– Ну и тварь же ты, Кай, ты в курсе?
– Как я сказал, брат, в наших силах все упростить – просто скажи Максу, что тебе нужны бабки для какой-то ерунды. Что-нибудь придумай. Дашь мне наличку, и мы в расчете. Я ухожу с миром, и все счастливы.
Когда ты ребенок, когда твои лучшие друзья – весь твой мир и каждый день в твоей жизни – как первый и последний, когда все кажется безотлагательным и опасным, а каждая мысль и эмоция – это вспышка планетарной мощи, то ты еще не знаешь, что твоя самая страшная ошибка однажды все это обнулит. Что будет еще короткий, ослепительный момент ярости, который обернется виной и сожалением на всю жизнь.
Больше всего я ненавижу в Кае то, насколько сильно я на него похож. Единственное отличие в том, что он может это признать.
Проведя дрожащей ладонью по волосам, я не отвожу взгляда от горизонта и выдавливаю с трудом слова из пересохшего, сдавленного спазмом горла.
– Я достану тебе деньги.
27. Тейлор
Я стала одной из «тех самых девиц».
Я одержимо проверяю телефон каждые пять секунд и вздрагиваю от любого намека на уведомление.
Перезагружаю телефон, решив, что он, должно быть, подвисает, и поэтому я не получаю ответ на три своих последних сообщения.
Пишу себе, чтобы убедиться, что все доходит, а потом заставляю Сашу тоже отправить мне сообщение, потому что не знаю, мать его, как работают телефоны.
Ненавижу себя из-за того, что все глубже падаю в эту пучину отчаяния и самопрезрения. Вишу на ветке над ямой с комплексами.
Да, я одна из тех самых девиц. Каждая проходящая минута – очередная минута, во время которой я могу придумать новый сценарий, в котором он изменяет мне, бросил меня, смеется надо мной. Я ненавижу себя. Или, точнее, я ненавижу то, кем я стала из-за того, что позволила себе поверить, будто этот парень может сделать меня счастливой.
– Отдай мне телефон. – Саша, сидящая рядом со мной на полу своей спальни, разложив между нами учебники, протягивает руку. В ее холодных, темных глазах написано: «Меня это все порядком достало еще два часа назад».
– Нет.
– Сейчас же, Тейлор. – О да, ее уже давно тошнит от моей дурости, и она быстро приближается к стадии «с меня хватит этого твоего идиотизма».
– Я убрала его, видишь? – Я быстро запихиваю телефон в задний карман джинсов и беру блокнот.
– Ты убирала его уже шесть раз. Но, как ни странно, долго он в кармане не залеживается. – Она поднимает бровь. – Вытащишь его еще раз, и я его конфискую, слышишь?
– Слышу. – И следующие десять минут я усердно притворяюсь, что учусь.
Я пришла в особняк Каппы днем, когда у меня закончились другие способы себя отвлечь. Конор так и не написал мне, когда вернулся вчера в Гастингс с пляжа. Мы договорились встретиться с друзьями «У Малоуна», чтобы провести субботний вечер за выпивкой, но день перетек в ночь, потом в утро, а он до сих пор не вышел на связь.
Я сегодня опять попробовала ему написать. Дважды. Он ответил только: «Прости, появились дела», – и снова меня проигнорировал, когда я спросила, что случилось.
Может, при других обстоятельствах я бы не была так взвинчена, но он и в среду вечером ушел в странном настроении. Тогда я подумала, что он расстроен из-за звонка от Кая. Но потом в мою голову закралась другая мысль: в тот вечер мы ближе всего подобрались к тому, чтобы заняться сексом, и я его оттолкнула. Каждый раз после Буффало я позволяла чуть дальше продвинуться, но он никогда не пытался инициировать полноценный секс.
До вечера среды.
Тогда он меня обнадежил. Сказал все необходимое, чтобы меня успокоить. Но сейчас, вспоминая это, я спрашиваю себя, не было ли это произнесено только ради того, чтобы я довела его до оргазма. Потому что, как только это случилось, он дал заднюю.
Я издаю судорожный вздох.
– Что? – Саша откладывает тетрадь в сторону и смотрит на меня встревоженными глазами. – О чем бы ты не думала, выкладывай, девочка.
– Может быть, это… – Мои зубы закусывают нижнюю губу. – Может быть, это то, что все ожидали?
Она медлит с ответом.
– В тот вечер, когда мы познакомились, он сказал мне, что был без девушки. Что он ни с кем не встречался дольше пары недель. – Я не обращаю внимание на то, как резко сжимается сердце. – Мы как раз проходим этот временной отрезок.
Ее взгляд смягчается.
– Ты правда так считаешь?
– Я считаю, что он устал от минетов и теперь готов бросить меня ради восьми секунд секса в миссионерской позе через простынь.
Саша морщится.
– Спасибо за такое описание.
Я проглатываю горечь.
– Он будет не первым парнем, который бросил девушку из-за того, что она не дает.
– Никогда не слышала, чтобы парень бросил девушку из-за передоза минетами, – замечает она.
Что возвращает все к вопросу моногамии.
– Может, дело не в минетах, а в том, кто их делает…
– Тейлор. Мне кажется, ты просто доведешь себя до безумия, пытаясь представить, что происходит у него в голове, – говорит она.
– Ну, мне бы не пришлось это представлять, если бы я смогла заставить его отвечать на мои сообщения.
