Конечно, если бы у меня была задача пустить своей девушке пыль в глаза, я мог попросить о помощи дядю Володю, а на крайний случай обратиться к Фёдору Сергеевичу, уж Зотову точно бы не отказали. Но это было бы очень глупо — дёргать таких людей по такой ерунде. Да и отношения у нас с Милой были уже не те, чтобы пользоваться такими дешёвыми приёмами для их укрепления.
В итоге мы пошли в чебуречную. И ни разу не пожалели. Разумеется, это была не привокзальная забегаловка, а дорогое заведение в центре города, но именно чебуречная с потрясающе вкусными сочными чебуреками и домашним лимонадом. И ещё там не нужно было заранее бронировать место. Правда, было немного шумно и людно, но это нас не расстроило — впереди были весь вечер и ночь, чтобы побыть в тишине и вдвоём.
*****
Суд по делу убийства Левашовых, похищению княжны Зотовой, организации и осуществлению террористического акта в центре Великого Новгорода и по нескольким мелким делам закончился неделю назад, приговоры были оглашены, осуждённые отправились отбывать наказание. Но дело «Русского эльфийского ордена» вывели в отдельное производство и передали специальному трибуналу, рассматривающему дела особой важности.
Орден признали террористической организацией, имевшей целью дестабилизацию обстановки в обществе, разжигание межрасовой ненависти, убийство людей и орков на почве этой самой ненависти, организацию и проведение террористических актов. А так как все руководители ордена были государственными служащими самого высокого уровня, то их обвинили ещё и в государственной измене.
Весь процесс по делу «Русского эльфийского ордена» проходил в закрытом режиме. Все пятеро обвиняемых изначально отказались признавать свою вину и потребовали, чтобы их дело рассматривал суд в Санкт-Петербурге. Но им в этом было отказано, так как основные преступления, спланированные и организованные членами ордена, были совершены в Великом Новгороде.
После этого пять благородных эльфов заявили, что они не признают суд и отказываются давать показания. Отдельным оскорблением эльфийские аристократы посчитали тот факт, что их, князей, графов, глав древнейших и могущественных эльфийских родов, судили, мало того, что люди, так ещё и не дворяне.
Руководителей «Русского эльфийского ордена» каждый день привозили в суд, но они хранили молчание. А ещё, как ни возмущались эльфийские аристократы, а контролирующие обручи, презрительно называемые ими ошейниками, на них всё-таки надели.
И вот наконец-то судебный процесс подошёл к концу. Судья зачитывал приговор, его оглашение заняло почти четыре часа, пришлось даже делать один перерыв. Когда приговор был почти зачитан, и судье осталось произнести буквально пару последних предложений, он выдержал небольшую паузу, сделал два больших глотка воды из стоявшего на столе стакана и произнёс:
— Граждане Российской Федерации: Седов-Белозерский Константин Романович, Самойлов Афанасий Кириллович, Гагарин Фёдор Антонович, Жилинский Дмитрий Алексеевич и Уваров Тимофей Владимирович приговариваются к исключительной мере наказания с отсрочкой исполнения приговора на шесть месяцев. В течение этого срока у них есть право обратиться с апелляцией в Верховный суд.
Исключительная мера наказания для одарённых подразумевала отсечение головы — это единственный способ, который давал гарантию, что сильные лекари не вернут одарённого к жизни. Но даже и в этом случае тело и голову казнённого мага тут же в присутствии специальной комиссии кремировали, а родственникам выдавали уже урну с прахом.
Князь Седов-Белозерский выслушал приговор без внешнего проявления каких-либо эмоций, но внутри у него всё кипело. Константин Романович не признавал легитимность суда, который не соизволил обращаться к князю по титулу, но зато посмел вынести ему такой суровый приговор, князь презирал всех без исключения людей и в том числе безродного судью, посмевшего судить эльфийских аристократов, но больше всего старого хитрого князя бесил тот факт, что его самого и весь его орден переиграл относительно молодой кесарь.
Романов выиграл партию быстро, легко и изящно. «Русский эльфийский орден» проиграл неожиданно, разгромно и нелепо. Кесарь провёл через парламент принятие решения о реставрации монархии в России и теперь готовился к выборам императора. Ему остался всего один шаг, чтобы достигнуть заветной цели — стать самодержцем. А старому князю Седову-Белозерскому осталось лишь наблюдать за этим из тюрьмы, ожидая апелляции. Это было не просто фиаско. Это был грандиозный, сокрушительный, просто эпический провал.
Шансы на апелляцию у руководителей ордена были. Романов ни за что не рискнул бы лишать жизни пятерых уважаемых эльфов. Этого бы никто не понял и не простил. А вот подержать их за решёткой, до выборов императора — это запросто. На то и был, скорее всего, расчёт. И он сработал. «Русский эльфийский орден» — самая непримиримая сила в борьбе с кесарем фактически перестал существовать.
