На примере Корбана, пожалуй, проще всего показать коренные отличия украинского олигархата от российского — а заодно и причины, по которым российские способы «деолигархизации» в Украине едва ли сработают.
Геннадий Корбан принимал меня 27 июня в своем офисе на Староказацкой, 58, где на первом этаже расположено «Днiпро TV» — главный городской телеканал, им контролируемый. Он сразу сказал, что у него немало претензий к Зеленскому (в первую очередь то, что, будучи предупрежден о точном времени начала боевых действий, он отказывался верить в эту информацию и ничего не предпринимал — это и привело к трагедиям Ирпеня и Бучи). Но излагать эти претензии он готов только после войны, сейчас же Верховный главнокомандующий находится вне критики. Или, по крайней мере, эта критика должна высказываться в кулуарах.
Тогда присутствовавший при встрече мэр Днепра Борис Филатов (единственный кандидат юридических наук среди украинских мэров, мотоциклист, дайвер с тремя сотнями погружений, главный в Украине коллекционер нэцке) сказал мне: ты не совсем понимаешь, как устроена украинская политика. Президент тут решает далеко не все, а в сущности — ничего не решает. Все определяют громады, слово, непереводимое на русский: собрания граждан, низовая инициатива. Зеленский, кажется, тоже понял это не сразу. И, поняв это, не захотел мириться с тем, что решения на местах принимают сильные лидеры. Он сам — а в его окружении в первую очередь глава администрации Ермак — ставит перед собой задачу, объясняемую пока законами военного времени: выстроить вертикаль единовластия. Вопрос в том, насколько он в этом преуспеет и приведет ли это к превращению Украины в Россию, к постепенному заражению главными ее болезнями. К сожалению, воюя с агрессивным и тоталитарным противником, находясь с ним в регулярном и тесном контакте, даже самая свободная страна вынуждена перенимать его грехи и пороки. Так Россия заразилась от Германии идеей национальной исключительности — и уже в 1947 году, в эпоху борьбы с космополитизмом, российские идеологи во главе с Леонидом Леоновым вовсю утверждали: Европа породила фашизм, Европа не устояла перед ним, только мы с нашим опытом формирования нового человека смогли победить самое страшное зло в истории! Отсюда был один шаг до идеи расовой чистоты, а стало быть, государственного антисемитизма — и шаг этот был сделан. Вы скажете: а как же Британия не заразилась? Да ведь на территорию Британии за все шесть лет Второй мировой войны не ступила нога немецкого солдата. Это была война в небесах и на море, и на чужих территориях. А Россия нахваталась микробов так, что нескоро оправилась: «Правда» образца 1951 года недалеко ушла от Völkischer Beobachter. А идея национальной исключительности, немыслимая в многонациональном государстве времен Большого террора, после сталинского тоста за русский народ уже никого не удивляла.
«Мы воюем с Россией не за то, чтобы стать Россией» — сформулировал видный днепровский фантаст и публицист Ян Валетов. Услышат ли его — вопрос открытый.
XIII. Операция «Интервью»
Еще одним громким скандалом августа 2022 года стало интервью Владимира Зеленского, данное газете Washington Post и опубликованное 16 августа.
Интервью было огромное, взяла его Изабелла Куршудян, и оно содержало сразу несколько сенсаций. Во-первых, Зеленский впервые мотивировал свое желание избираться: «Второй по влиянию в Украине была партия, полностью подконтрольная Российской Федерации. Если бы я не стал баллотироваться, она была бы первой». (Имеется в виду партия «Оппозиционная платформа — За жизнь», возглавляемая кумом Путина Виктором Медведчуком.)
Во-вторых, Зеленский впервые прямо начал не только благодарить Запад за помощь, но резко его критиковать за недостаточность этой помощи:
И конечно, мы ничего не получили с точки зрения гарантий безопасности. Гарантии безопасности дает не только членство Украины в НАТО. Дело не только в безопасности, хотя я считаю, что [план действий по членству] в НАТО был бы [одной из] тех самых превентивных санкций, о которых я постоянно говорил на всех встречах. Превентивные санкции означают, что нужно сделать что-то, чтобы заставить русских бояться нападения — потому что они нападут, поэтому сделайте что-нибудь с этим. Но этого не произошло, к сожалению.
Я не жалуюсь. В нашей жизни мы уже прошли этап жалоб. В этом нет необходимости. Сейчас мы сильнее, чем были до вторжения. Партнеры могут только помочь нам деоккупировать территории, но только народ Украины может выстоять и выстоять. Я благодарен партнерам за оружие, которое мы сейчас получаем, но, если вы не член НАТО, вы не сможете его получить. Будем честны. Вы можете сказать миллион раз: «Послушайте, возможно вторжение». Ладно, может быть вторжение — вы дадите нам самолеты? Вы дадите нам ПВО? — Ну, ты не член НАТО. Ой, ладно, тогда о чем мы говорим?
Сейчас я очень благодарен многим партнерам, которые, несмотря на то что мы не являемся членами НАТО, поняли, что происходит, и что Украина — это первый шаг на кровавом пути России, и что просто так это не закончится. То, что нам дают это оружие, будем честными, это не только для нас, это и для них. Ведь они уже поняли, что российские войска не остановятся, они пойдут дальше. Поэтому здесь, на нашей территории, Европа и Запад тоже защищаются. План действий по членству в НАТО, эти программы НАТО, вступление Украины в НАТО — все это позволило бы нам модернизироваться.
