Для кого эта встреча оказалась подлинно огорчительной, так это для Владислава Суркова, который после этого (и, вероятно, вследствие) распрощался с большой политикой. Про Суркова тут надо сказать пару слов хотя бы потому, что Донбасс был территорией его личной ответственности, и как-то он не справился с этим, будем откровенны, безнадежным делом. Что самое интересное, Сурков все прекрасно понимал. Об этом свидетельствует его повесть «Подражание Гомеру», где содержатся циничные и крайне противные портреты писателей-патриотов и донбасских командиров. Сурков вообще был фигура демоническая (был, хотя он живехонек, просто демонизма не осталось. У использованных персонажей не бывает демонизма). Его называют самым интересным политиком путинской эпохи, и это справедливо, если ставить логическое ударение не на слово «интересный», а на слово «самый». Просто все остальные вообще тлен. Сурков претендовал на то, чтобы манипулировать доверчивыми карьеристами, заставлять их пробивать одно днище за другим и в результате кидать: так было создано движение «Наши», лидер которого Василий Якеменко пребывает ныне в Баварии, на заблаговременно купленном участке. Но кинуть он попытался и свое кремлевское начальство, которому гарантировал согласие Зеленского на федерализацию. Зеленский оказался более крепким орешком. Почему Сурков 18 февраля лишился должности помощника российского президента — сам он сообщил в интервью Алексею Чеснакову, ближайшему соратнику и, пожалуй, ученику: «Моя отставка — чистая самоволка. Буду заниматься политикой на кухнях, в рюмочных и в странных трактатах. Я путинист, отчасти еретического толка. Хотел уйти еще в 2013 году, когда понял, что мне нет места в системе, но вернулся и выбрал Украину. Уже тогда предчувствовал борьбу с Западом. Наши отношения с Украиной никогда не были простыми, даже когда она была в составе России. Исторически доказал эффективность принуждение силой к братским отношениям». После этого он добавил: «Владимира Зеленского на саммите в Париже все приняли как президента, он не лох». Спасибо и на этом, но насчет чистой самоволки, кажется, имела место хорошая мина при безнадежной игре. Тогдашний министр внутренних дел Украины Аваков рассказывал в интервью Дмитрию Гордону, что во время согласования финального коммюнике Сурков бросил бумаги на стол и закричал: «Мы так не договаривались!» Сурков комментировал, что Авакова, хоть он и был в составе украинской делегации, не подпустили к переговорам, да вдобавок он сам признался, что перепил. Однако в увольнении Суркова появляется своя логика, если допустить, что он заверил кремлевское начальство в абсолютной податливости Зеленского, а Зеленский продемонстрировал неожиданное упорство и скепсис относительно Минских соглашений. Сам Сурков впоследствии говорил, что «контекст изменился», а комментаторы замечали, что от попыток договориться Кремль перешел к откровенному силовому давлению. Вероятно, он действительно надеялся обойтись без войны, хотя другом Украины и сторонником переговоров его тоже назвать затруднительно; скорее всего, он нарисовал Кремлю чересчур утешительную картину, а когда Зеленский уперся, Сурков был сделан крайним.
Путин что-то понял о Зеленском именно в первый год его президентства и после личной встречи. Он осознал, что к Минским соглашениям новая украинская власть относится без всякого пиетета, и что вожделенная федерализация — которая лишь отсрочила бы войну, — не планируется. Он понял также, что Зеленский его не боится и даже непроизвольно усмехается в его присутствии. Зеленского во время парижского саммита высоко оценили европейские коллеги; Путин многократно давал понять, что его эта оценка не интересует. По всей вероятности, курс на войну был взят именно в том декабре, в первый же год президентства Зеленского.
Почему эта война стала неизбежной? Собственно, политологи самого разного толка предсказывали ее с середины девяностых, когда стало ясно, что Чечней дело не ограничится. Крепнущий тоталитарный режим нуждается в войне как в главном допинге; война сплачивает народ вокруг власти и позволяет не менять ее до победы или окончательного поражения. Вероятно, шанс избежать войны у Зеленского был, если бы он пошел на требования Кремля; но на том же саммите он сказал журналистам, что, если его будут особенно активно склонять к дословному выполнению Минских договоренностей, на следующий саммит приедет другой президент. Украинское общество отлично понимало, что федерализация Украины для России — способ не просто впихнуть за шиворот соседу раскаленную картошку Донбасса, но кратчайший путь к заражению Украины как таковой все тем же раздраем. Нагнуть Украину, заставить ее признать Донбасс, пойти на переговоры с Гиви или Моторолой — цель не столько геополитическая, сколько, так сказать, психологическая. В результате молодой президент дал бы повод для бесконечных шуток о недоношенности, а Путин предстал бы зубром мировой политики. Но, как известно, первые да будут последними. Из Грина мы знаем о «железном смехе дряхлого прошлого». Но бывает и смех будущего, и этот смех — пусть тщательно скрываемый — Путин услышал поздним вечером 9 декабря. Таких вещей прошлое не прощает.
Встреча через четыре месяца не состоялась — мир проходил через ковид, первую волну турбулентности, обозначившую начало великого кризиса двадцатых. (Кто не верит — поговорим через десять лет, если выживем и коллапс тридцатых не расплющит нас окончательно).
Сейчас мне придется сказать вещь печальную и, может быть, кощунственную. Полуудачи и откровенные неудачи первых двух лет президентства Зеленского связаны с тем, что политик нового типа, для которого важней всего сплоченность, взаимопонимание, чувство команды и единство цели, мог триумфально избраться в Украине, но сохранять рейтинг не мог никак. Ему предстояли непопулярные меры, его былые соратники и благожелатели немедленно разочаровывались, как только эти непопулярные меры касались их лично, да вдобавок ему все время предстояло действовать в условиях компромисса — то с олигархами, от которых слишком многое зависело, то с Россией, от которой зависел худой (все более худой) мир. Перевернуть новую страницу, на чем с самого начала настаивал Зеленский, ему не удавалось. То, для чего хорош был Порошенко, о котором тут же начали ностальгически жалеть, не удавалось человеку, предлагавшему новую парадигму украинской политики, новую модель страны, свободную и от советских рудиментов, и от провинциального чванства. Для того чтобы у Зеленского начало что-то получаться, как ни ужасно это звучит, понадобилась катастрофа государственного масштаба.
Появилось сплоченное общество — та команда единомышленников, с которой он привык иметь дело. Востребованы оказались главные качества с точки зрения модерниста — скорость реакции, умение держать себя в руках, высокая мотивация. Появилась возможность безоглядно развязаться с наиболее влиятельными олигархами, среди которых были люди отважные и принесшие много пользы Украине — но делить с ними власть президент нового типа не мог. Наконец, исчезла необходимость договариваться с Россией, терпеть ее шантаж и прямую ложь. Именно война обычно легитимизирует диктатора, уж в России-то мы это знаем как никто, но и лидеру нового типа она развязывает руки. Война укрепила власть Сталина — но и привела к власти де Голля; война выдвинула сервильного прозаика Бубеннова — но и Гроссмана, и Виктора Некрасова. Война не решает ни одной проблемы, напротив, она загоняет их вглубь, и мы не можем не заметить, что после войны на Украину обрушатся все отложенные и нерешенные вопросы, начиная от пресловутой коррупции и кончая национализмом. Война — миг величайшего национального стресса, и Зеленскому с самого начала нужна была обстановка радикальной новизны — не такой ценой, конечно, но другой не предлагали.
Участнику и зрителю этой драмы остается только изумляться черному юмору и парадоксальной мудрости сценариста. Главный парадокс биографии Зеленского заключается в том, что президент, готовившийся к миру, избранный для заключения мира, на базе усталости от тлеющей донбасской войны, для мира совсем не подошел, установить его не смог, а по итогам двух лет сравнительно мирной работы разочаровал даже пылких своих сторонников. Но несистемный, во всех отношениях неожиданный, непрофессиональный политик идеально сгодился для войны, для противостояния жестокому, предельно циничному агрессору — к чему, кажется, сам себя считал в принципе непригодным. Интуиция нации, как выяснилось, вполне материальный фактор, нагляднейшая иллюстрация к словам Исайи: «Я открылся не вопрошавшим обо Мне». Спасение в лице единственно нужного человека всегда приходит не с той стороны, откуда ждут, и вне зависимости от того, как Зеленский закончит свой президентский срок, миссию он уже осуществил, такое не забывается.
Эти результаты ровно противоположны тому, что задумывал российский президент. Но Господь использует людей как инструмент для выполнения своих задач, а не их планов. Осуществление этих целей в мировом масштабе и есть мистерия.
XXII. Соратники
Давид Арахамия. Лидер «Слуги народа»
Украинская политика 2019–2022 года являла собой четвертый сезон «Слуги народа», и Зеленский подсознательно заботился о том, чтобы у главных персонажей были реальные двойники. Это ситуация уникальная — обычно бывает наоборот. Но в «Слуге» так славно подобралась команда, в ней так кинематографично распределились роли и так гармонично представлены амплуа, что большая часть типажей перекочевала с экрана в реальность. Только один добавился — у него нет автора, братья Шефиры не могли написать такого персонажа, его могла создать только наша пограничная реальность, и о нем позже.
В «Слуге народа» есть обаятельный кавказец, не актер, директор «Квартала-95»: Мика Тасунян, которого и в сериале так зовут. В реальности он, правда, Фаталов — после развода родителей записан под фамилией матери.
Он родился в Баку в 1983 году. Когда начался карабахский кризис — армянам в Баку стало сперва небезопасно, потом невыносимо, — в 1988 году семья переехала в Украину. Фаталов был с детства очень артистичен, пошел в деда по материнской линии, знаменитого свадебного музыканта, окончил Луганский институт культуры и играл, как почти весь «Квартал», в КВН. У Окуджавы в «Свидании с Бонапартом» есть герой, за которым буквально по пятам гнался Наполеон: в какую бы европейскую страну он ни приехал, корсиканец немедленно вторгался туда. Наконец в Москве его застрелили — и в Москве корсиканец остановился. Помнится, я Окуджаве сказал: гениально придумано, это вообще лучшая ваша идея! — и он сказал, что ничего это не придумано, а вычитано им в «Русской старине», реальная история.
— Такое бывает, я видел, — добавил он серьезно, уж не себя ли имея в виду? И за героями «Квартала» межнациональные войны после распада СССР словно гнались по пятам: Фаталов в Луганск — и война в Луганск, Фаталов в Киев — и война в Киев...
Он отличается не только насмешливостью и, так сказать, пластичностью психики, — с поразительной легкостью изображает веселье, гнев, тоску, — но и оргспособностями, подтверждая тем самым знаменитый советский анекдот о том, что еврей — это призвание, русский — диагноз, а кавказец — профессия. Как видите, с юмором на национальную тему в империи все было хорошо, и перед рабской свободой анекдота все были равны.
