Не берусь сказать, как эта ситуация будет развиваться, но уловить изменения в интонации Зеленского могу. Это интонация власть имеющего.
США настаивают на проведении выборов в Украине в марте-апреле 2024 года, хотя это и противоречит конституции страны, запрещающей выборы в военное время. Ничего, Зеленский не возражает. Он только предлагает американским наблюдателям за чистотой выборов приехать непосредственно в окопы, где будет голосовать большая часть мужского населения Украины. И с абсолютной, несколько даже издевательской уверенностью говорит о том, что собрался на второй срок: «Неужели я могу бросить любимую страну!».
В этом звучит гротескная, почти издевательская резкость: вы не даете оружия, которое мы просим, и при этом продолжаете учить нас демократии во время войны? Очень хорошо. Обсудим степень нашей демократичности под обстрелом. И, воля ваша, я чувствую его право на такую интонацию, а иногда повторяю про себя: так с ними и надо, с ними нельзя иначе. Самое любопытное, что его право на такую интонацию признает и Запад. Сегодня у артиста Зеленского остались две речевые маски. Первая — восхищение, преклонение, гордость — для разговора с Украиной. Вторая — сдержанность и легкое высокомерие — для Запада. А просить ничего уже не надо: все понимают, с кем имеют дело, сами придут и сами все дадут.
Да и кто тут сильнее — еще большой вопрос.
Наконец, нельзя не коснуться скептической позиции многих публицистов (в их числе есть искренне сочувствующие Украине) насчет возможности ее военной победы. Например, Владислав Иноземцев полагает, что даже выход Украины на границы 1991 года не приведет к краху путинского режима, а перенос войны на российскую территорию лишь окончательно сплотит население и заставит его поверить в «священную войну». Пока мы бьем — возможны разночтения, но уж когда наших бьют — тут и среди релокантов гарантированы пароксизмы патриотизма. Да и кто верит в этот выход на границы 1991 года, гарантированные Будапештским меморандумом? Вот есть такой политтехнолог Алексей Кунгуров, из числа людей, которые пошли в политологи в ранней молодости, пришедшейся на конец девяностых. Эти люди, увы, упустили момент, когда за политтехнологию перестали давать большие деньги и начали давать большие сроки: Кунгуров отсидел два с половиной года в колонии- поселении за оправдание экстремизма, выразившемся в осуждении операции РФ в Сирии. Теперь он резко критикует и Путина, и украинские власти — позиция, как мы помним по Хитченсу, распространенная и логичная. Вот как он оценивает перспективы войны:
С точки зрения стратегии победа Украины в войне на истощение с ресурсно более сильным противником принципиально невозможна. Надеюсь, не надо объяснять, что РФ имеет вчетверо больше людских резервов, вдвое большую армию, а ее экономика в 12 раз (!!!) превышает размер украинской. В таких условиях вести войну на истощение — верх глупости. Но если слабейшая сторона наступает, то есть активно расходует свой ресурс — это совершеннейшее безумие.
Это не мое мнение, это базовая аксиома стратегии. Единственный шанс для Украины — победить РФ политически, потому что именно внутренняя неустойчивость политической системы — то самая игла, на конце которой кощеева смерть. Причем данная неустойчивость носит потенциальный характер, и чтобы этот потенциал реализовать, надо хорошенько поработать. Вместо этого Киев говорит: «А давайте будем долбиться с москалями лбами — авось их череп слабее нашего окажется». Вот это идиотское побоище мы сейчас и наблюдаем.
Москва не может победить не потому, что слабее, а потому что не имеет цели в войне. Если она и была, то давно утрачена. Она проиграет по определению при любом раскладе на фронтах. А вот Украина, при том что ее цель вполне очевидна, не в состоянии победить лоб в лоб. Не только потому, что она очевидно слабее, но прежде всего потому, что никакие оперативные успехи не могут привести к стратегическому разгрому РФ.
Вот вообще не важно, где будет пролегать линия фронта — по Днепру и таврическим степям или по Сивашу, Азовскому морю и Северному Донцу. Война будет продолжаться и продолжаться. Путин не остановится, даже если фронт пройдет по границам 1991 года. А если ВСУ вторгнутся на территорию РФ — это только придаст войне второе дыхание.
Очевидно, что сегодня глобальное противостояние происходит не между «силами добра» и вселенским злом в лице путинского режима, как это подают украинские медиа, а между США как мировым гегемоном, и Китаем, что пытается американскую гегемонию оспаривать. В этом контексте разгром России будет стоить Вашингтону много ресурсов, но ничем не усилит их позиции в игре с Китаем. Совсем другой расклад, если РФ удастся, во-первых, показательно выпороть, во-вторых, перетащить на свою сторону. В самом идеальном случае русские должны стать пушечным мясом, если дело дойдет до горячей войны с Китаем. Если при этом придется пожертвовать Украиной, Штаты пожертвуют, глазом не моргнув. Большая политика — она такая, в ней мет места идеалам, дружбе и прочей мишуре, тут все сводится к выгоде и интересам. Сейчас Украина выступает в роли кнута, которым дрессировщик заставляет льва подчиниться. Но когда кнут выполнит свою роль, нужда в нем отпадет. Тут уже сама Россия стает кнутом, которым будут наказывать Китай.
