— Закрой чем-нибудь окно, которое ты разбил. Этой благодарности будет достаточно. Я его завесила одеялом, но это не спасает от холодного ветра.
— И всё? — с удивлением спросил я и попытался поцеловать Агату.
Однако у меня ничего не вышло, подруга встала с кушетки и сказала:
— Ещё, если дашь поспать хотя бы оставшиеся два часа до подъёма — будет совсем замечательно. Если, конечно, получится уснуть.
Я хотел предложить не тратить время на попытки уснуть, а провести эти два часа с большей пользой, но не решился ещё сильнее злить Агату.
— Могу закрыть окно ледяной пластиной, — предложил я. — Она хоть и холодная сама по себе, но комнату сильно не охладит. И не растает три дня. Но не могу гарантировать, что сквозь неё будет хорошо видно.
— Главное, чтобы до обеда продержалась, — сказала Агата. — Я после сдачи норматива зайду в администрацию и подам заявку на замену стекла.
Я быстро поставил в комнате Агаты на окно ледяную пластину, ещё раз поблагодарил подругу за спасение, аккуратно поцеловал её в щёку и отправился в свой жилой корпус. Так как мне было не до сна, я хотел немного прогуляться, но, выйдя на улицу, понял, что в одной пижаме не очень-то и погуляешь. Поэтому пришлось идти спать.
Глава 17
Уснуть мне толком не удалось, но это было неудивительно: Агата так меня взбодрила своей живой водой, что хотелось не спать, а бежать марафон. Да ещё и в голову лезли всякие мысли, одна мрачнее другой, что тоже не располагало ко сну. Мысли эти я переваривал до самого подъёма, а как только его объявили, рванул в душевую, чтобы под струями холодной воды немного охладить свою разгорячённую голову.
Чего в неё только не пришло за эти два часа до подъёма: от предположения, что я вовсе никакой не Роберт до версии, что в меня вселился дух какого-то сильного мага, и теперь он пытается забрать контроль над моим телом. Всё это сильно пугало, и больше всего я теперь мечтал, чтобы Агата нашла рецепты отваров, восстанавливающих память. В противном случае жизнь моя грозила превратиться в сплошную нервотрёпку.
В том, что у моей подруги были все шансы в случае обнаружения подходящего рецепта приготовить отвар, я не сомневался — Агата была лучшей на всём курсе и по зельеварению и по лекарскому делу. Пани Митрош не просто так выделила её из всех курсантов и благоволила ей — по словам преподавательницы, у Агаты был редкий лекарский дар, встречающийся у одного одарённого на тысячу. Единственное, чего я опасался — что Агата просто не станет ничего искать, потому что очень боится мне навредить.
Едва я вошёл в столовую, как сразу же поймал на себе множество любопытных взглядов — видимо, слух о моём вчерашнем поединке с Якубом уже разошёлся по Восточному.
«Знали бы вы, что было ночью», — подумал я, глядя на разглядывающих меня товарищей по учёбе, и от этой мысли мне стало не по себе — я даже и представить не мог, как на ночную прогулку по лесу и убийство партизана может отреагировать руководство центра.
Я прошёл на раздачу, взял поднос с завтраком и направился к столу, за которым сидели ребята из нашего отряда. Они тоже уставились на меня с нескрываемым любопытством, будто ожидали, что я им расскажу что-то интересное, и лишь один Шимчик смотрел на меня с опаской.
— Привет, Роберт! Говорят, ты вчера Якубу ноги подкоротил? — спросил Томаш сразу же, едва я сел за стол.
Мой приятель сидел возле меня, но вопрос он задал нарочито громко, чтобы его услышали все, кто был за столом.
— Так получилось, — ответил я, особо не желая развивать тему.
— Да, не повезло вчера Якубу, — сказал Адам. — Но выглядело эффектно — аж по самое колено ногу отрезало.
— Это, наоборот, повезло, — возразил Пётр с усмешкой. — Не повезло бы, если бы диск чуть выше прошёл и ещё кое-что, кроме ноги, отрезал. Говорят, эта часть тела не так-то просто наращивается.
Все расхохотались, Шимчик нахмурился, а мне даже стало как-то неудобно — всё же я был виноват в случившемся, хоть сделал это и не специально.
— Да ничего бы не отрезал, там от страха всё сжалось, — добавил масла в огонь Марек, и все снова рассмеялись — Якуба многие в отряде не любили за его скверный характер, поэтому никто не отказался позлословить и посмеяться над ним.
— Заткнитесь, придурки! — закричал Шимчик, который до этого держался, но тут его прорвало: — Использование летальных заклятий запрещено во время тренировочных поединков! Я буду жаловаться господину Нидербергеру!
— Пиши жалобу сразу императору, чего мелочиться? — предложил Томаш, и ребята снова рассмеялись.
Злой и обиженный Шимчик понял, что лучше молчать, и всю свою злость выместил на сосиске, разрезав её ножом чуть ли не вместе с тарелкой.
Учебный день прошёл быстро: история магии, немецкий язык и артефакторика пролетели для меня практически незаметно — все мои мысли были о боевой магии, я с ужасом ожидал очередного занятия. Этот предмет всегда стоял в расписании последним, так как после него у нас зачастую хватало сил лишь дойти до жилого комплекса и упасть на кровать.