Арахамия воплощает в команде Зеленского дерзость, хитрость, предприимчивость и глубокую верность друзьям, воплощенные в кавказском характере; роль его отчасти пиаровская — он лидер парламентской фракции «Слуги народа», — но при этом, как и в «Квартале», и в «Слуге», он безусловный интеллектуал. Арахамия родился в Сочи, потом семья переехала в Гагры, а потом, спасаясь от грузино-абхазского конфликта, после долгих переездов осела в Украине. В Николаеве Давид с золотой медалью закончил школу, поступил в Европейский университет и уже в 2002 году открыл собственную компанию по разработке веб-сайтов. Выдвинул его по-настоящему 2014 год, когда Украине понадобилось защищаться в гибридной войне: стал главным организатором волонтерской деятельности в Николаеве, а почти сразу после — председателем совета волонтеров при Министерстве обороны Украины. Почему в сентябре 2019 года Арахамия возглавил парламентскую партию «Слуга народа», рационально ответить трудно: вероятно, потому что, с точки зрения большинства украинских политологов, он является идеальным менеджером, ко всем умеет найти подход и отличается при этом истинно кавказскими понятиями о чести. То есть при всем стремлении оппонентов его поддеть (а недоброжелательных материалов о нем море) на него действительно ничего не накопали. «По моей информации, уже более трех месяцев на меня пытаются абсолютно разные службы накопать хоть что-то дискредитирующее или компрометирующее, но пока «нашелся» только фотошоп. Мне кажется, это хороший результат», — сказал Арахамия Стране.ua, когда у него просили комментарий во время скандала с американским гражданством. О наличии у него этого гражданства заявил бывший народный депутат от Радикальной партии Игорь Мосийчук. Мосийчук — персонаж мутный, как, с моей точки зрения, и вся партия Ляшко, сочетающая отчаянный украинский патриотизм с критикой вступления Украины в НАТО и ЕС; был он одно время заместителем командира «Азова», но рассорился с днепровским мэром Борисом Филатовым и был из «Азова» изгнан; периодически участвовал в публичных драках, был лишен депутатской неприкосновенности и арестован за взятку, потом освобожден, и дело его, как многие украинские дела против политиков, прекращено и замято. Он-то и заявил, что у Арахамии есть второе гражданство, что по украинским законам неприемлемо. Он опубликовал немедленно разоблаченный фейк — фото этого паспорта, в котором вдобавок имя и фамилия Арахамии поменялись местами. Арахамия, комментируя вброс, заметил: «Сроду бы я не надел такой жлобский свитер».
Некоторое время Арахамия работал в США. Ему пытались придумать репутацию «крота ФБР в Украине», но опять-таки не нашли ни одного факта. Он постоянно настаивает на абсолютной прозрачности бизнеса и первоочередном значении антикоррупционных расследований. Видимо, по этой причине Зеленский и утвердил его членом наблюдательного совета сотрясаемого скандалами «Укроборонпрома» (и, в частности, коррупционными разоблачениями Гладковского-Свинарчука, человека Порошенко; ниже мы вернемся к этому эпизоду). Кстати, принципиальный кавказец Тасунян сделан в «Слуге народа» главой СБУ, автором сенсационных разоблачений воровства при строительстве киевских дорог. Эта серия второго сезона — безусловно одна из самых смешных и ядовитых. С Тасуняном Арахамию роднит и пренебрежение протоколом: он утверждает, что оптимальный внешний вид парламентария — шорты и ноутбук. Помимо фракции, Арахамия возглавляет комиссию по взаимодействию с американским сенатом, а в ноябре 2022 года возглавил комиссию по контролю за использованием американской военной помощи; с отчетом о мониторинге этого использования он ездил в США и, по собственному заявлению, имел весьма плодотворные контакты с представителями республиканской партии. Выскажу крамольную мысль, но если назначение Арахамии на все эти посты непосредственно лоббировалось США — такую версию вбрасывал, например, абсолютно пророссийский и базарный по тону портал «Антифашист», — лучшего выбора для контроля за своими расходами США сделать не могли. Увы, похоже, что вбросы о звонках Зеленскому с требованием назначить Арахамию опять-таки ничем не подтверждены — просто жил человек в Штатах, стало быть, завербован.
Именно Арахамия был ключевой фигурой на переговорах с Россией в феврале-марте 2022 года и добился определенного сближения позиций, которое, однако, после Бучи стало неактуальным. Он поддержал высказывание Зеленского о недопустимости переговоров с Путиным. Он стал во время войны одним из самых сдержанных и уверенных комментаторов происходящего, не уставая уверять читателей и журналистов в безоговорочной лояльности парламентариев Зеленскому в военное время. В его мобильном телефоне президент значится как ЗеВова, что изобличает не столько панибратство, сколько уважение: определенный артикль e — как бы намек на качества Зеленского, о которых Арахамия часто говорит журналистам. Прежде всего это именно определенность взглядов и верность слову.
Арахамия умело дозирует официоз и человечность, эмоциональность и жесткость — словом, безупречно играет Мику Тасуняна. Иногда коллегам фракции приходится дезавуировать его заявления — например, в 2021 году он сказал, что во время американского визита Зеленский будет вынужден говорить с Байденом о военной помощи на повышенных тонах; «Давид у нас парень горячий», сказала депутат Евгения Кравчук. На самом деле, насколько можно судить, парень чрезвычайно расчетлив, то есть умеет добавить в политику «человечинки», которую журналисты потом долго обсуждают. Именно он сказал, что у Зеленского, видимо, «синдром хронической усталости» (что вполне справедливо, но дружеская и вражеская пресса обсасывала этот вброс недели две). Арахамия — давний приятель и симпатизант Михаила Саакашвили, упрямо требующий его освобождения. «Я — Давид Арахамия, председатель президентской партии «Слуга народа» и лидер парламентского большинства, записываю это видео, чтобы выразить свою поддержку главе Национального совета реформ Михаилу Саакашвили. Он гражданин Украины, чиновник высокого ранга в Украине. Мы будем защищать каждого гражданина Украины вне зависимости от того, на какой территории он находится. Мы требуем, чтобы его немедленно освободили. Я недавно был в Грузии и видел огромные достижения и все те огромные объекты капитального строительства, которые были построены Михаилом. Михаил действительно реформатор и продвигает очень много реформаторских идей и здесь в Украине. Михаил, Украина с вами, вы нам нужны, ждем вас дома!» — такое обращение в его защиту он записал 17 октября 2021 года. И это тоже кавказская рыцарственность, основанная не столько на землячестве и национальной солидарности, сколько на сочувствии к идейному союзнику.
Арахамия — не просто успешный менеджер, но еще и воплощение того кавказского характера, с которым Зеленский хочет иметь дело. Это человек со своим бескомпромиссным представлением о чести, аристократичный, остроумный и темпераментный; Мика Тасунян, которому повезло поработать в Штатах и не повезло работать в парламенте военного времени. Главная черта Тасуняна в сериале — информированность. Ее же все без исключения мои собеседники выделяли в разговоре об Арахамии.
Однажды Фазиля Искандера спросили, чем отличается умный человек от мудрого. Искандер ответил совершенно по-кавказски: умный понимает, как мир устроен, а мудрый умудряется жить и действовать вопреки этому.
Вот это прямо про Арахамию.
Тайна Ермака
1.
При Зеленском нет серого кардинала, и это едва ли не самая примечательная характеристика его президентства. То есть на эту роль прочат то одного, то другого кандидата, и самая упоминаемая фигура в этом контексте — руководитель офиса, Андрей Ермак, о котором известно очень много, но все это ничего не объясняет. Тем не менее нет ни одного персонажа, о котором было бы достоверно известно: президент к нему прислушивается, его влияние абсолютно... Зеленский сумел выстроить свою политику и расставить окружение так, что ни один помощник, советник или администратор не обладает монополией на доступ к телу; никто не является стопроцентно надежным лоббистом. Зеленский принимает решения сам — или передоверяет их специалистам. Но если кого-то в Украине и называют серым кардиналом, то Андрея Ермака. В сериале у него был вполне конкретный прототип (и укорениться в украинской политике, как уже сказано, имеет шансы только тот, кто укладывается в сюжет «Слуги народа»). Там это тип Всемогущего Администратора Юрия Ивановича Чуйко, которого играет Станислав Боклан; Ермак немного напоминает его даже манерами и, так сказать, мимикой, и чуйко у него действительно феноменальное.
Никто не может объяснить, почему Зеленский доверяет Ермаку и не сменяет его вот уже четвертый год. Упоминаемые причины:
1. Ермак старше Зеленского на семь лет и выше на 22 см. Зеленский испытывает по отношению к нему комплекс младшего брата, то есть доверяет, опирается, чувствует надежность. Те, кому факторы возраста и возраста кажутся несерьезными, недооценивают роль «человеческого, слишком человеческого» в поведении власти. (С тоской думаю о том, что пишу о людях, которые значительно младше меня: Зеленский — на 11 лет, Ермак — на 4... На что ушла моя жизнь? В более динамичных странах, чем Россия, люди в 30 лет министрами становятся, в 55 на пенсию уходят. В сущности, мое поколение в России только и ждало, когда настанет его черед действовать. И не факт, что дождется).
2. Ермак — идеальный организатор, фактически живет на работе (с началом войны переехал в свой офис, поставил там диван).
3. Ермак — крот России в окружении Зеленского, неформальный контакт для переговоров, как раньше Медведчук. Вся недостоверность и абсурдность этой версии — особенно сейчас, когда Зеленский демонстративно отказывается от любых контактов с Россией, — очевидны, и тем не менее она живуча, поскольку конспирология непобедима в принципе. Огромный процент россиян и значительная часть украинцев (особенно зарубежных, то есть живущих не под бомбами) по-прежнему уверены в том, что у России с Украиной договорняк. Версия эта существует не потому, что убедительна, и не потому, что любой руководитель президентской администрации идеально подходит на роль крота в силу своей влиятельности и вовлеченности в тайны Банковского двора, а потому, что очень уж страшно представить, насколько все всерьез. То есть допустить, что Украину хотят уничтожить до основания без всяких договорняков.
При всем этом Ермак, особенно если сравнить его с главой администрации президента России Антоном Вайно, публичная фигура, регулярно общается с прессой, дает комментарии. Таинственно другое — почему именно он оказался на этой должности и все еще кажется Зеленскому самым сильным администратором. Слухи о его коррумпированности или о связях с Россией всплывают регулярно, но все как с гуся вода. Честно говоря, из всего окружения Зеленского он не то что наиболее таинственен, но как-то наименее уязвим. Поэтому разбираться в его феномене особенно интересно, особенно если учесть, что никаких инсайдов у меня нет. У большинства авгуров, гадающих о его планах, — тоже.
Андрей Борисович Ермак родился 21 ноября 1971 года в Киеве. Его отец окончил Киевский политех, инженер, занимался радиоэлектроникой, впоследствии работал в комитете по профтехобразованию, был командирован в Афганистан и выстраивал систему технического образования там. Был начальником отдела кадров советского торгпредства в Афганистане, что без связей с КГБ маловероятно; отсюда бесчисленные спекуляции, но фактов нет. Андрей Ермак окончил Киевский университет (факультет международных отношений, международное частное право). Основал международную юридическую компанию. Занимался защитой интеллектуальной собственности, боролся с кинопиратством. Был помощником олимпийского чемпиона по вольной борьбе Эльбруса Тодеева (депутата от Партии регионов). Двоюродный брат Тодеева Джамболат — главный тренер российской сборной по вольной борьбе. Ермак никогда не скрывал (наоборот — подчеркивал) свои хорошие отношения с частью российской элиты, в частности, «конструктивные рабочие отношения» с Дмитрием Козаком, курировавшим ЛДНР от России.
