Ворвавшись в здание, я услышала, как пара учителей просят коллег подменить их во время дежурства на большой перемене. Им, видите ли, тоже хотелось сходить «посмотреть шоу». И тогда я окончательно поняла, что приняла правильное решение. Я не собиралась служить бесплатным развлечением для всей школы. Да, я обожала смешить людей, но в данной ситуации не пошли бы они на хрен?
В тот день мое имя не сходило у людей с языка – «Тебе пиздец, Барбер» или «Боже, Селеста, ну ты сегодня и огребешь». И я вдруг превратилась в «человека дождя», я почувствовала, что мне просто необходимо очистить свое имя от этой шелухи. Оказавшись в пустынной библиотеке, я вытащила ручку и листок бумаги и, вытирая слезы со щек, принялась выводить строчку за строчкой: «Селеста Барбер, Селеста Барбер, Селеста Барбер, Селеста Барбер». А исписав всю страницу, прибавила в конце: «…лучше всех, а остальные – просто смех».
Примерно в то же время меня возненавидели две суперпопулярные одноклассницы. Вот, блин, пришла беда, отворяй ворота. Пользуясь властью, которую давал статус завзятых школьных стерв, они умудрились сделать так, что весь восьмой класс меня в школе практически все игнорировали. Я слегка преувеличиваю, конечно, не то чтобы на меня вообще не обращали внимания. Нет, когда я шла через школьный двор или сидела в одиночестве, пытаясь придумать шутку или смешной монолог, мне частенько кричали в спину: «Тупая уродина, никому ты не нравишься!» или «Кто это там вякает? Жопе слова не давали!».
Обычно я приезжала в школу рано и шла от автобусной остановки к зданию через двор, посредине которого высился огромный крест. #предегоочами
В тот день я сразу поняла, что что-то не так. Джанет, девчонка, ставшая в последние месяцы моей неофициальной лучшей подружкой, тоже уже приехала, но явно не горела желанием со мной общаться. Это меня слегка озадачило, учитывая, что еще накануне вечером мы болтали по телефону, обсуждая, не перейти ли нам с прокладок на тампоны с аппликатором.
– Ты в порядке? – смущенно спросила я.
– Угу, – бросила она и быстро свернула в ту сторону, где стояли две популярные девочки.
Как человек, привыкший во всем докапываться до сути, я подошла к другой знакомой девчонке и спросила, не знает ли она, за что Джанет на меня злится. На что та ответила:
– Я не в курсе. Лучше спроси у нее.
Это начинало нервировать.
– Да елки, я только что спрашивала. Что вообще происходит?
Девчонка отвернулась и тоже отошла туда, где стоял актерский состав «Стервоз». Я осталась одна. Поначалу я попыталась игнорировать происходящее. Но мне проще было бы отрастить крылья или объехать луну верхом на хомяке, чем научиться игнорировать что бы то ни было. Тогда я подошла к ним. Сердце мое трепыхалось и билось прямо в двойной подбородок. Девчонки захихикали и принялись разглядывать свои туфли. Вот оно, типичное говняцкое поведение.
– Что происходит? – дрожащим голосом спросила я.
На меня демонстративно не обращали внимания.
Черт!
– Я что-то натворила?
Сучка номер один встряхнула волосами, чтобы откинуть их со своего безупречно высокого лба, и произнесла, едва шевеля хорошенькими маленькими губками:
– Отвали, ты никому не нравишься.
И все рассмеялись.
ЧТО?
Слушайте, я вовсе не невинная ромашка. Я не из тех, кто всегда старается сгладить конфликт. И если вы меня выбесите, я вам об этом скажу.
Но тут было другое. В одну секунду все, кого я считала своими приятелями, переменились. Если раньше они были дружелюбными и веселыми, то теперь стали запуганными и злыми. Я прекрасно знаю, что дети и подростки порой кого угодно могут достать – уж поверьте, у меня ведь ДВЕ падчерицы подросткового возраста. Но эти сучки вели себя так не из-за того, что я была в чем-то виновата, а просто потому, что им так захотелось.
Стушевавшись, я отошла. Я не дурочка, надо мной частенько подшучивали, и я к этому привыкла. Но стать объектом откровенного издевательства была не готова.
Я решила, что вернусь на автобусную остановку и подожду еще одну свою подругу, Алису. Она всегда приезжала последней. Алиса была хиппи; мы звали ее Систер, потому что она любила нас всех, как родных сестер. Милая, добрая девушка, с которой ты всегда чувствовал себя как дома. Я была уверена, что Алиса вступится за меня или хотя бы поддержит, пока остальные будут упражняться в остроумии.
Алиса вышла из автобуса, и тут уж я не смогла сдержаться. Знаете, как это бывает, когда ударишься в школе головой и говоришь всем: «Все хорошо. Мне не больно». Но потом учитель звонит твоей маме, и стоит тебе услышать в трубке ее голос, как ты сразу же начинаешь плакать. Так же было и сейчас. Я увидела Алису и мгновенно разревелась.
– Все меня ненавидят, – дрожащим голосом произнесла я со слезами на глазах.
Она ничего не ответила, просто пошла дальше, низко опустив голову.
– Систер? – окликнула я, в панике бросилась за ней, догнала и пошла рядом. – Я не понимаю, что происходит. Джанет мне не отвечает. А Дебби сказала, чтобы я отвалила.
