шить всё, что ты с таким трудом создала. А ещё из-за твоей несговорчивости погибнет этот славный мальчик. А он тебе дорог, это я уже понял. Подумай. Одно, максимум, два задания в год — и у тебя будут деньги, защита, милый мальчик под боком и та жизнь, о которой ты мечтаешь.
— Ваша организация не ограничится двумя заданиями в год.
— Организация? А никто не знает, что я тебя нашёл. Ты слишком хороша, чтобы я тобой делился.
— Ты хочешь сказать…
— Да, — перебил Милу Раймонд. — Ты будешь работать только на меня. Глупо рассказывать о тебе кому-либо ещё. В конце концов, никто не вложил в тебя столько труда и сил, сколько я. Поэтому…
Раймонд резко замолчал и провёл рукой перед лицом Милы. Она тут же скривилась, будто почувствовала резкую боль.
— А ты хороша, — сказал Раймонд и рассмеялся. — Хороша, но не настолько, чтобы меня убить. Думаешь, я не ожидал, что ты попытаешься это сделать, узнав, что я никому про тебя не рассказал? Я был в этом уверен и подготовился.
— Впечатляет, — пробурчала моя девушка. — Что со мной?
— Я заблокировал твою возможность черпать энергию. Пока ты от меня бегала, я получил третий уровень. Но эта блокировка лишь дополнительная страховка — на мне сейчас столько защиты, что я неуязвим для всех заклятий, доступных тебе. Я стал очень сильным, и могу тебя научить многому.
— Я тоже многому научилась.
— А знаешь, мне бы хотелось на это посмотреть. Всегда интересно узнать, чего добился твой ученик, отправившись в самостоятельное плавание. Мне даже интересно, научилась ли ты чему-то, что сможет меня по-настоящему удивить.
— Научилась, — ответила Мила.
А дальше всё произошло так быстро, будто я посмотрел видеоролик на перемотке. Мила резко подняла правую руку и растопырила пальцы. Раймонд тут же изменился в лице, видимо, принялся усиливать магическую защиту. При этом он не сводил глаз в ладони Милы. Она же в это время быстро сунула левую руку в сумочку и достала оттуда пистолет — два выстрела прогремели в ту же секунду, один за другим.
— Я научилась всегда носить с собой пистолет, — со злостью прошипела Мила.
Раймонд, похоже, так ничего не понял. Несколько секунд он просидел на стуле с одним пулевым отверстием во лбу, а другим в районе сердца, после чего рухнул на пол. Защита от магического воздействия не помогала от пуль. Против них нужно было ставить какой-нибудь барьер, но его бы тотчас заметили посетители ресторана.
Сразу же после выстрелов в зале началась паника. Мила, не обращая на это внимания, встала и быстро сконцентрировалась. В её глазах вспыхнули синие огоньки, руки покрылись сверкающей холодной плазмой, как у высокоуровневого мага воды, и она буквально за несколько секунд поставила между нами и залом непроницаемый ледяной барьер. Он имел форму полукруга радиусом около пяти метров. Ледяная стена возвышалась от пола до потолка и была настолько толстой, что сквозь неё не было ничего видно. Получилось, что от зала нас отделяла эта полукруглая ледяная стена, а от улицы обычная стена с окном, которую Мила не тронула.
Я ещё во время разговора Милы с Раймондом несколько раз ловил себя на том, что не будь я обездвижен, моя челюсть упала бы на пол, а волосы встали дыбом, а после выстрелов и строительства ледяной стены, у меня просто не осталось сил удивляться происходящему.
Как только невероятно спокойная для такого момента Мила установила стену, у неё будто сгорели предохранители. Она подбежала к Раймонду и начала его яростно пинать, особо не разбирая куда: по голове, в живот, по ногам. Толку от этого уже не было никакого — одновременное ранение в голову и в сердце не мог пережить ни один одарённый. Возможно, если бы рядом оказался сильнейший лекарь, у Раймонда и были бы хоть какие-то шансы, но лекаря не было. Была Мила, которая пинала своего бывшего, как я понял, учителя и кричала:
— И чего ты добился, тупой самонадеянный урод? И сам сдох и мне второй раз жизнь испортил! Я же сказала, что я уже не та, что я изменилась! Тварь! Ненавижу!
После очередного пинка по голове Раймонда Мила остановилась, на секунду сконцентрировалась, сделала пассы руками в направлении своего знакомого, и его тело вспыхнуло. Раймонд сгорел за несколько секунд, превратившись буквально в горстку пепла. Мила из этого пепла достала две пули, расплавила их в ладони, и выбросила на пол. Также она расплавила и пистолет, превратив его в неровный металлический шар.
Почти сразу же, как погиб Раймонд, с меня слетело его заклятие. Но я всё равно сидел и не шевелился, потому что был ошарашен. Я смотрел на всё, что делает Мила, и просто не мог поверить, что это моя девушка. Я даже и не пытался проанализировать ту информацию, что вынес из разговора Милы с Раймондом — было не до того. Я просто смотрел на происходящее и пытался осознать, что это не сон.
Когда Мила уничтожила тело Раймонда и пистолет, она прекратила ругаться, немного успокоилась, посмотрела на меня и виновато развела руками.
— Можешь ничего не объяснять, я всё слышал и видел, — сказал я. — Его заклятие меня лишь обездвижило.