В 2019 назначен помощником президента Украины, а с февраля 2020 сменил Андрея Богдана в должности руководителя офиса, учрежденного вместо президентской администрации. Обстоятельства замены Богдана на Ермака особенно любопытны. Богдана называли самым влиятельным человеком в команде Зеленского (вероятно, должность такая), и сам он не только не скрывал, а всячески подчеркивал свою роль в решении Зеленского выдвигаться на выборы: «Я сказал, Володя, ты своим фильмом дал людям надежду!». В интервью Гордону Богдан оценивал Зеленского так: «Он очень харизматичный. Он просто притягивает людей. Я сам наблюдал, как такие, знаешь, зубры мировой политики просто при разговоре с ним просто оттаивали. Он вызывает, знаешь, такое ощущение, что это... ну, твой сын. Что-то такое, к чему ты не можешь быть враждебным. Это очень сильная его сторона. Но при этом надо понимать, что он суперпрофессиональный актер. Суперпрофессиональный. Он может включать свою харизматичность даже с людьми, которые ему неприятны».
Но с какого-то момента Богдан стал Зеленского раздражать, и тот, будучи вызван на прямой разговор («Уже на заборах пишут, что ты меня уволил»), вынужден был ему прямо сказать: «Ты как нелюбимая женщина: все, что ты делаешь, вызывает у меня агрессию». Разговор был наедине, а фразу эту цитировали многие: интересно, кто рассказал? Вряд ли Богдан (он всего лишь подтвердил Гордону, что это было сказано): вообще-то это не из тех фраз, которые хочется пересказывать другим, если ты их услышал от бывшего друга, который тебе вдобавок многим обязан. Впервые с такой отчетливостью эту враждебность Богдан ощутил, когда президент поздним вечером позвонил Арахамии, проводившему с главой Офиса короткое совещание. «Ну и что он там у вас делает?» Зеленский подозревал, что Богдан против него интригует. Но скорее всего, раздражать его стало то, что Богдан часто и публично подсказывал ему на ухо — иногда это было решение, иногда формулировка. Зеленский не любит, когда им публично руководят и даже не пытаются это скрыть. И Ермак, заметим кстати, никогда не позволял себе ничего подобного.
Увольнение Богдан переживал крайне болезненно, да и кто бы после двух лет исключительной близости к первому лицу легко отнесся к низвержению? Он искренне считал себя создателем Зеленского-президента, старшим другом, главным режиссером — он и натолкнул Зеленского на попытку побороться за власть (самообольщение очень наивное — Зеленскому эта мысль наверняка явилась еще до «Слуги народа», с честолюбием там все в большом порядке). То, что Зеленский будет избавляться от былых соратников, считавших себя кузнецами его победы, вполне естественно. Нет ни одного лидера, который не убрал бы свидетелей и участников своего становления. Не то странно, что Богдана убрали, а то, что он к этому не был готов.
Но почему Ермак?
Богдан говорил, что он — как итальянская обувь: ноге комфортно. Многие на мой вопрос отвечали сходно: он говорит то, что Зеленский хочет слышать. Но для самосохранения в условиях всемирного кризиса этого недостаточно. Ермак твердо знает свое место и никогда не пытался намекнуть на свое серое кардинальство.
Богдан — признавая, впрочем, что он не видел этого документа, — говорил о неких двенадцати (или тринадцати, но политики обычно суеверны) пунктах Андрея Ермака: о тайных договоренностях, которых Ермак достиг с российской стороной (главным образом о признании Крыма, изменениях Конституции и огромных компенсациях за это). В эфире «Свободы слова» с Савиком Шустером Ермак решительно опроверг всю эту, как он выразился, конспирологию: «Могу вам сказать с полной ответственностью, что никаких тайных соглашений с Российской Федерацией нет и не может быть по существу».
Руководил группой украинских переговорщиков в Нормандском формате. Создал Центр противодействия дезинформации. Входит в состав Ставки Верховного главнокомандующего. Участвовал как продюсер в создании пяти художественных фильмов (наиболее успешным было «Правило боя», наиболее интересным в художественном отношении — драма Криштофовича «Предчувствие», странный тревожный фильм). Занимает второе место в рейтинге украинских политиков, общается с Зеленским больше всех коллег, но влиятельность политика в Украине определяется не близостью к президенту, а, по собственной формулировке Ермака, способностью предоставлять ему экспертную информацию. Ему же принадлежала решающая роль в организации саммита НАТО в Вильнюсе, и он настойчивей других убеждал украинцев в том, что саммит оказался для Украины триумфальным, что страна фактически приглашена в НАТО и что помощь ей будет только расширяться.
2.
...В день первого тура президентского голосования в офисе Зеленского проходил мини-турнир по настольному теннису. Выиграл его корреспондент «РБК-Украина» Владислав Красинский. Призом была партия с Зеленским. Перед партией корреспондент предложил: если Зеленский проиграет, он даст РБК эксклюзивное интервью.
17 апреля Зеленский дал проигранное интервью. По предварительной договоренности, на визу его не посылали (в 2015 году журналист, народный депутат Сергей Лещенко подал законопроект об отмене обязательного согласования интервью; законопроект тогда не прошел, а в 2020 году уже сам Лещенко запретил изданию «Бабель» публиковать свое интервью без визы. «Лещенко ведь член вашей команды», — сказал Красинский Зеленскому, мотивируя право публиковать интервью без визирования. «Он не член команды, разные люди приходят, помогают», — ответил Зеленский, но согласился на публикацию аутентичного текста без редактуры). Он там сказал много интересного, но особенно часто ему припоминали обещание:
«Вы готовы брать на себя политическую ответственность? Если у вас в окружении найдут своего Свинарчука, вы уйдете в отставку?
— Я считаю, что президент Порошенко должен был посадить Свинарчука. Он сам посадить не мог, но он должен был выйти и сказать: я прошу, обращаюсь ко всем правоохранительным органам, ко всем там судьям и так далее...
— В отставку вы уйдете?
— Если будет такой, как Свинарчук, я считаю, что президент должен уйти в отставку. Он партнер, это важно. Он партнер со Свинарчуком? Конечно, в отставку и не только, а дальше криминальное разбирательство этого вопроса. Но если в его команде был Свинарчук, и он не знал о том, что он украл, то он должен был Свинарчука посадить. Вы же понимаете, где мы живем и что происходит. Пролезть могут люди».
Олег Свинарчук, о котором давно забыли, ибо у Украины появились куда более серьезные проблемы, — украинский бизнесмен, глава штаба Порошенко в Черкасской области, после победы Порошенко отвечал за военный экспорт Украины, был первым заместителем секретаря совета национальной безопасности и обороны (СНБО) Украины, по этому случаю взял более благозвучную девичью фамилию матери — Гладковский. Был обвинен в расхищении средств, уволен, арестован, выпущен под залог в 10 млн гривен. Зеленский перед вторым туром обещал задать Порошенко вопрос: почему свинарчуки не за решеткой?
Вспомнили мы эту историю главным образом потому, что вокруг Ермака тоже возник коррупционный скандал. Молодой режиссер и акционист Гео Лерос (депутат Рады от фракции «Слуга народа») опубликовал традиционный для Украины компромат — весной 2020 года поддержал обращение небольшой части депутатов к Зеленскому с призывом создать консультативный совет с участием сепаратистов из ОРДЛО (отдельные районы Донецкой и Луганской областей, аббревиатура, принятая в Украине для оккупированной части Донбасса). Ермак категорически возражал. «Видимо, Андрей Ермак посчитал, что его опыт лучше и сильнее всех других. Именно поэтому он начал выдавливать любое окружение, которое может доносить президенту альтернативную мысль», — заявил Лерос. Он объявил сбор компромата на Ермака и уже на следующий день получил компрометирующую пленку, на которой младший (1979) брат Андрея Ермака Денис фактически торгует назначениями, ссылаясь на родственные связи. Ермак потребовал выяснить происхождение этих записей и пути, которыми они попали к Леросу. Лерос отказался раскрыть информаторов. Ермак в ответ заявил, что блокировал назначение, которое Лерос пытался через него протолкнуть (предположительно речь шла о кандидатуре Ильи Сагайдака на должность замминистра), и вот депутат ему мстит: «Борются не только со мной — они борются с украинской властью, с командой президента», сказал он на брифинге. Денис Ермак выступил с собственным заявлением: он не отрицал, что на пленке его голос, но утверждал, что обсуждаются не назначения, а проекты, которые он планировал презентовать вполне официально. Сразу несколько анонимных источников заявили, что за скандалом с пленками угадывается фигура предыдущего главы Офиса президента Андрея Богдана, которого «валили теми же методами».
3.
Все это и последующие попытки свалить Ермака ни к чему не приведут, и уйдет он либо вместе с войной, либо вместе с Зеленским: в момент радикальной перемены стилистики, в которую он пока вписывается идеально.
Принципиальное соображение, которое касается политики в целом, но политики Зеленского в особенности. Особенность короля-нарратора в том, что он выстраивает для нации сюжет по всем законам жанра, сознательно или бессознательно, но так, чтобы в него верилось и за ним хотелось следить. Он создает своего рода театральную маску для реальности, потому что реальность всегда грязна и почти всегда алогична. В том сюжете, который Зеленский выстраивает для Украины, должна быть таинственная демонизируемая фигура, наделяемая всеми полномочиями, и Ермак на роль такой фигуры подходит идеально, нигде не выбиваясь за края. Он не позволяет себе ни одного личного высказывания и говорит ровно столько, чтобы его можно было трактовать полярным образом — как агента России и как главного патриота Украины в окружении Зеленского.
Я далек, конечно, от мысли... хотя почему так уж далек? Меня бы ужасно обрадовало наличие в команде Зеленского специального человека, ответственного за драматизм, потому что очень уж наглядно все выстраивается — есть соблазн увидеть за всем авторскую руку. Я даже подозреваю, я иногда надеюсь, что если вдруг Зеленский найдет время прочесть эту книгу, хотя бы в отставке, и она ему покажется интересной, он раскроет мне эту тайну — лично, секретно покажет того консультанта из команды «Квартала», который выстраивает сюжет его президентства. Но этот сюжет, скорее всего, выстраивается по законам жанра сам или контролируется лично Создателем. А какая была бы прекрасная идея — держать в правительстве человека, который, так сказать, пишет историю современности! При Путине этим одно время занимался — реально занимался, то есть конструировал действительность, — Владислав Сурков, назначивший главным демоном себя; он человек даровитый, но со вкусом у него беда, и главной фигурой он назначил себя. Демонизм в результате получился провинциальный, с сильным привкусом Института культуры, с организацией «Наши» в виде иронического постмодернистского протофашизма. Впрочем, разница еще и в том, что в России во все это играли всерьез, с надрывом, без малейшей самоиронии.
В Украине все президентство Зеленского с самого начала — арт-проект, которому, как всякому подлинному искусству, пришлось доиграться до смертельного риска. В этом арт-проекте, в сюжете новой украинской государственности, необходима роль всемогущего, всезнающего, строго засекреченного администратора, говорящего лишь то, что позволено протоколом; он ассистирует президенту на всех этапах его работы, но никогда не берет инициативу на себя; его называют агентом России, главным коррупционером, главным борцом с коррупцией, представителем силовиков, архитектором всей украинской политики, но при этом он ничего не решает и лишь обеспечивает бесперебойное функционирование всей сценической машинерии. (Кстати, почему Ермака чаще всего подозревают именно в закулисных связях с Россией? А потому, что в Украине сегодня это самое страшное подозрение, и самый влиятельный политик обязан отбрасывать именно такую тень. Человек без тени — это подозрительно, и лучше отбрасывать такую, длинную).