Далее Зеленский впервые высказался о том, что Запад к началу агрессии был вполне готов закрыть на нее глаза, как закрыл он глаза на Крым. Если бы Украина не продемонстрировала способность защищаться — никакого сплочения Запада вокруг нее не было бы:
Из всех, кто мне звонил, не было ни одного, кто верил, что мы выживем. Не потому, что не верили в Украину, а из-за этой демонизации лидера РФ — его власти, его философии, того, как он рекламировал мощь российской армии. И вот [подумали они] при всем уважении к украинцам: не принесут, их добьют за два-три дня, может, за пять, и тогда все закончится». Почему даже некоторые европейские лидеры сказали «три дня»? Потому что некоторые европейцы не планировали объединяться вокруг Украины. Все хотели просто умыть руки. Мол, ладно, это проблема Украины. Давайте просто закроем на это глаза на несколько дней. Через несколько дней россияне, какими бы они ни были, оккупируют Украину. А потом как-нибудь с ними договоримся. Я уверен, что такие мысли возникли, потому что эта война в Европе, в ее центре, никому не выгодна. Для РФ мы были как аппендикс, который нужно было удалить. Они думали, что мы — аппендикс, а мы оказались сердцем Европы. И мы заставили это сердце биться. Эти страны объединились вокруг нас — благодаря не только нам, но и потому, что общество в этих странах не было готово отказаться от концепции свободы просто потому, что на Западе боятся и демонизируют Путина. Сам Запад его демонизировал, нарисовал таким уж страшным, с ядерным оружием в руках. Помните эти плакаты с Саддамом Хусейном? Иногда мы тоже боимся, но Украина показала, что дьявол не так страшен, как его изображают.
На вопрос, почему Зеленский не предупредил людей о готовящемся вторжении, а напротив, пытался их успокоить, он ответил резко:
Если бы мы сообщили об этом — а этого хотели некоторые люди, которых я не буду называть, — то я бы терял семь миллиардов долларов в месяц начиная с октября прошлого года, и в тот момент, когда русские действительно атаковали, они бы взяли нас в плен за три дня. Если мы перед вторжением посеем хаос среди людей, русские нас сожрут. Потому что во время хаоса люди бегут из страны».
«Но вы верили, что они нападут?»
Слушайте, как можно было в это поверить? Что они будут пытать людей и что это их цель? Никто не верил, что так будет. И никто этого не знал. А сейчас все говорят, что мы вас предупреждали, а вы предупреждали общими фразами. Когда мы просили дать нам конкретику: откуда они придут, сколько людей и так далее ,— у них у всех было столько же информации, сколько и у нас. И когда я сказал: «Хорошо, если они идут отсюда и здесь будут тяжелые бои, можем ли мы получить оружие, чтобы остановить их?» Мы этого не поняли. Зачем мне все эти предупреждения? Зачем мне сводить наше общество с ума? С февраля, даже с января, поскольку в СМИ много говорилось, украинцы вывели за границу больше денег, чем мы получали помощи за рубежом.
Итак, как вы, наверное, помните, с момента начала полномасштабного вторжения и до сих пор все, что я прошу, это закрыть небо, потому что, если бы небо было закрыто, у нас не было бы всех этих смертей. У меня нет претензий. Но когда кто-то утверждает, что они посылали нам какие-то сигналы, я говорю им: «Пришлите нам оружие». Я был абсолютно прав и уверен в этом даже сейчас. Все хотят, чтобы Украина победила, но никто не хочет воевать с Россией. Вот и все. Это точка. И именно поэтому нам пришлось решать, как оставаться сильными. Если никто не хочет с ними воевать, все боятся с ними воевать — извините, тогда мы будем решать, как это сделать, правильно это или неправильно. Но война пойдет дальше, вглубь Европы, поэтому, пожалуйста, пришлите нам оружие, потому что мы тоже вас защищаем. И они начали его отправлять.
Сенсационным был прежде всего тон, которым Зеленский заговорил с Западом. Это уже никак не тон просителя. Многие попрекали его потом черной неблагодарностью: мол, мы вам все даем, хотя не обязаны, а вы требуете еще и при этом недовольны! Да, недовольны, потому что Украина защищает именно Запад, и, если не защитит, Россия станет уже его опасным соседом. План вступления в НАТО — хорошо, но это бумага. Если вы так хорошо все знали и упрекаете нас в том, что мы не услышали ваших предупреждений, — что ж вы сами ничего не сделали? И Зеленский имел теперь право на такой тон, потому что в августе 2022 года было уже понятно, в какой стилистике ведется эта война.
Но до Запада кое-что доходило: Украина стала получать оружие, и уже не только «байрактары», но и HIMARS. Это был личный дипломатический успех Зеленского, прямой результат его требований. С первых чисел осени начался период триумфальных украинских контрнаступлений. Первым был стремительный 70-километровый марш под Харьковом, когда за неделю были освобождены 30 населенных пунктов на юго-востоке области, включая И