– Я не хочу с тобой разговаривать, – пробормотала Алиса, не поднимая головы.
Боже, мне стало дурно. Систер дружила со всеми. Ее даже старостой выбрали, и совершенно справедливо: ведь она была классной, умной и очень доброй. И когда я поняла, что даже она не хочет со мной разговаривать, стало ясно, что шутки кончились.
Я была в растерянности. Ломала голову, пытаясь сообразить, какого черта я натворила. Может, говорила гадости у кого-то за спиной, что для подростков является преступлением, заслуживающим смертной казни? Но ничего не приходило в голову, я искренне не понимала, почему все одноклассники внезапно стали моими врагами.
И вот тогда, стоя на автобусной остановке, я сделала глубокий вдох, собралась с силами и приняла решение. Я решила, что мне плевать. Я не буду пытаться понять, в чем моя вина, и умолять о прощении, раз никто даже не дал себе труда объяснить мне, в чем дело. Может, им просто хочется, чтобы мне было плохо? Ну а мне по барабану. У меня есть дела поважнее. Мне нужно выучить монолог для урока актерского мастерства, посмотреть и пересмотреть новую серию «Друзей», выступить на танцевальном концерте. Не хватало еще тратить нервы на этих сучек.
Это продолжалось целый год. Сучка номер один и Сучка номер два, пользуясь репутацией главных стервоз школы, смогли убедить весь класс в том, что я – неудачница, с которой и разговаривать не стоит. И если кто-то вдруг нарушал запрет, сучки немедленно брались за него и выясняли, как он посмел ослушаться.
По пальцам можно пересчитать людей, которые в тот год мне не пакостили.
И все же нужно отдать девчонкам должное: они приложили массу сил, чтобы переманить всех на свою сторону. Ума не приложу, как они умудрились так быстро всех оповестить и контролировать ситуацию даже во время каникул, тогда ведь не было еще ни электронной почты, ни смс. Неужели письма писали? Или играли в испорченный телефон? А может, они оказывали парням сексуальные услуги, чтобы те кричали мне в спину гадости? Впрочем, это я уже фантазирую. Так или иначе, но всучить (пардон за каламбур) одноклассникам свое мнение обо мне им как-то удалось. Отлично сработано, засранки!
Говорят, когда тебя травят, лучший выход – отвернуться и не обращать внимания. Тогда обидчики поймут, что им не удается тебя достать, заскучают и отвяжутся. В общем, все советы сводятся к тому, что ты должен как-то повлиять на задир и заставить их отступить.
Я же скажу: не обращайте внимания, потому что ВАС это действительно не колышет, отворачивайтесь, потому что это ВЫ заскучали. Да насрать, что ОНИ там чувствуют. Думайте о себе, а о них забудьте.
У дочери моей подруги сейчас проблемы в школе. И как бы мне ни хотелось наведаться туда и снести с плеч пару голов, ей я посоветовала думать прежде всего о себе. Не потому, что это покажет обидчикам, что ей на них наплевать, но потому, что она этого заслуживает. Потому что, сосредоточившись на своих чувствах, она найдет в себе силы и способности понять, кто она такая и чего хочет от жизни.
Это трудно – поверьте, я понимаю, охрененно трудно. Но лучше отнестись к этому как к обряду посвящения, добровольно принятому обряду посвящения.
За два дня до окончания восьмого класса Сучка номер один и Сучка номер два решили, что с меня хватит, и выдали одноклассникам разрешение снова со мной разговаривать. Прекрасно! Жуткое чувство одиночества и страха отступило, но во мне самой ничего не изменилось, просто у меня стало больше собеседников. Не стану утверждать, что эта история никак на меня не повлияла. Повлияла, конечно. Но, вспоминая школьные годы, я не могу сказать, что этот опыт стал для меня определяющим. Потому что меня не так уж сильно волновало, что обо мне думают окружающие.
Я знала, чем хочу заниматься, этим, собственно, и занималась. Актерский состав «Стервоз» попытался встать у меня на пути и заставить меня думать только о них и их дурацкой затее, но у меня на это не было ни времени, ни желания. Меня эта хрень попросту не интересовала. Я много плакала, а родители предлагали мне перейти в другую школу, но все это в конце концов закалило мой характер. И все же я не считаю, что то, как со мной обращались, сделало меня такой, какая я есть. Я скорее грешу на «Нутеллу».
Помню, как в то время кто-то сказал при мне, что школьные годы – это лучшее время в жизни. А я подумала: «Если это правда и дальше будет только хуже, то я лучше пойду в ванную и повешусь на собственном галстуке».
Но я догадывалась, что все не так. Что однажды я свалю оттуда, вполне готовая найти свою дорогу в жизни и все такое. Никому не советую становиться объектом травли специально, чтобы закалить характер. Мой совет – если тебя травят или обижают, займись делом. Соберись и направь все силы на то, что тебе нравится. Любишь гандбол – ступай в тихий уголок, найди мячик и бей его о стенку, пока не прозвенит звонок на урок. Любишь шахматы – займись… чем там занимаются шахматисты. А если твой конек орфография, значит, садись и ПИШИ, БОТАН ТЫ ТАЛАНТЛИВЫЙ! И не компостируй себе мозги этими придурками, потому что, ей-богу, они гораздо больше заинтересованы в тебе, чем ты в них.