Украинская политика — безусловно пьеса, но по крайней мере пьеса хорошо написанная и безупречно срежиссированная; сезон сериала с грамотным сценаристом и пристойным реквизитом. При всей сценичности, или, если хотите, сериальности украинской политики, в ней все же не бывает таких сбоев, как пригожинский мятеж (который, даже если он задуман для развлечения населения, полон диких логических и логистических нестыковок). И уж такая фигура, как Ермак, продумана безупречно.
Ермак оттягивает на себя огромную часть негатива, будучи своего рода черной дырой; эта дыра, как ей и положено, втягивает все отрицательные эмоции, которые могли бы достаться Зеленскому. Версия о том, что Ермак — агент Москвы, базируется на том, что его отец, вероятней всего, связан с российскими спецслужбами, мать родилась в Ленинграде, а сам он хорошо знаком с Козаком и многократно участвовал в переговорах с российской стороной. При вдумчивой проверке эта версия никакой критики не выдерживает, потому что нет доказательств связи семьи Ермака со спецслужбами, кроме работы отца в Афганистане, а все попытки украинских политологов (в частности, журнала «Фокус» в 2020 году) обнаружить связи Ермака с Козаком выглядят сугубо спекулятивными, ни единого факта там нет, кроме намеков самого Ермака на то, что его контакты с Козаком были более конструктивными, чем с другими представителями России. Однако схема, при которой Ермак выглядит агентом Москвы, необыкновенно привлекательна. За этим интересно следить. Об этом интересно гадать. Это ни к чему Ермака не обязывает. Это наделяет его фигуру подлинным, а не сурковским демонизмом.
Кстатическое соображение, как говаривал мой итакский сосед. Пока я читал корректуру, Владислав Сурков опять опубликовал стихи в «Русском пионере» — это его постоянный канал для спуска своей литературной активности. Он и в кремлевский свой период не скрывал тяги к перу, то песни напишет для Вадима Самойлова, то роман тиснет.
Стихи такие:
ни слова
слепые пророки
листают священные книги
в которых ни строчки
ни буквы ни кляксы ни фиги
молчи умаляйся
до точки на уровне моря
до краха до края
несуществованья немого
исчезни не засти
дай времени течь и разлиться
до самого завтра
дай миру начаться и сбыться
Думаю, всех загадочных фигур, в том числе Господа, можно объяснить апофатически (есть целый раздел богословия — апофатическое): Бога можно определить через то, чем он не является.
Так вот, к вопросу об идеальном администраторе: Андрей Ермак стихов не пишет. А если пишет, то никому не показывает.
4.
Чем загадочней фигура верховного администратора, тем незначительней его роль в политике, и вообще это нечто вроде масонских тайн: чем больше вокруг них шума, тем меньше веры в то, что они существуют в реальности. Ни могущество масонов, ни причастность масонов к великим эзотерическим тайнам, ни мировое правительство с его паутиной глобальных связей никогда и ничем себя не проявляют, но для масонов миф о тайном обществе выглядит лестно и увлекательно, а для всего мира не придумаешь лучшей легенды. Миф о тайном обществе — новый извод религиозного чувства, его вырождение, если угодно; за фигурой могущественного администратора скрывается техничный исполнитель, но его репутация — уже половина успеха.
Читатель вправе воскликнуть: киевское руководство состоит из симулякров! Читатель будет не совсем прав. Киевское руководство состоит из профессионалов, в том числе из профессиональных сценаристов. Четвертый сезон «Слуги народа» режиссируется исключительно талантливо, и все его главные герои — Лидер-трикстер, Могущественный демон, Слуга народа, — отрабатывают свои роли на ура, вне зависимости от того, чем они занимаются в действительности. Только роковой женщины нет, она бы очень сгодилась на роль медиатора, в конспирологическом романе ее роль многое определяет, и в русском сюжете она обычно еврейка, а в украинском могла бы быть полькой, что ли... Не дошли у них руки. Может, после этой книги найдут такую? Есть же в ЕС роковые красавицы на ключевых должностях?
Для довершения своего демонизма Андрей Ермак в 2023 году бросил все силы на подготовку саммита в Саудовской Аравии, призванного перетащить на сторону Украины глобальный Юг. Это своего рода ответ — асимметричный, разумеется, поскольку осмысленный, — на российско-африканский саммит (хотя не исключено, что как раз эта тусовка в Константиновском дворце была попыткой сыграть на опережение, ведь Саудовская встреча анонсирована давно, да и разведка наверняка не дремлет. Россия пытается по старой памяти привлечь к себе Африку — Украина в кои-то веки активизирует работу на южном и восточном направлении, а заодно присматривается к арабам. Арестович признал, что должной работы с третьим миром за двадцать лет украинской независимости так и не налажено.
Разумеется, Саудовский саммит во всем мире вызывает напряженные ожидания — там должны предложить мирный план, но Зеленский предупредил: никакого мирного плана и переговоров с Путиным. Перестанут давать помощь — будем обходиться своими силами, проиграем — значит, умрем, вечной жизни все равно не бывает. Если же истинная цель — не мирный план, а привлечение все большего числа из движения неприсоединения на свою сторону... о, тогда, кажется, мы присутствуем при особенно показательном заблуждении. Дело в том, что страны третьего мира — плохие союзники: у нищих нет принципов, у них на первом месте прагматика (что Владимир Путин и возглашал беспрерывно на первом сроке своего президентства). У прагматиков нет союзников. А движение неприсоединения не в том положении, чтобы придирчиво выбирать союзников. Страны третьего мира служат перспективным объектом перетягивания, но вот загвоздка: они предают первыми. Ни к России, ни к Украине у них нет сколько-нибудь сильных чувств, разве что обычное презрение шамана к светской культуре.
А с Америкой в ближайшее время начнутся некоторые трения — мы уже говорили, что Зеленский имеет тенденцию избавляться от режиссеров. И потому Ермак — вот где чуйко! — сосредоточивает свои усилия на поиске новых союзников, зачастую неожиданных. Кстати, не удивлюсь, если контактами с русской оппозицией, в том числе олигархической, тоже занимается он: пренебрегать такими союзниками не следует, даже с учетом общей токсичности России в современном мире. Да и параллели с Латинской Америкой, в основном с ее мифологической, поэтичной и страстной литературой, давно стали общим местом, и там у Украины могут оказаться весьма влиятельные друзья.
5.
И хотя украинская политика совершенно непредсказуема, да и будущее мира не вполне понятно, но одно можно сказать точно: стандартный ход «скармливание толпе» в этом сюжете не предусмотрен. Практически любой крупный чиновник в России живет с твердым осознанием своей неизбежной травли в конце карьеры: его сбрасывают толпе с царского крыльца, чтобы отвести ее гнев.
В Украине это тоже бывало, но при Зеленском не принято; надеюсь, он не переродится до такой степени. Потому что на Ермака завязывается все больше вопросов, и по российским меркам он был бы идеальной фигурой для того, чтобы в какой-то момент по-растопчински крикнуть: «Ребята! Этот человек — тот самый мерзавец, через кого...» (вставляется любое поражение или ошибка). Но Зеленский так не поступит в силу одной своей актерской, продюсерской и человеческой черты: эгоцентризм. Именно поэтому он никогда не назовет Ермака виновником той или иной глобальной проблемы: первопричиной всего происходящего он может быть только сам, лично. По этой же причине Зеленский никогда не станет говорить, что во всем виновата Россия: он не придает России такого значения. Это не российские идеологи, которым во всем мешают коварные англосаксы. Зеленский не считает русских умнее украинцев, нет, никогда, ни в коем случае. И Ермака он не считает главнее себя. Ермак лишится должности только тогда, когда выйдет из тени — или, не дай Бог, начнет публиковать стихи.
— Ермак рядом со мной не просто так. Я доверяю ему, — сказал Зеленский.
21 ноября, на пресс-марафоне, корреспондентка украинского Пятого канала спросила Зеленского, не видит ли он аналогий между Ермаком и министром внутренних дел при Януковиче Виталием Захарченко. Последнего считали ответственным за выстрелы на Майдане. Он теперь в «Ростехе» работает — кто б сомневался.
— Не нужно сравнивать истории Захарченко и Ермака. Во-первых, Ермак не убивал людей и не давал таких команд. Во-вторых, господин Ермак, напротив, возвращал людей, которых, кстати, владелец вашего канала, бывший президент, господин... — все-таки он «товарищ» — которых товарищ Петр Порошенко должен был в рамках своих операций вернуть домой.
И добавил: сейчас с Андреем Ермаком ведут переговоры «руководство лучших разведок разных стран» и «главы аппаратов разных президентов», что, по мнению Зеленского, свидетельствует о доверии к фигуре руководителя ОП.
— Его знают полностью. Его телефон, поверьте мне, слушали и слышали все руководства всех разведок — они бы не сели за один стол с ним.
Как он выстраивает Ермаку имидж всезнающего и таинственного! Любо-дорого.
Сюжет про обманутое доверие — это точно не сюжет Зеленского. «Царь хороший, бояре плохие» — вообще не украинская тема. Украинская тема — это царь хороший, бояре надежные, а народ еще лучше. От окружения Зеленскому нужно одно — чтобы не предавало; окружение может рассчитывать на ответные гарантии.
Думаю, кстати, что и фигура Чуйко опирается на советский миф о Всесильном Администраторе: все мы, и Ермак уж точно, смотрели в детстве «Москву-Кассиопею». Смоктуновский играл там Исполняющего Особые Обязанности, который в самом дальнем космосе оказывался раньше наших героев.
Вот это Ермак. С вечной иронией относительно собственного всемогущества на добродушном, всегда обманчивом, всегда малоподвижном лице.
Но, разумеется, список действующих лиц был бы не полон без Двойного Агента — и это, как уже догадался читатель, отнюдь не Ермак.
Арестович
1.
Думаю, Алексей Николаевич Арестович — самое интересное, что случилось с Украиной после избрания Зеленского.
Я не скрываю — и поди скрой: я фан Арестовича! Я сыр Арестовича. (Пришло время, когда уже надо объяснять читателю, что такое сыр. Нет, не потому, что сыр исчез из продажи, а потому, что некритичный, фанатичный обожатель исчез как класс: нет уже абсолютных кумиров, на каждого нашли компромат, все развенчаны... Сырами, мой юный читатель, назывались именно влюбленные фанаты, фанатизм пошел с Лемешева, который жил на Тверской напротив Почтамта, в доме, где располагался культовый в советские времена магазин «Сыр», там бывало иногда что- нибудь, кроме «Российского» и «Пошехонского»; вот они около него караулили любимого тенора, демократичного, певшего и классику, и дежурили, чтобы словить взгляд, ответную улыбку, бросить фиалковый букетик, самый дешевый... Сырихи были у Аллы Тарасовой, у Козловского, впоследствии у Аллы Пугачевой; к ним относились пренебрежительно, а вместе и уважительно, потому что люди жертвовали собой, в любую погоду там дежуря. Я был фаном Арестовича, когда это было модно, и остался теперь, когда он, как я ему и предсказывал, стал всеобщим врагом, и это состояние мне нравится гораздо больше — хотя бы потому, что оно привычнее. Поистине, в кумире мы любим идеальный вариант себя).
Биография этого человека не играет никакой роли, потому что не знает ее никто; чем больше она будет мифологизирована, тем лучше. Но как-то вышло, что все главные имена и проблемы нового века оставили в этой биографии свой след. Арестовича демонизировали как никого другого, и он получает от этого неподдельное наслаждение. Нет таких гадостей о нем, каких он не скопировал бы на своей странице; нет таких карикатур, которые он бы не растиражировал, и сплетен, которых не поспешил бы распространить. Миф о своей демонической природе он сам усердно раздувает с самого начала войны. Полемизировать с ним в самом деле трудно — любые гадости на свой счет он подтверждает с опережением. В одном из разговоров я прямо его спросил: вы понимаете, что чем больше у вас сейчас будет заслуг, тем скорее вас объявят предателем?
— Обязательно, — кивнул он. — Уже начали. Вообще модернист — предатель по определению.
И это прекрасная формулировка — именно потому что модернист обречен отказаться от любых имманентностей вроде крови, почвы, национальности, возраста, родни и Родины — от всего, что он не выбирал. Арестович — единственный последовательный модернист в политическом поле Украины (и России, конечно, потому что в России торжествует сегодня такая густая зловонная архаика, что любое нонконформистское заявление там выглядит самоубийством). Арестович — воплощенный вызов среде и контексту, и для 48 лет его поведение поражает несолидностью: обычно в этом возрасте люди уже зависят от репутации, опасаются резких высказываний и приглядывают тихую должность. Но особенность поколения нынешних сорокалетних — в том числе Зеленского — была именно в том, что их слишком долго загоняли на вторые роли: последней советской генерации надо было нахапаться, а потом и навластвоваться. А когда их удалось вытеснить из власти, потому что они уже утомили всех, началась война, и вместо ожидаемых бонусов власти ровесники Зеленского получили небывалую ответственность. Как говорится, бойтесь ваших желаний — они осуществляются.
Зеленского, кажется, эта ответственность не столько стимулировала, сколько ошеломила. Он не был готов к таким результатам своего эксперимента. Зато Арестович плавает в ней, как рыба по середине Днепра. Он выглядит, как его любимый герой его любимых Стругацких: «Перед пультом скорчился Горбовский, примотанный к креслу ремнями. Черные волосы падали ему на глаза, при каждом толчке он скалил зубы. Толчки следовали непрерывно, и казалось, что он смеется. Но это был не смех. Сидоров никогда не предполагал, что Горбовский может быть таким... не странным, а каким-то чужим. Горбовский был похож на дьявола. Валькенштейн тоже был похож на дьявола. Он висел, раскорячившись, над пультом атмосферных фиксаторов, дергая вытянутой шеей. Было удивительно тихо. Но стрелки приборов, зеленые зигзаги и пятна на флуоресцентных экранах, черные и оранжевые пятна на экране перископа — все металось и кружилось в веселой пляске, и пол дергался из стороны в сторону, как укороченный маятник, и потолок падал и снова подскакивал». Веселая пляска. И сам он сказал однажды, что Украина похожа сейчас на Мексику из незаконченного фильма Эйзенштейна — карнавал скелетов, пляска смерти. Решили, что уже умерли, и могут теперь веселиться. Это состояние позади страха, дальше страха. И он веселится, как на страшном карнавале, которым, согласно замыслу Эйзенштейна, должна была заканчиваться его «Да здравствует Мексика».
2.
Не думаю, что война решает нравственные проблемы, скорей, она загоняет их вглубь. Крайне сомнительно, что война напоминает миру о полузабытых добродетелях вроде патриотизма или солидарности (патриотизм она вообще ставит под сомнение — во всяком случае на примере нападающей стороны). Она скорее выдвигает профессионалов, и в этом ее второе положительное последствие.
В обычное время, особенно в такие гнилые эпохи, как нулевые, люди вроде Арестовича пребывают либо на пятых и десятых ролях, либо в тех сферах, где не привлекают внимания (потому что на каких-то невидимых фронтах война идет всегда, и там меритократия, хочешь не хочешь, работает). Выдвинуться в Украине времен Януковича или Порошенко такой человек не мог бы по определению. Но избрание Зеленского, как мы помним, как раз ознаменовало собой эпоху профессионалов — когда те, кому противопоказано мурлыкать, приступили к чириканью, а сапоги стал тачать сапожник.
Любопытно, что этот триумф профессионализма, сменивший эпоху тотального и надоедливого дилетантства, начался с шоу-бизнеса: вероятно, в нем профессионалы всего заметнее. Но это, знаете, стоит начать — а там пойдет. Арестович — второй профессионал, оказавшийся на своем месте. В феврале 2022 года он стремительно сделался самым известным украинцем после Зеленского. Его известность очень быстро стала всеукраинской, затем общероссийской, а в марте — всемирной. И мало на свете людей, которые с такой великолепной самоуверенностью примерили бы эту всемирную славу.
Трудно вспомнить, как я услышал о нем впервые, но, рекомендуя слушать Арестовича, обычно говорили: он точнее всех предсказал захват Крыма в 2014 году и войну в 2022, то и другое — за три года. Так же трудно определить, чем он, собственно, занимался. Формально он был тогда советником президентского офиса. Но статус советника в Украине — вообще особая тема: на этих должностях пребывают незаменимые люди, занимающиеся всем и сразу. Иногда другой должности нет у них только потому, что публично назвать вслух то, чем они занимаются, как-то неловко. Арестович — главный менеджер по мотивации. Он не утешает, не убаюкивает и вообще не расслабляет слушателя. Его задача — постоянно напоминать людям, за что они сражаются и ради чего терпят; зачем все это вообще надо Путину и почему сопротивляться всему этому обязана именно Украина. Грубо говоря, он менеджер по картине мира. Такой должности официально нет и быть не может, и потому он советник (теперь уже бывший, но, как говорится, бывших не бывает). Грубо говоря, его задача, как и задача всякого нормального идеолога при власти, заключается в том, чтобы задавать координаты жизни: пол- потолок, левое-правое. И именно эта работа во время военной турбулентности наиболее востребована.
Примечание издателя: СБУ и ВСУ тихонько хмыкнули.
Ответ автора: ...После ВСУ и СБУ. Которым, впрочем, тоже нужна психотерапия.
Эту работу нельзя делать показушно, для галочки: во время войны вообще ничего нельзя делать для отчета, как это постоянно делается в России. Во время войны важна эффективность, а никого эффективнее смелых и быстрых авантюристов природа не знает. Большинство красных командиров и героев Гражданской войны 1917–1922 годов (Котовский, Дундич, Камо, Махно, Чапаев, Фрунзе, Щорс) принадлежали к этому типу. После войны судьбы их были трагичны — в мирное время таких убивали быстрей, чем на фронте.
Во времена великих потрясений такие фигуры появляются в публичном поле регулярно. Они универсальны, наслышаны в литературе и социологии, увлекаются математикой, могут починить машину и набить морду, причем никогда не открещиваются от высокого звания авантюристов. (Помнится, икона леваков всего мира Че Гевара говорил: меня называют авантюристом — что ж, я таков, но рискую своей шкурой во имя своей правды.) Арестович — трикстер для продвинутых, синтез Остапа Бендера, Шерлока Холмса, Гарри Поттера и немного Зеленского. Арестович — герой нового типа: подобно персонажу Интернационала, он был всем.
Он родился в Грузии, в Кахетии, 3 августа 1975 года. Отец — офицер, служил в ГДР, впоследствии возглавлял приемную комиссию в Национальной академии обороны в Киеве, мать — бухгалтер, старшая сестра Олеся, ныне нотариус в Киеве — жена Андрея Корнийчука, экс- сотрудника управделами Верховной Рады и бывшего секретаря делегации Украины в Парламентской ассамблее Совета Европы. Старший брат Сергей — бизнесмен. Биография Арестовича известна в основном с его слов и поражает грандиозными крайностями: по разбросу интересов и разнообразию талантов он сравним разве что с другим великим пропагандистом — Александром Невзоровым (и даже интересы у них схожие — биология, конный спорт); однако мировоззрение Арестовича, в отличие от невзоровского, отличается последовательностью. Главная разница, собственно, в том, что оно у него есть.
Арестович поступил на биофак Киевского университета и бросил его, проучившись год. Пошел актером в театр- студию «Черный квадрат». Получил диплом военного переводчика в Одесском институте сухопутных войск (впоследствии переименованном в Военную академию — академии в постсоветской время плодились повсюду). Служил в Главном управлении разведки и Департаменте стратегических исследований Министерства обороны Украины. Поучаствовал переводчиком в миротворческой миссии на Балканах. Уволился из армии в 2005 году — объясняет это тем, что руководство страны (Виктор Ющенко, которого привел к власти первый Майдан) стало вмешиваться в работу военных. Снимался в рекламе. Сыграл роли второго плана в 17 комедийных фильмах и сериалах (особенно часто его попрекают женской ролью Люси в фильме 2011 года «Не бойся, я рядом»; Арестович не только не открещивается от этой роли, но охотно выкладывает свои фотографии в женском парике). Создал собственную компанию, снимающую кино и рекламные ролики, Aegis Artist Group (aegis — щит Афины).
Выступал как активный противник «оранжевой революции», видя в ней триумф идей национализма, которые всегда казались ему провинциальными. В Москве познакомился с Александром Дугиным, главным московским оккультистом, представителем крайне правого консерватизма, и вступил в Евразийское движение. В 2008 году разочаровался в нем и стал организовывать оборону Крыма от российского вторжения. Заявил о создании партии «Долой всех» («Геть усiх»), но она оказалась нежизнеспособной. После 2014 года с начала боевых действий сначала объявил о создании движения «Народный резервист», потом служил разведчиком в 72 механизированной бригаде, о своих выходах за линию фронта рассказывал скупо. Участвовал в работе трехсторонней контактной группы по выработке Минских соглашений. Став руководителем президентской администрации, Андрей Ермак сделал его своим советником. Арестович через год уволился, сказав, что его утомила бюрократия. С начала российского вторжения стал главным военным экспертом украинского телевидения, в регулярных телеэфирах с Марком Фейгиным давал картину боевых действий, неизменно оптимистичную для Украины. Многие украинцы обоего пола, а также русские либералы — как в России, так и за ее пределами, — признаются, что не засыпают без Арестовича.
С Марком Фейгиным он расстался в июле 2023 года, благородно поблагодарив за сотрудничество.
— Почему вы больше с ним не работаете?
— Не буду выносить сор из избы, но скажу честно: Марку удалось меня удивить. Это непросто.
(Слухи насчет недовольства Фейгина растущей популярностью Арестовича пересказывать не буду: раз они не опустились до публичного выяснения отношений, зачем это нам?)
14 января 2023 года, комментируя попадание ракеты в жилой дом в Днепре, Арестович сказал, что, по одной из версий, ракету сбили украинские ПВО. Командующий Воздушными силами ВСУ Николай Олещук заявил, что у ВСУ «нет огневых средств, способных сбивать данный тип ракет». «После этого Арестович заявил, что «никакая ракета ПВО и близко не могла бы причинить и половины таких разрушений», и объяснил свои первоначальные слова усталостью», — комментировал Forbes. Поскольку пресс- секретарь российского президента Дмитрий Песков немедленно использовал ошибку Арестовича — вот, мол, они и сами признают, — поднялась волна хейта. Арестович немедленно подал в отставку с поста советника: «Хочу показать пример цивилизованного поведения: принципиальная ошибка, значит, в отставку», написал он в телеграме.