— Прости, Рома, — сказала Мила. — Мне очень жаль, что всё так получилось, но у меня не было вариантов. Он бы от меня не отстал. Раймонд был чудовищем, даже хуже. Он бы не дал нам быть счастливыми — меня заставил бы работать на него, а от тебя избавился, чтобы мне ничего не мешало.
— Я понимаю. Ты поступила по ситуации. И ещё я понимаю, что больше я тебя, наверное, не увижу. Но скажи мне, кто ты?
— Это не важно.
— Для меня важно. Я уже понял: всё, что ты о себе рассказывала — неправда. Но хотя бы скажи, кто ты?
— Надеюсь, ты понял, что правду о себе я рассказать в принципе не могла. Поэтому приходилось врать. Прости!
— У тебя хорошо получалось. Хотя мне интересно, что бы ты делала, если бы я решил поехать знакомиться с твоими родителями?
— Я знала, что ты не захочешь.
— Скажи мне, как тебя зовут? Инга — твоё настоящее имя?
— Это тоже неважно.
— Для меня важно.
— Прощай, Рома! Мне надо уходить. С тобой было весело. Жаль, что так недолго.
— И всё? — я искренне возмутился. — Было весело, но жаль, что недолго — это всё, что ты мне можешь сказать? После всего, что между нами было?
— Да не было между нами ничего. Я просто тебя использовала. Уж, извини! — Мила опять развела руками. — Ты был очень удобным вариантом. Но это всё уже не важно. Прощай!
Всё это она говорила так спокойно, будто между нами действительно ничего не было: ни пылких объяснений в любви, ни полных страсти ночей, ни счастливых минут, проведённых вместе, ничего того, что я так ценил и что было так дорого мне.
— А что для тебя важно? — спросил я.
— Успеть убежать из города, до того как его перекроют. Прощай, Рома! С тобой действительно было весело. Я надеюсь, тебе со мной тоже было хорошо. Не держи на меня зла, найди себе какую-нибудь девочку попроще и будь счастлив. С Зотовой только не связывайся. Она та ещё сучка. И если можешь, не рассказывай никому о том, что ты здесь услышал.
Я думал, после разговора Милы с Раймондом и последующего его убийства, более сильные эмоции меня в этот день уже не ждут. И я опять ошибся. Что ж, Мила, или кем там эта девушка была на самом деле, умела удивить. Но удивляйся не удивляйся, надо было как-то переварить всё это и пробовать жить дальше.
Пока я это всё переваривал, Мила подошла к окну и приготовилась его снести вместе со стеной, чтобы убежать, я даже заметил, как её руки снова покрылись холодной плазмой, но неожиданно Мила громко закричала. Настолько громко, что в замкнутом пространстве это сильно ударило по ушам. И ещё я почувствовал исходящую от неё боль. Удивительно, но до этого я не ощущал вообще никаких её эмоций — видимо, она умела отлично закрываться, а раньше выдавала мне лишь те эмоции, что мне полагалось ощутить. Сейчас же меня чуть не разорвало от потока боли и злости, которые исходили от моей девушки.
— Не-е-е-е-ет! Нет! Нет! — кричала Мила, разрывая мне перепонки.
А потом она обернулась. По её лицу текли слёзы, а от уверенного и равнодушного вида не осталось и следа.
— Нет! Я не хочу, чтобы ты запомнил меня сукой! — кричала Мила, срывая голос. — Я должна была быстро уйти. Должна, но не могу! Не хочу! Я хотела сделать тебе больно сейчас, чтобы ты быстрее меня забыл. Чтобы не вспоминал. Чтобы был счастлив. Но я не хочу, чтобы ты запомнил меня такой! Я была вынуждена тебе постоянно врать, потому что я хотела быть счастлива. С тобой счастлива! А с моим прошлым это было просто невозможно! Прости меня, если сможешь.
— Я всё понимаю, — сказал я. — Но скажи мне своё имя. Я бы хотел его знать.
— У меня было несколько имён. Но я их забыла. Я теперь Мила. Я навсегда оставлю себе имя, которым меня называл ты! Да, я много раз тебя обманывала. Но в одном я была честна всегда — я люблю тебя! Ты лучшее, что было в моей ужасной жизни. Я и представить не могла, что так бывает, что я так влюблюсь. Прости, что моё прошлое лишило нас будущего. Но я просто хотела быть счастливой. Я думала, что у меня получится. Не получилось. Прощай, Рома! И прости, если сможешь. И я прошу тебя, найди себе хорошую девчонку и будь с ней счастлив. Я очень хочу этого. Ты хороший. Только с Зотовой не связывайся. Ты достоин лучшего.
Мила быстро подошла ко мне и крепко поцеловала. В этот вечер меня ожидал не один такой поцелуй, но, к сожалению, жизнь в очередной раз внесла корректировку в мои планы — невероятно большую корректировку и не только в планы на вечер. После поцелуя Мила посмотрела мне прямо в глаза и прошептала:
— Я люблю тебя.
— Я тоже тебя люблю, — сказал я, проведя ладонью по щеке Милы, утирая её очередную слезу. — Всё будет хорошо. Я поговорю с Иваном Ивановичем, я попрошу его помочь.
Мила взяла мою ладонь, убрала со своего лица, через силу улыбнулась и сказала:
— Пожалуйста, не заставляй меня жалеть о том, что я не ушла минутой раньше. Прощай, Рома! Прощай!
Мила крепко сжала мою ладонь, тут же её отпустила, развернулась и пошла к окну. А я крикнул ей вслед: