднений.
В «Вольфшанце» царило уныние. Как убедить Гитлер найти силы для разрешения столь опасной ситуации?
Цейтцлер, начальник Генерального штаба сухопутных войск, шел на всяческие уловки. С надеждой он спрашивал Гитлера: «Мой фюрер, представьте, что вы русский, что бы вы сделали сейчас?» Единственный логичный ответ, как полагал Цейтцлер: «Пошел бы в наступление». Но Гитлер угрюмо ответил: «Ничего!» Глупо, и Гитлер понимал это, не хуже Цейтцлера. Но своим «ничего» он пытался прикрыть собственную несостоятельность. Он не желал уступать ни пяди земли. Крым? Нужно держать. Норвегия? Нужно держать. Венгрия? Нужно оккупировать. Италия? Нужно защищать. Франция? Ничего оттуда не выводить — напротив, добавить силы, чтобы быть готовыми к вторжению.
Гитлер желал оборонять все. Он забыл мудрость прусского Фридриха Великого, который сказал: «Тот, кто будет защищать все, не защитит ничего». Гитлер настаивал на своей стратегии «укрепленных центров» и требовал фанатичной обороны пунктов, которые он лично выбрал. Он верил, что подобные преграды могут остановить русский поток, как это случилось в Кольберге в 1807 году.
Утро 4 марта 1944 года, суббота, показало Адольфу Гитлеру, как жестоко он заблуждался. 1 -й Украинский фронт, самая мощная группа армий Сталина, атаковал левое крыло Манштейна. Удар направлял маршал Жуков. Он заменил генерала Ватутина в конце февраля, после того как на Ватутина напали и серьезно ранили украинские националисты. Энергичный советский генерал Ватутин умер 15 апреля. Он был одним из лучших и одним из немногих в полном смысле слова современных военачальников, каких когда-либо выпускали академии Красной Армии. И этот выдающийся генерал сгинул в критический момент войны. Его место занял Жуков, приближенный Сталина и до того времени представитель советского Верховного Главнокомандования и координатор действий в решающих сражениях. Сей деятельный и жесткий маршал с этого момента идо конца войны оказывал сильное влияние на все военные операции на Восточном фронте.
Сражение началось. Жестокая битва между Припятью и Карпатами. Советская 13-я армия атаковала 13-й корпус генерала Хауффе и в тяжелом бою выбила с позиций его слабую пехоту. Южнее Жуков силами четырех армий ударил по 59-му корпусу генерала Шульца. Адской бомбардировкой он размолотил его позиции и, в конце концов, разорвал немецкий фронт. Ударные группы русских танковых армий устремились на юго-запад между отчаянно оборонявшимися опорными пунктами 7-й танковой дивизии и мимо позиций 96 и 291-й пехотных дивизий. Танковая дивизия СС «Лейбштандарт» немедленно контратаковала, но не смогла предотвратить глубокое вклинение. Двенадцать часов спустя Жуков бросил в пятидесяти километровую брешь свою 18-ю армию.
Таким образом, немецкая 4-я танковая армия оказалась расколотой на две части. Формирования 13-го армейского корпуса были вытеснены на запад и северо-запад, тогда как 96 и 291-й пехотным дивизиям 59-го армейского корпуса пришлось отойти в сектор 1-й танковой армии.
Вот теперь тщательные приготовления Манштейна оправдались сторицей. Два танковых корпуса, сосредоточенные за северным флангом, — 3-й под командованием Брайта и 48-й корпус Балька — вовремя вышли на сцену и предотвратили худшее. Бальк перехватил разбитые немецкие соединения и медленно начал отступать в направлении Тернополя. 7-я танковая дивизия, танковая дивизия СС «Лейбштандарт» и части 68-й пехотной дивизии встали в круговую оборону. 3-й танковый корпус Брайта ликвидировал вклинения противника. 59-му корпусу под прикрытием контратаки основной части 1-й танковой дивизии и полка тяжелых танков Бёка удалось вернуться на исходные позиции. Однако теперь настало время расплатиться за спасение северного крыла. Платить пришлось 8-й армии.
На рассвете 5 марта более 1000 орудий и минометов обрушили огонь на левое крыло 8-й армии в районе Умани. Потом пошли армии 2-го Украинского фронта Конева с 415 танками и 247 самоходными орудиями. Генералу Вёлеру нечем было действенно противостоять такой армаде. Его разбили, армии расчленили. Через пять дней танки Конева штурмом взяли ожесточенно обороняемую Умань, затем рванулись к Бугу. С поистине поразительной находчивостью они форсировали реку и продолжили продвижение в направлении на Днестр.
Одновременно еще две советские гвардейские армии, 5 и 7-я, пошли в наступление на Нижнем Днепре. Они сковали силы 6-й армии Холлидта и таким образом лишили Вёлера возможности получить какую-либо помощь из этого квадрата. Все операции этого наступления были великолепно скоординированы, как и предсказал полковник Рейнхард Гелен в своем анализе разведывательных данных.
16 марта Конев перерезал жизненно важную железнодорожную магистраль Львов — Одесса, парализовав главный путь снабжения немецкого южного крыла. К 17 марта ударные группы Конева форсировали 275-метровый Днестр, последнюю русскую реку перед Карпатами, и одновременно прошли на северо-запад, чтобы окружить немецкую 1-ю танковую армию. Катастрофа надвигалась со сверхъестественной быстротой. 26 марта русские передовые гвардейцы пересекли румынскую границу. Красная Армия ступила на землю Юго-Восточной Европы.