Правда, извинялся он без всякого самоуничижения: «Я всегда доверяю своим слушателям и уверен, что разговариваю со взрослыми людьми, способными сложить дважды два, а не с дерганым детским садом, привыкшим выдавать свои чувства за чужие мысли. Поэтому я позволяю себе роскошь не бояться говорить свободно, не подбирая слов, рассчитывая, что взрослые люди не будут валиться в истерику от определенных их сочетаний, а в состоянии определить суть и предмет высказываемого. Опасно строить страну, в которой нужно дрожать за сочетание слов».
Но именно такой страной Украина будет, хочешь не хочешь: время нервное. С января 2023 года Арестович словно почувствовал себя свободным от обязанности утешать и нашел новую обязанность: критиковать и будоражить. Обстановка тому способствовала, поскольку в прежнем качестве он стал раздражать слишком многих, а чего не можешь преодолеть, то надо возглавить. В своей школе психологического и мировоззренческого тренинга «Апейрон» — одно из бесчисленных направлений его деятельности — Арестович учит примерно таким вещам: если на тебя идет девятый вал, его надо оседлать.
3.
Вся эта пестрая чехарда биографических данных, не примите за саморекламу, больше всего напоминает мне жизнеописание моего собственного героя, тоже трикстера — всякая революция и почти всякая война поднимают на поверхность персонажей этого склада. И Манасевич-Мануйлов был из таких. И Малиновский, дурачивший самого Ленина. И Казанова. И Калиостро. И Том Эдвард Лоуренс, более известный как Лоуренс Аравийский.
Такие люди ярко блещут, внезапно исчезают, потом о них снимают фильмы, потом они — аристократическими стариками с живыми сверкающими глазами — приходят на его премьеру. Смокинг для этой цели им приходится одалживать, потому что в старости они, швырявшиеся когда-то бриллиантами, не каждый день ужинают.
Для начала хочу подчеркнуть, — сказал он скромно, — что на всем протяжении своей деятельности был связан с борьбой рабочего класса. Исключен из университета в пятом году за участие в стачке. Выслан в Курскую губернию, но по причине контузии в Русско-японской войне добился разрешения отправиться на лечение за границу. Мать валялась в ногах, целовала жандармские сапоги. Отправился в Турин, где изучал историю и делал исторические разыскания. Там сблизился с гарибальдийцами. Вы знаете гарибальдийцев? Борцы за освобождение итальянского рабочего класса, Спартак, все вот это... Привлек внимание полиции. Вынужден был бежать в Россию, здесь сблизился с деятелями большевистского подполья. Выполнял их задание в Сербии и Болгарии. Вы понимаете? Братушки, бравы ребятушки, все вот это... Но очень секретно! — Он поднял палец. — Особо! Мне пришлось для конспирации видеться с первым помощником министра иностранных дел Болгарии, самим Миридоновым! Я подготовил потом об этом брошюру, но царское правительство ее не выпустило. И потом, вы понимаете — соображения конспирации... В семнадцатом году я немедленно на стороне восставшего народа, не-мед-лен-но! По особому поручению отбываю в Тифлис. Контролирую финансовую помощь большевистскому подполью. После этого переведен в Ленинград — и здесь, по специальному поручению, выявляю бывшие элементы, опасные с точки зрения контрреволюции, о чем специально сообщается товарищу Огранову. Таков мой путь, путь горячо сочувствующего, не во всем, может быть, совершенного, но искренне устремленного...
Это Остромов, заглавный герой романа. Но таких героев, да и таких романов, было много: «Ибикус» Алексея Толстого, где героя по провидческому совпадению зовут Невзоров; Хулио Хуренито Эренбурга, Беня Крик Бабеля... По справедливому замечанию Марка Липовецкого, трикстер — всегда агент прогресса. Он защитник и носитель «иронии и милосердия», по определению Фитцджеральда. Его демоническая природа — не более чем ироническая маска, призванная отсеивать дураков, и дураки ненавидят Арестовича страстно, обвиняя его в недооценке украинской культуры и клевете на националистов, с которыми он сам одно время сближался. (С Дмитро Корчинским, например, — тоже тот еще шутник, активист «Правого сектора»). Некоторые высказывания («На вопросы восстановления исторической памяти, справедливости, борьбы, побед и поражений, становления наций, языка(ов), закрытия исторических ран я смотрю, как солдат — на вошь») прямо сближают его с Невзоровым, который тоже одно время позиционировал себя как русского националиста, друга Проханова и Глазунова. Но если Невзоров свою философскую систему никогда не излагал, а точных военных прогнозов не давал, ограничиваясь хлесткими разоблачениями, Арестович, во- первых, многажды рассказывал о своем мировоззрении,), а во-вторых, как минимум трижды дал предельно точные военно-политические предсказания:
1. В 2003 году предсказал, что Крым будет аннексирован Россией.
2. В 2008 году предсказал неизбежную русификацию и отпадение (отторжение) Донбасса.
3. В 2019 году предсказал крупномасштабную войну Украины с Россией (и хотя предсказывали ее многие, включая автора этих строк, только Арестович внятно датировал ее концом 2021 — началом 2022 года). Сам он утверждает, что этот прогноз — трюк нехитрый: у России оставалось сравнительно небольшое окно для ядерного шантажа остального мира, а Путину срочно необходимо придумывать новые приманки взамен угасающего крымского консенсуса.
Правда, уже в 2022 году Арестович предсказывал окончание боевых действий летом, ибо российские военные возможности иссякли, а проводить мобилизацию Путин не решается; боевые действия затихли, но не прекратились, обе стороны готовятся к наступлению, до иссякания конфликта далеко. У России хватает резервов, у Украины — союзников. Заморозить конфликт не получится, Украина всерьез нацелена выдавить агрессора к границам 23 февраля 2022 года, мирные инициативы блокируются с обеих сторон — так что может оказаться верен другой прогноз Арестовича: активизация боевых действий осенью, победа Украины весной («политически мы уже победили, но точку в войне поставят ЗСУ»). Впрочем, планировать свою жизнь более чем на три часа в военное время дурной тон.
Мировоззрение Арестовича стоит на трех китах: постсоветский модернизм, учение Вернадского о ноосфере (сам он многократно называл себя человеком религиозным и верит в Божественный акт творения) и утопия Стругацких. Эта утопия описывает мир будущего как пространство «радости и любопытства», то есть как мир, в котором людям важнее работать, чем жить, и где радость познания сильней радости экспансии. Советский Союз Арестович называет лучшим, что случилось с человечеством в ХХ веке, и не потому, что ему нравятся массовые репрессии или имперская идея Старшего брата, а потому, что все остальное было еще хуже, чем зрелый (или поздний) СССР.
К Зеленскому Арестович абсолютно, по-военному, лоялен. В августе 2022 года Арестович дал интервью Дмитрию Гордону и сообщил, что, если Зеленский, выполняя свое обещание, не пойдет на следующие президентские выборы, он выдвинет свою кандидатуру. Но, повторил он, только при условии, если не перейдет дорогу действующему президенту. Война, конечно, обнуляет предвоенные обещания, но шанс, что Зеленский устанет к 2024 году, есть. Каковы шансы Арестовича?
Лично я был бы счастлив видеть его президентом, но почти убежден, что это невозможно. И эта уверенность наполняет меня странной радостью: у Арестовича впереди огромный путь, власть его нежелательным образом спрямит и наложит на него слишком серьезные обязательства.
Собственно, и вся эта книга (по крайней мере, в замысле) — о том, как Бог заставляет человека играть в божественной драме и выполнять предусмотренные Богом задачи. О совпадении и несовпадении с этой ролью. О том, как человек бессознательно встраивается в уготованную ему нишу, и о том, как зрителю научиться распознавать замысел этой драмы, вычитывать из нее верховную мысль. Потому что история — это наглядное выражение Божественного замысла о человеке; другого смысла она не имеет.
4.
12 июля 2023 года, после саммита НАТО, на котором Украина получила значительно меньше, чем хотела, и максимум того, что могла, Арестович опубликовал текст, явно знаменующий новый этап его бурной биографии.
То, что на Западе нынче слабые лидеры, не способные принимать серьезные решения, не отменяет тот простой факт, что мы от этих лидеров зависим чуть более, чем полностью.
Наша главная ошибка, которая вчера пахнула нам в лицо жаром непоправимости, заключается в том, что мы сделали ставку на политику эмоционального шантажа, политику перформанса, политику мужественных желваков.
А надо было (выбирайте любой момент: с 25 февраля 2022 года, с 2019 года, с 2014 года, с 2008 года, с 1991 года, с 1648 года) заниматься политикой улучшения своих партнерских качеств и приобретения реального суверенитета.
За историческое время у нас было два таких периода — Мазепа и Скоропадский.
Все остальное — былины про «...героизм», насильно втискиваемые в «... дорогих партнеров».
Героями быть легче, чем заниматься реальным системным строительством.
Но любой военный знает: героизм — это следствие провалов.
Учитывая наш массовый героизм в течение всей нашей истории, можете оценить количество наших провалов.
Естественно, что партнеры, которые содержат нашу экономику, Силы обороны и имеют свои (!) цели во внешней политике, слегка удивлены нашей позиции, которая заключается в том, что мы их эмоционально шантажируем и требуем поменять их цели на наши цели — и при этом, на секундочку, тырим деньги их налогоплательщиков, которые они отрывают от своих и отправляют нам.
1. Американцы не собираются побеждать РФ (чтобы не пошла под Китай окончательно).
2. Мы требуем победы и развала России — за американские деньги.
3. Мы тырим американские деньги — американцы требуют, чтобы мы прекратили.
Вот схема того, что происходит сейчас в Вильнюсе и схема того, что происходит с этой войной и вообще со всей нашей внешней политикой.
А внешняя политика есть продолжение внутренней.
Недаром «борьба с коррупцией» выставлена первым требованием НАТО Украине.
Если бы мы системно поднимали наш реальный суверенитет, прежде всего экономический, то мы бы получали пусть малые, но реальные инструменты воздействия на позицию партнеров, долю самостоятельности в решениях и целях.
Но, увы... работает вечное проклятие Украины.
Как только Алексей Венедиктов перепостил эту, не побоюсь этого слова, предвыборную программу, Арестовичу предсказуемо начало прилетать, и многие комментарии написаны как минимум не хуже, а под некоторыми просто хочется подписаться:
Леша всю жизнь умел красиво писать то, что ждут от него массы. Писать — не делать. Он ничего никогда не делал и никем никогда не был, а только переобувался вовремя. То был убежденный порохобот, то полюбил Зеленского, теперь развернул свою президентскую кампанию. Человек без принципов, как всякий выходец из семьи военного. Нарцисс. У него в аккаунте отключены всегда комментарии, принимает только лайки. (...) Он не украинец, ему все равно, перед кем красоваться, сегодня он влюбляет в себя украинцев, завтра в Россию подастся и там будет иметь такой же успех.