– Слушай. – Саша пытается скрыть свой недовольный голос за успокаивающим тоном, но в итоге я все равно улавливаю нетерпение. Она старается, но утешать – это не ее конек. – Я не знаю его, поэтому не могу быть твоим советчиком в укрощении членов, но скажу вот что: если бы ты правда думала, что он такой, то не тратила бы на него свое время. Поэтому я делаю вывод, что тут есть что-то еще.
– Например?
– Не знаю, может, у него мужские месячные. Я хочу сказать: что бы с ним ни случилось, это не из-за тебя. Ты не об этом должна в первую очередь думать.
– Да?
– Да, детка. Мне кажется, он сходил по тебе с ума с тех самых пор, как вы начали притворно встречаться. Поэтому он либо разбирается с какими-то своими тараканами, либо он просто засранец. И если дело в последнем, то тебе повезло от него избавиться. Поэтому перестань переживать. В один момент вы поговорите, и тогда ты все решишь. А до тех пор забей. Ты должна начать о себе заботиться, Тейлор. Больше никто это за тебя не сделает.
С одной стороны, она права. Мысли о том, что я сделала что-то неправильно, что я недостаточно хороша, просыпаются во мне в первую очередь. Вот что бывает с теми, кого в юности дразнят из-за веса.
С другой стороны, я не знаю, как быть такой же расслабленной, как Саша. Не знаю, как противостоять мучительным мыслям. Как отключать ту часть мозга, которая не дает мне жить спокойно.
Она не представляет, как сильно я к нему привязалась, хоть и предостерегала себя о том, что так делать не надо. Она не знает, насколько глубоко он проник в мою жизнь. Нельзя отстирать ткань от краски, черт возьми. Расставания разрушают, и невозможно полностью кого-то стереть из своей памяти. Люди всегда оставляют после себя какой-то оттенок, пятно, которое не покинет тебя никогда.
Я очень надеялась, что смогу избежать того, что Конор станет одним из таких пятен.
– При всем при этом, – объявляет Саша, вставая, чтобы взять ключи от машины с тумбочки. – Если он поступит с тобой подло, и ты захочешь поджечь его машину или сломать коньки, чтобы он подвернул лодыжку, я тебя поддержу, моя девочка.
Мои губы растягиваются в улыбке. Я ее обожаю. Саша – тот человек, с которым я стояла бы под дождем с лопатой в руках, закапывая труп.
– Пошли, идиотка. – Она высовывает язык. – Можем проехать разок мимо его дома по пути в бар.
«У Малоуна» в этот воскресный вечер полно людей. Идет турнир по дартсу, и несколько минут назад в двери ввалился весь особняк Сигмы Пхи, явно потусив до этого где-то еще. Саша уже отбилась от трех пьяных с подпухшими лицами, стреляющих своими жалкими пикап-фразочками, как будто она Чудо-женщина, закрывающаяся от пуль золотыми браслетами.
– Напомни, почему мы здесь, – перекрикиваю я компанию громких парней, скандирующих «пей, пей, пей!» в ближайшей кабинке.
Саша толкает мне очередной «Малибу» с ананасом и чокается нашими бокалами.
– Тебе требуется членонасыщение.
– Сомневаюсь, что это моя проблема. – Я хмуро выпиваю весь коктейль одним глотком, а потом прислоняюсь к барной стойке и смотрю на людей.
– Что ж, ты ошибаешься. – Она заливает в себя водку с «Рэд Буллом». – Научные исследования доказали, что, когда мужчина морочит тебе голову, ситуацию может исправить только значительное количество членов и алкоголя.
– Надо будет найти экспертную статистику на эти данные.
Саша показывает мне палец.
– Я как раз вовремя. – Перед нами появляется высокий парень в брайарской баскетбольной футболке. Он сверкает улыбкой из рекламы зубной пасты и модельными ямочками на щеках.
Саша, по всей видимости, не чувствует к нему отвращения, потому что принимает подкат.
– Для чего?
– Вам нужна еще выпивка. – Он кивает на наши почти пустые бокалы и машет бармену. – То, что они захотят, и ром с колой, пожалуйста. Спасибо.
Я не пропускаю, как Саша задумчиво прищуривается на его «пожалуйста» и «спасибо». Видите ли, о Саше Леннокс важно знать то, что ее лучшей подругой в детстве была ее прабабушка со стороны отца, которая в разные периоды своей жизни была армейской почтальоншей на Второй мировой войне, учительницей тюремной средней школы и – правда, недолго – католической монахиней. Иными словами, парень с отменными манерами располагает Сашу к себе одной своей вежливостью.
– Я Эрик, – говорит он нам, сверкая своими белоснежными зубами Саше.
– Саша, – застенчиво говорит она. – Это Тейлор. Она была бы рада познакомиться с высокими, загорелыми и симпатичными друзьями, если они у тебя есть.
Я выразительно на нее смотрю, но она не обращает внимания. Она слишком занята тем, что тонет в глубинах Эриковых… манер. Он машет своим дружкам с другого конца помещения, и двое парней прокладывают путь к нам с пивом в руках. Они представляются как Джоэл и Дэнни, и мы впятером устраиваемся поудобнее. Нам с Сашей приходится задирать головы, рассматривая гигантов, которых Брайар стал набирать в баскетбольную команду.