Мне было боязно идти на боевую магию — я опасался, что из меня опять полезут навыки, которые я не изучал в Восточном, и я потеряю контроль над собой. Ведь если во время поединка с Шимчиком я хоть как-то контролировал ситуацию, хоть и выпустил непонятно как ледяной диск, то во время боя с партизанами, мной будто управлял кто-то другой. И мне очень не хотелось, чтобы подобное повторилось на очередном занятии — не хватало ещё чтобы мной заинтересовалось руководство центра. Мне это было не нужно — я хотел сам во всём разобраться.
Основная часть отряда отправилась на запасную арену, чтобы заниматься со штабс-фельдфебелем Фаузером, а мы, восьмёрка желающих попасть на турнир, пришли на основную. Переодевшись в тренировочные костюмы, стояли и ждали преподавателя. Гауптман Айзеншмид немного припоздал, поприветствовал всех, поинтересовался у Шимчика, как тот себя чувствует, выслушал ответ, а затем обратился ко мне:
— Гроховски, а как твоё самочувствие?
— Отличное, господин гауптман! — ответил я, вытянувшись по струнке.
— После вчерашнего занятия с тобой происходило ещё что-нибудь необычное?
— Нет, господин гауптман!
— Это хорошо. Надеюсь, больше у нас ничего из ряда вон выходящего не произойдёт. И если ты сам по себе ещё что-то подобное изучил, то прежде чем применять изученное самостоятельно заклятие, ты должен мне о нём рассказать. И я решу, что можно применять во время учебных поединков, а что нельзя. А ледяной диск использовать впредь я тебе запрещаю. Летальные заклятия недопустимы, если на поединке не дежурит сильный маг. Ты ведь вчера мог убить Шимчика. Повезло, что диск отрезал лишь ногу, и пани Митрош была на месте. А могло и не повезти.
При этих словах Якуб невольно поёжился, а мне опять стало неловко. Однако я решил уточнить и спросил:
— Ледяной диск запрещён на тренировках?
— Да, — ответил преподаватель.
— А на отборе и турнире?
— На турнире можно всё, на то он и турнир. Там и лучшие лекари присутствуют. А вот насчёт отбора будем думать. Но не во время занятия.
К моей радости, в этот день Айзеншмид решил не устраивать поединки, а посвятил занятие разбору всех изученных нами видов защитных заклятий. Сначала мы работали индивидуально, а затем в парах. Мне достался Марек, с ним мы отлично поработали и обошлись без инцидентов.
Вечером я, как обычно, зашёл за Агатой, чтобы пойти вместе с ней на ужин. Но подруга сначала предложила мне зайти в медпункт. А когда я вошёл, провела в кабинет пани Митрош.
— А сюда можно заходить? — поинтересовался я, огладывая кабинет, в центре которого располагался массивный деревянный стол, а вдоль стен стояли высокие шкафы с книгами.
— Тебе нет, мне можно, — ответила Агата. — Пани Митрош разрешает мне читать книги из её библиотеки. Но если ты ничего не будешь трогать, то считай, что и не заходил.
— Но с какой-то же целью ты меня сюда привела.
— С этой! — ответила Агата, указала пальцем на открытую толстую книгу, лежавшую на столе, и добавила: — Смотри!
Я подошёл к книге и попытался прочитать текст на открытой странице, но у меня ничего не получилось — книга была написана на незнакомом мне языке.
— Латынь? — спросил я.
— Она самая, — ответила Агата улыбнувшись. — А на открытой странице рецепт того зелья, которое тебе нужно.
— Это отличная новость.
— Нет, это всего лишь хорошая новость, — поправила меня Агата. — Отличная новость — это то, что у меня есть все ингредиенты, чтобы это зелье приготовить.
— Кстати, а почему ты не рассказываешь, как сдала норматив по зельеварению?
— Вспомнил, да? — подруга посмотрела на меня с укором и добавила: — Лучше всех в группе сдала.
— Что значит, вспомнил? — возмутился я. — Да я с утра только об этом и думал!
— Ага, так я тебе и поверила.
— А зря не веришь! Учитывая, что от твоего навыка в зельеварении будет зависеть, возможно, моя жизнь, меня действительно волнует, насколько хорошо ты знаешь этот предмет.
— Убедил, верю, — сказала Агата и улыбнулась.
— Я ещё хотел спросить: а ты латынь хорошо знаешь? Ничего не перепутала, когда рецепт переводила? А то вместо какой-нибудь травки положишь корешок, и покроюсь я шерстью, как хомяк.
— А это вариант, я люблю хомячков, — ответила моя подруга и рассмеялась.
— Нет, это не вариант! Я тебе куплю двух хомячков, только ты, пожалуйста, ничего не перепутай.
— Да нечего там путать. Сама по себе закладка ингредиентов и варка зелья — не такая уж сложная работа. Главное — правильно начитать заклятия и добавить зелью в процессе варки магической энергии.
— А когда ты сможешь это всё сделать?
— На варку зелья надо не так уж много времени, но долго хранить его не стоит. Чтобы зелье хранилось, его надо закрепить, а это дополнительные заклятия. Лучше этого не делать с моим не самым сильным навыком. Поэтому сварю за пару часов до использования.