Одни тут же стали писать, что текст Арестовича «обжигающе честен» и полон искренней боли за Украину. Другие — что он потрясающе фальшив и полон кокетства (это дежурный упрек любому, кто умеет внятно излагать) и при этом играет на руку России. Последнее совершенно верно, потому что на руку России играет любая радикальная критика Украины, особенно в уничижительном тоне, но что ж теперь, воды в рот набрать? Как говорится, Путина бояться — в сортир не ходить.
Если попытаться объективно, без учета сиюминутных быстрых реакций, рассмотреть сказанное — что же, у Арестовича не отнять его главное умение: не отражать, а предугадывать настроение масс и выражать его с замечательной четкостью. Текст ориентирован не столько на украинцев, — большинство из них сейчас травмированы войной и не настроены на объективный разговор о будущем, до него дожить надо, — сколько на европейцев и американцев. И разумеется, военная повестка наскучила всему миру, это еще Украина поразительно долго умудряется благодаря беспрецедентной глупости и зверству российского военного начальства и гражданского вранья удерживать интерес к себе. По «Невыносимой легкости бытия» — смерть Кундеры заставила многих перечитать ее и убедиться в пугающих повторениях, о которых предупреждает первая же страница романа, — все мы помним эту сцену: «Как я уже сказал, русское вторжение было не только трагедией, но и пиршеством ненависти, полным удивительной (и ни для кого теперь не объяснимой) эйфории. В Швейцарию она увезла с собой фотографий пятьдесят, которые сама же и проявила со всем тщанием и умением, на какие была способна. Отправилась предложить их в большой иллюстрированный журнал. Редактор принял ее любезно (все чехи еще были окружены ореолом своего несчастья, трогавшего сердца добрых швейцарцев), усадил ее в кресло, просмотрел снимки, похвалил и объяснил ей, что сейчас, когда события уже отдалены определенным временем, нет никакой надежды («несмотря на то, что снимки превосходны!») на их публикацию.
— Но в Праге еще ничего не кончилось! — возразила она и попыталась на плохом немецком объяснить ему, что именно сейчас, когда страна оккупирована, на фабриках, вопреки всему, организуются органы самоуправления, студенты бастуют, требуя вывода русских войск, и вся страна продолжает жить своей жизнью. Именно это и потрясает! А здесь это уже никого не волнует!»
Но редактор переходит к просмотру фотографий с нудистского пляжа.
И скоро Украина будет вытеснена новой темой, хотя и не окончательно; и для Украины придет время других лидеров. Тогда-то многие припомнят фразу о том, что любой подвиг — это чья-то недоработка. Это фраза эффектная, но неверная, потому что мир пока еще не так комфортно устроен, чтобы в нем все работало. Подвиг будет необходим до тех пор, пока существует неконтролируемое зло и агрессивное невежество. И никакой суверенитет не спас бы от российской агрессии ни одну безъядерную державу, будь то хоть Венгрия, хоть Казахстан, да и для стран Балтии даже членство в НАТО не является стопроцентной гарантией. И никакого другого варианта, кроме политики героического перформанса, у Зеленского не было. Всем кандидатам во власть — это и главная отличительная черта — кажется, что там, наверху, вариантов много. Но их почти никогда нет. Во всяком случае во время войны нет альтернативы героизму.
Но Арестович интересуется сейчас не этим. Он думает об инвестировании своей популярности во власть, трансформации морального капитала в политический; война дала ему такой шанс, и другого не будет. Сам он, по всей вероятности, убежден, что действует не ради власти, а ради блага Украины. Очень может быть, что все так и есть. Именно ради политической борьбы он сменил утешительную и патриотическую риторику на алармистскую и критическую, хотя об украинском национализме и самолюбовании всегда высказывался достаточно резко. Есть ли у него единомышленники и потенциальные влиятельные сторонники? В интеллектуальной сфере — безусловно. Вот что сразу после саммита НАТО писал украинский философ Андрей Баумейстер: «Саммит НАТО в Вильнюсе стал для Украины и мира важным, суровым и отрезвляющим уроком политического реализма. Украинская политика «жесткого давления» и «решительной риторики» по отношению к партнерам показала свою полную несостоятельность и потерпела оглушительный провал. Это провал коллективного «Андрея Мельника» с его громкими и грубыми заявлениями, задним числом объявляемыми «эффективными» и «успешными». Вот уже и министр обороны Великобритании просит лидеров Украины о хотя бы минимальной благодарности... Политический Запад напомнил нам и всему миру о своем главном искусстве: искусстве пафосных, громких, обтекаемых, иногда весьма приятных, но зачастую совершенно бессодержательных формулировок. Украина теперь понимает, в какой форме и в каком стиле будет протекать разговор о членстве страны в ЕС. Там для «домашних заданий», «сроков и условий» — широкое поле применения. Уж не сомневайтесь.
Как и в Бухаресте в 2008 Украине и (тогда) Грузии сказали «нет» в форме «да». А сейчас и почти прямо сказали «нет». Не похоже ли это на сигнал Москве: мы очень осторожны, мы не хотим вас волновать, не извольте беспокоиться!
Гневные и пафосные заявления — это оружие из арсенала вчерашнего дня».
Как видим, выводы популярного философа ничем не отличаются от меморандума Арестовича, в каком-то смысле они и жестче. Но Баумейстер не собирается включаться в предвыборную борьбу, у него все в порядке с научной карьерой, а Арестович явно не тот человек, чтобы ограничиться психологическими практикумами. Лично для меня его приход в украинскую политику был бы событием радостным — он по крайней мере радикальный противник национализма, человек стремительных реакций и поклонник Стругацких. Но, как мы знаем, все три эти качества, поврозь и в совокупности, никого ни от чего не гарантируют. Многие черты Арестовича заставляют насторожиться уже сегодня, и одна из таких черт — слишком быстрая, хотя и вполне адекватная, смена риторики.
Зеленский предлагал Украине поверить в несколько безбашенную, но веселую и открытую страну, готовую к экспериментам. Арестович предлагает образ страны, которая не сумела выиграть войну (хотя и сумела не проиграть) и в этом смысле повторила системные ошибки своей истории: слишком много пафоса, слишком мало работы, слишком мало суверенитета. Это скорее не завышенная самооценка, а завышенные требования — а это удовольствие для немногих. Украина полюбила свой героический имидж и не так-то легко с ним расстанется. Трезвость взгляда сегодня легко принять за временное разочарование, панику, за абстиненцию, наконец. Абстиненция после героизма обычно очень тяжелая.
Наиболее высокий шанс прийти к власти после Зеленского (при условии, что ему хватит ума вовремя покинуть Банковую) — у военных, в крайнем случае у военных аналитиков. В Армении после куда менее масштабной войны так и было. Это выбор тупиковый, при всем таланте потенциального военного. Есть надежда, что обойдется, но первые реакции на заявления Арестовича показывают: ему охотно верили, когда он утешал и повышал самоуважение страны, но совершенно не верят, когда он обличает. У него были бы отличные шансы прийти к власти, если бы выборы проводились среди российской либеральной интеллигенции, но ее мнение в Украине встречают либо равнодушно, либо враждебно. Так что придется ждать еще пять лет (если следующие выборы состоятся вообще), пока Украина разочаруется в военных... или не разочаруется, и это отдельный сценарий с серьезными развилками.
Правда, возглавить оппозицию — пожалуй, еще более выгодный для Арестовича вариант. Тем более что поводов для критики тут будет более чем достаточно: и языковая проблема, которая никуда не делась, и пресловутая коррупция, у которой тоже высокие шансы никуда не деться, и война, которая может никуда не деться в ближайшие годы, если Господу не надоест российская власть. Думаю, ни у кого уже нет иллюзий, всем ясно, что Путин — значит «война», пусть даже с мирными паузами, которые России нужней, чем Украине, и уж явно они будут использоваться не для мирного развития. Как видим, все эти проблемы дают оппозиции замечательное поле для критики власти — при условии, что оппозиция в Украине останется и будет иметь прежние права. Военное время в этом смысле непредсказуемо. Интересно посмотреть на аргументы, которыми Арестович будет агитировать за мир, хотя атмосфера в стране к тому времени может измениться и усталость возьмет свое. Но думаю, что роль лидера оппозиции, причем вечной, без шанса взять власть, для него значительно более вероятна.
И, добавим, куда более выигрышна. Арестович как руководитель может оказаться невыносим, зато Арестович как рупор или лидер оппозиции — настолько же на своем месте, насколько Зеленский оказался на своем. Поддержка значительной части интеллигенции ему гарантирована. Главное же — это будет очень интересно, как интересно все, связанное с этим феноменально одаренным человеком.
И то, что я надеюсь остаться его горячим сторонником, тоже одна из гарантий его вечного неприхода к власти. Те, на чьей стороне я сражаюсь, обычно проигрывают, хотя и красиво, с попаданием в историю. Эта закономерность много раз приводила меня к искреннему желанию сыграть наконец на стороне российской власти, но у них чутье не хуже моего, и они меня, конечно, не примут.
Слава Богу, ограждающему нас от наимерзейших соблазнов.
5.
Вот отрывки из нашего стрима 30 июля 2023 года.
— Если помните, мы с вами говорили о том, что из амплуа всеобщего любимца вы непременно перейдете в амплуа всеобщего врага.
— Я всегда был в этом качестве. Очень многие люди не понимают, за что меня ругают в Украине. Они думают, что я враг украинского общества, враг украинской идеи, они еще не знают, что я враг всякого общества и всякая идея, кроме своей, мне чужда. Они не понимают, насколько выгодно иметь дело с врагом. Враг всегда честен — по крайней мере такой, как я. Враг всегда говорит все как есть. Он единственный, кто может спасти некоторые общества от самих себя. Война — повод заняться работой над собой.
— Вы уверены, что после такой войны украинское общество не станет националистическим и не скатится в архаику? Война никогда не улучшает нравы.
— Война — это хороший повод заняться эволюционной работой над собой. Но для очень многих — повод наконец сладострастно деградировать, снять с себя последние ограничения, объяснить все войной по принципу «Война все спишет». Сбрасываем с себя последние сто лет человеческого. Да, война портит нравы. Как герой «Трудно быть Богом» — он уже не хотел быть землянином, не хотел быть коммунаром, он хотел рубить, предавать огню... Очень многие радостно в это кинулись. Но с другой стороны — очень много еще здравого смысла, и людей, которые хотят странного, тоже хватает.
— Американцы требуют выборов в марте 2024 — как вы на это смотрите и пойдете ли на них?
— Надо сразу уточнять: какие американцы. Сейчас это общество, в котором почти идет гражданская война идеологическая, друг друга они не любят значительно больше, чем внешних оппонентов. Если выбор будут — да, конечно, я на них пойду. Назвался груздем — полезай в кузов. Если я взялся строить мир Полдня, лучший инструмент для этого — политическая власть. Моя роль — написать пролог к миру Полдня.
— Можете ли вы на этих выборах стать голосом всех русскоязычных?