Теперь в России осталось лишь три влиятельных эльфа, которые могли хоть что-то противопоставить Романову. Одного — руководителя Дворянской думы и по совместительству председателя эльфийской фракции в этой думе, можно было не считать. По поведению князя Разумовского на заседании обеих дум, можно было сделать вывод, что он в лучшем случае будет соблюдать нейтралитет, а то и вовсе поддержит Романова. Постоянное пребывание в Новгороде дало свои результаты — Разумовский предал эльфийские принципы.
Остались двое — глава Конституционного суда граф Каменский и губернатор Санкт-Петербурга и области князь Вяземский на них были все надежды. Они ещё могли побороться с Романовым и не допустить возвращения представителя этой человеческой династии на российский престол. А князю Седову-Белозерскому осталось лишь наблюдать. Он был уверен, что рассмотрение апелляции в Верховном суде затянется до самых выборов императора.
Но даже в случае отмены исключительной меры наказания, особо рассчитывать князю было не на что. Это государственную измену можно было оспорить, а от организации похищения Зотовой и убийства Левашовых было не отвертеться. Самойлов младший на суде рассказал всё, что знал, и выдал все секреты ордена. Он дал показания даже против своего отца. Как такое было возможно и как от Бориса этого добились, Константин Романович понять не мог.
А какой удар это был для Самойлова-старшего — не описать. Граф от позора даже хотел покончить с собой — планировал прямо в здании суда использовать магию и вызвать срабатывание взрывных устройств на контролирующем обруче, но передумал, решив, что это может быть расценено, как признание вины, и усугубит участь собратьев по ордену.
Судья закрыл заседание и быстро ушёл, адвокат эльфийских аристократов что-то пытался доказать прокурору, пришли конвоиры, чтобы увести осуждённых, и ждали отмашки. А их начальник о чём-то разговорился с помощником судьи. В помещении сразу же стало довольно шумно. И лишь пять эльфов, сидевших в клетке для подсудимых, оставались спокойны и невозмутимы.
— Эльфийское выше государственного, — негромко произнёс магистр «Русского эльфийского ордена».
— Эльфийское выше государственного, — повторили за ним его братья по ордену.
*****
Как это обычно бывает после бурной ночи, мы с Милой чуть не проспали первую пару. Это было немудрено — легли уже после рассвета, а когда проснулись, до занятий оставалось меньше двадцати минут. Быстро умылись, наспех оделись и помчались в учебный корпус.
В здание забежали под трель звонка — всё-таки двухминутного опоздания на пару избежать не удалось. Мы быстро добежали до нашей аудитории и натолкнулись на Троекурова, который стоял в коридоре и, казалось, кого-то ждал. Так как, увидев нас, он оживился, стало понятно: ждал он нас.
«Похоже, этот парень, решил, что спокойно учиться ему неинтересно», — подумал я, глядя, как племянник губернатора выдвинулся нам навстречу.
— Отойдём на минутку, — сказал Троекуров, когда мы сблизились.
— На улицу? — удивилась Мила.
— Нет, просто в сторонку, — ответил племянник губернатора.
Мне это совсем не понравилось.
— Что тебе ещё от нас надо? — спросил я. — Мы и так опоздали. Нет времени куда-то ходить. Если есть что сказать — говори здесь!
Троекуров кивнул, согласившись с моим предложением, вздохнул и произнёс:
— Ну здесь, так здесь. В общем, тут дело такое. Вчера я был неправ. Прошу вас обоих меня извинить.
Это было неожиданно, причём до такой степени, что я аж растерялся. Правда, быстро спохватился и сказал:
— Всё нормально, всякое бывает.
Я протянул Троекурову руку, он её крепко пожал.
— Извинения приняты, — произнесла Мила, но руку племяннику губернатора пожимать не стала, впрочем, после того как она ему сломала накануне пальцы, пожимание ему руки выглядело бы странно.
Племянник губернатора первый вошёл в аудиторию, а мы немного задержались. Ничего не понимающая Мила посмотрела на меня с нескрываемым удивлением. Я пожал плечами, будто тоже ничего не понял. Хотя чего тут было понимать? Троекуров-старший всего-навсего дозвонился до Милютина.
Глава 3
Первой парой у нашей группы стояла теория заклинаний. Когда мы с Милой вошли в аудиторию, занятие толком ещё не началось — преподаватель, Лидия Григорьевна Трофимова, что-то объясняла одному из новеньких. Поэтому, несмотря на опоздание, и нам с Милой, и вошедшему после нас Троекурову удалось занять свои места, не привлекая особого внимания.
Теория заклинаний — интересный и важный предмет, но, к сожалению, половину сказанного преподавателем я пропускал, потому что прокручивал в голове ситуацию с Троекуровым. В день нашего знакомства племянник губернатора показался мне очень похожим на Левашова — такой же избалованный, уверенный в себе и чересчур наглый, но судя по последним событиям он оказался умнее. Или хитрее. Так или иначе, усугублять ситуацию он не стал.
Я, конечно, не знал, что именно сказал его отцу Иван Иванович, и что потом отец сказал Родиону, но извинения, если и были неискренними, то в любом случае выглядели как шаг к примирению. А большего мне было и не нужно. Дружить с Троекуровым я не собирался, нейтральные отношения без выражения открытой неприязни меня вполне устраивали.