— Нет, меня слишком много, чтобы стать только голосом только русских и только русскоязычных. У меня масса украиноязычных сторонников. Для меня вообще не на первом месте проблема языка, хотя мне старательно лепят этот то ли ярлык, то ли жупел. Я не подбираю остатки партии Медведчука «Оппозиционная платформа за жизнь». Безусловно, я защищаю русскоязычных, и безусловно, я готов работать с хорошими русскими, да вообще со всеми хорошими — китайскими, американскими... Я хочу встать между людьми и системой. Систему тех, которые сжирают, унижают и убивают, — сломать. И создать общество творческих свободных людей, построенное на доверии, радости и любопытстве. Как вы понимаете, я неоднозначный человек сегодня в Украине. Однозначный — Залужный. Его обрабатывают все, он выдерживает непрерывные атаки политических предложений. Мы, слава Богу, имеем возможность говорить один на один, и насколько я знаю, он чурается политики. Он военный до мозга костей в высшем смысле этого слова, его беспокоят военные опасности, существующие вокруг Украины в перспективе двадцати лет, и он хочет радикально перестроить систему национальной безопасности, в частности, вооруженных сил. У него кабинет завален военной литературой, и он находит время по 5–10 минут в сутки, но все-таки прочитать еще один абзац.
— Как Зеленский выдержал текущую ситуацию? Когда война рутинизировалась, возможно, нужен другой человек?
— Зеленский выдержал эту ситуацию, потому что он очень сильный человек и очень амбициозный, и набор его качеств идеально подошел к этой ситуации. Он политик переходного периода, если смотреть с исторической высоты, и должен осуществить переход от старой украинской республики, — которая на самом деле СССР-2, только гораздо хуже по эффективности, — к новой. И история ему воздаст должное за то, что он согласился быть фигурой перехода. Через пятьдесят лет, оценивая его деятельность, потомки подведут баланс в его пользу. Умные всегда поймут, что добровольное распятие как способ перехода — это дорогого стоит, если он понимал. А он, насколько мы знаем, понимал.
— Вопрос неизбежный: не кажется ли вам, что коррупция — изнанка национального характера, что это способ выживания, традиция, почти фольклор, народный промысел? В Рейхе не было коррупции, так ведь это хуже...
— Коррупция как механизм выживания — да, это традиция. Без коррупции люди бы не выжили, даже необходимо было коррумпировать всех этих поляков, москвичей, турок... Бытовая коррупция — пристроить родственника, врачу дать триста долларов и в детский сад занести сто, чтобы ребенка взяли... Это как выпить на дорожку. Но если это воровство из бюджета на крови — это уже не вопрос национального характера. Это вопрос национального выживания. В Украине с самого начала, с девяностых, власти создали систему, когда талантливый человек не может с ними конкурировать, потому что они используют государство.
— Путин говорит, если бы не Майдан — не было бы войны. Мы понимаем, что это ложь, и все же: как вы сегодня оцениваете Майдан?
— Это слишком комплексное явление. Я и тогда говорил, что Майдан напугал политиков по обе стороны границы Запада с Востоком. Это было и борьбой одних олигархов против других, и народное вече, восстание, попытка не дать развернуть курс Украины... Это исторический вызов для народа, самоорганизация и самозащита там была очень интересная, замечательные культурные формы рождались. Это атмосфера совершенно специфическая, когда пятьсот организаций, часто ненавидящих друг друга, там топчутся на одном пространстве — но никто никому не отдавил ногу и все делают общее дело. Я это назвал хроноплазмом. 31 декабря 2013 года было прямое включение с Майдана, и за мной в этот момент тучи разошлись и как бы столб света опустился — у меня сохранилось где-то в фотках. Майдан показал, какой может быть новая Украина, какие социальные формы новые она может предложить миру. А все остальное... Ну конечно, как любое явление, он был и немножко заговором, и немножко инспирирован — в том числе Россией и борьбой народа за национальное самоопределение... Я согласен с определением «Революция достоинства». Просто мы еще не довели ее до конца.
— Каковы сегодня самые опасные политические силы политические силы в Украине?
— Те, кто хотят установить моноэтнический и монокультурный проект. Я не считаю никого из них серьезной и, честно говоря, с большой иронией к этому отношусь. Украине надо строить новую цивилизацию, а потом распространять опыт, в том числе и на Запад. Я не стесняюсь говорить об этом прямо: Запад в тупике, исчерпан потенциал развития, нет картины будущего. Великий светлый Запад, на который все молятся, его давно уже нет, больше ста лет. И это интересно: как говорил генерал Дудаев, чем больше врагов, тем интереснее.
— Можно ли воевать с фашизмом и не заразиться им? Вообще, это все на месяцы, годы или на десятилетия?
— Я думаю, что где-то до весны следующего года вплотную станет вопрос о способности Российской Федерации в ее нынешнем виде поддерживать технологическую войну. Уже не хватает боевой техники, это уже что-то среднее между армией и ополчением. Призвать они могут еще семь миллионов, но это же не победа в войне. Не заразиться — вполне возможно, у нас, пожалуй, есть даже некоторый иммунитет.
— Запад будет давить на Украину для компромисса «территории в обмен на мир»?
— Такие публичные голоса раздаются, причем не из последних людей — начальник штаба НАТО, потом советник Рейгана по нацбезопасности, доктрина Киссинджера опять же... Зеленский уже ответил блестяще: если хотите, мы готовы отдать Белгород.
Выход сил обороны Украины на границы 1991 года сегодня еще нереален: в нынешнем виде мы не можем выйти на границы, нам не хватит вооружения, военной техники, качества военной подготовки — нужно радикально изменить систему тыла в Украине или нарастить в разы поддержку Запада, чего тоже не видится пока. А вот, например, Крым мы взять можем, и пофиг нам на любую кнопку.
— Мне кажется, в случае проигрыша на выборах вы отлично смотрелись бы в качестве лидера оппозиции.
— Я всегда буду в той точке, которая наиболее эффективна для достижения моих целей. А будет ли это высшая должность государства, будет ли это там фракция в Верховной Раде, лидерство в оппозиции... Я свой пролог напишу в любом случае и на любом месте.
— Как вы себя поддерживаете в состоянии психического равновесия, когда весь мир жалуется на депрессию?
— Есть такая метафора хорошая: мы сели в машину и поехали в Одессу, а вдоль трассы стоят люди, которые плюются, кидаются банками, пытаются в нас стрелять, держат плакаты, на которых написано: «Не в Одессу, а в Николаев! Наше счастье в Николаеве! Все, кто едет в Одессу — негодяи и агенты ФСБ!». Повернем ли мы от этого в Николаев? Испортится ли у нас настроение? Лично у меня оно только поднимется. Я все это хаваю на завтрак.
— Как вы думаете, у Путина сейчас ощущение победы или провала?
— С одной стороны, он понимает, что провалился и построил совсем не ту государственную машину, которая способна решить его политические элементы исторических задач по восстановлению СССР. С другой стороны, глядя на Запад, который, прости Господи, откровенно спасал его во время марша Пригожина на Москву, он понимает, что этих лохов можно доить еще очень долго. И ширнармассы в России еще долго можно насиловать, и никто не будет возражать. Он-то лично не страдает, у него икры на бутерброде меньше не стало от всех этих санкций. То есть он потерпел поражение в своих генеральной цели изменить карту мира, историю мира навсегда, как он пытался. Но уж кампанию он надеется свести как минимум в ничью. Политические часы Путина еще тикают, но его историческая фигура больше не существует при любом исходе войны. Россия как мировая держава закончилась. Путин прикончил историческую Россию, она все еще остается, а вот история ее уже закончилась.
— Опять неизбежный вопрос: я считаю, что это не колониальная война.
— Антиколониальный дискурс — одна из ведущих глупостей, которые у нас старательно пытаются утвердить. Украина никогда не была колонией, более того, она была в значительной степени создательницей Российской империи, Советского Союза и держательницей ключей. Не было никакого колониализма и близко. Это же был такой симбиоз, проект Феофана Прокоповича. Ему нужно было найти православную государственность, он понимал, что в Украине никогда не будет никакой государственности, и нужно было сильное серьезное экономическое государство, которое способно оплатить им их привилегии, их способ жить — и одновременно защитить православие, потому что он был фанатичным борцом за православие против католицизма, даром что девять лет учился в Европе в лучших университетах. И он реализовал свой проект — он просто искал новую Византию и три года уговаривал Петра и его окружение провозгласить Москву центром православия. Они тоже были неглупые ребята и спрашивали: хорошо, ты говоришь — собирать православные земли. А какие основания династического права? К этому очень серьезно относились. И тогда он предложил переименоваться: православный император может собирать земли. И уговорил. Так какая нахрен колония? Мы создали это все, нам по праву принадлежат все заслуги и все недостатки. Когда мы это признаем, это будет следующий шаг взросления, это будет значить, что Украина выбралась из коротких штанишек, но пока нас пытаются зашить в эти штанишки, и даже таких людей как Тимати Снайдер освистывают, когда он говорит, что «все не так однозначно».
— Идет ли уже глобальный раскол человечества? По какому критерию?
— Глобальный раскол человечества идет давно. Все как в Меморандуме Бромберга: человечество поделено на две неравные части по неизвестному нам критерию. Я его как раз могу назвать: есть люди, которые за коммуникацию, кооперацию, есть люди, которые за войну всех против всех как естественное состояние, люди, которые хотят, чтобы цивилизация шла по пути страха и контроля, и его усиления цифровыми средствами. А есть люди, которые считают, что нужно идти по пути радости и любопытства и превратиться в группу свободного поиска. Это было особенно отчетливо видно во время ковида. Или Левиафан, страх и контроль — или доверие и радость. Это особенно наглядно на судьбе церкви. Христианство дало три основные идеи: идея спасения, преображения и сотворчества. Когда церковь сделала ставку на идею спасения — она проиграла светским властям: мир — это сплошной ужас-ужас и надо от него спасаться, потому что и сами мы ужас-ужас, и церковь вместо того, чтобы быть этическим контролером над светским государством, как она долгое время была, и давать другую перспективу — она проиграла и стала работать как общественный институт на самое худшее. Но у христианства есть еще две идеи: есть идея трансформации, Преображения — Бог стал человеком, чтобы человек стал Богом А есть еще идея сотворчества с Богом. И вот Полдень — это, грубо говоря, продолжение христианской идеи, где ставка сделана на приобретение человеком божественных качеств и на сотворчество с Богом со Вселенной.
— Во многих семьях жены за вас, а мужья против...
— Часто и наоборот...
— Ну как-то так получается, что в мире славянских культур человек, гладко говорящий, считается болтуном, а угрюмые молчаливые люди считаются надежными...
— Это не славянская история, это криминальная история. В стране, где отсидела треть мужиков, культура приобрела криминальный оттенок. Скажем, отношение к Зеленскому: артисты — это «клованы», это несерьезно... хотя, например, на западе актеры являются амбассадорами мира и вообще фигурами первого ряда. Как бы поделикатнее сказать: вся политика решается в Голливуде. Или презрение к официантам, хотя сфера обслуживания во всем мире давно хозяева жизни. А у нас надежными фигурами в обществе считают так называемых просоленных мужиков: желательно, чтобы у него была лысая голова, шея толщиной в бедро, конская — типа Суровикина. Еще и фамилия суровая. Они не замечают, что когда они молятся на эту на эту коллективную фигуру, они сажают себе на голову такую Джаббу из Звездных Войн. И думают, что это мужество. Но я всегда говорю: если кто-то хочет посоревноваться со мной мужественности, в том числе и самые просоленные лысые мужики, приходите, я всегда с удовольствием дам вам убедиться, насколько обманчива бывает внешность.