Не будем припоминать Кунгурову его прошломартовское заявление о том, что украинская армия разгромлена и сопротивляется очагово. И книгу его о том, что протоколы Молотова-Риббентропа являются подделкой, тоже забудем. И об отсутствии у него военного опыта и базового исторического образования промолчим — мало ли в России гениальных самоучек. Не будем упоминать даже членство в созданном Стрелковым «Комитете 25 января» — хотя мало в России персонажей противнее Стрелкова; как говорил Честертон, «ужасней его личности только его участь». Важно, что нам здесь явлены главные черты укрофобского дискурса, уже упомянутого выше:
1. Победить Россию на поле боя невозможно, она слишком большая;
2. Украина должна сделать в России революцию, а если не сделает, не победит;
3. В большой политике нет принципов, а есть интересы. С пикейной точки зрения, это не война Украины с Россией, а глобальные геополитические столкновения, в которых Украина как таковая никому не важна и будет слита.
Последний принцип легко объясним: черно-белая ситуация требует от каждого определиться и действовать, а серая, привычная, позволяет и дальше провозглашать чуму на оба дома, фактически поддерживая сильнейшего. Определяться всегда трудно и рискованно. При этом конспирология принципиально неопровержима, и Америка вполне может сдать Украину, и разговоры о том, что нет друзей, а есть интересы, всегда выдаются почему-то за политический реализм. Нет ничего невозможного в полном разгроме Украины, то есть в ее уничтожении ядерным или конвенциональным оружием, и в ссоре Украины с Америкой тоже нет ничего фантастического — откажется Киев договариваться с Москвой, и его накажут за непослушание. То есть самый пессимистический сценарий может осуществиться без всяких усилий со стороны Трампа.
Все это верно при известном взгляде на вещи (его называют трезвым или прагматическим), но все это служит лишь одному — повышению самоуважения для автора пессимистических прогнозов. С точки зрения общественного мнения всегда лучше быть пессимистом — умней выглядишь. Чем больше Украина будет уставать от войны, тем шире этот дискурс распространится — как в Москве, так и, не исключаю, в Киеве. И вся эта реал- политика не имеет ровно никакого значения, потому что победа в современной войне заключается не в присоединении территорий. Украина не будет завоевана, потому что не может быть покорена. Единственное, чего может добиться и успешно добивается Россия — это своей полной изоляции. Украина перевела войну на тот уровень, в те сферы, где количественные показатели ничего не значат. Украина показала пример самурайской готовности ко всему. Никакие дезертиры и взяточники ее не компрометируют. Россия, как всегда, обеспечила ей моральный пьедестал. А маньяк, который изнасиловал ребенка, не победил ребенка. Он заработал муки ада на том и этом свете, только и всего.
Люди любят быть хорошими, вот о чем нельзя забывать. Радость быть плохим — настроение очень кратковременное, по крайней мере для большинства. Зеленский и его страна дали всем возможность почувствовать себя хорошими — пусть при взгляде на Россию, пусть от противного, но это бесценный опыт. Ради этой эмоции люди будут донатить ВСУ, участвовать в боях, эвакуировать близких в безопасные места, писать антивоенные книги, принимать украинских беженцев.
Это и есть та сложная эмоция, о которой сказала Берггольц: эмоция, объединявшая в это время украинцев в бомбоубежище и русских в убежище политическом; всех людей, сорванных с места, лишившихся работы, близких, перспектив, но причастных к великому и не посрамивших момента.
В грязи, во мраке, в холоде, в печали,
Где смерть, как тень, ходила по пятам, —
Такими мы счастливыми бывали,
Такой свободой бурною дышали,
Что внуки позавидовали б нам.
Нам они и позавидуют. А зет-идеологи завидуют уже сейчас.
V. Коррупция-2
Как и было обещано, мы возвращаемся к этой теме в военных главах. Было бы необыкновенно приятно сказать, что коррупция в Украине во время войны сошла на нет, что нация сплотилась вокруг Зеленского и рассталась даже с теми пороками, которые из пороков уже превратились в национальные особенности. Но нет, ничего подобного, и даже те, кто искренне и страстно болеют за Украину, вынуждены признавать: война не улучшает нравы, пусть даже это война с жестоким и совершенно безнравственным противником, на фоне которого белоснежен любой ворюга. Нет, не белоснежен, ибо масштабы любого зла во время войны увеличиваются: в блокадном Ленинграде успешно функционировал, допрашивал и убивал НКВД, процветала спекуляция, отмечены случаи людоедства. В воюющей Украине подкуп распространился так, что 11 августа 2023 года Владимир Зеленский уволил всех военкомов страны, предложив на их место назначать инвалидов и ветеранов. Они, сказал Зеленский, не продаются. На этот счет особенного оптимизма нет — может быть, это как раз своеобразная компенсация инвалидам за увечья, ибо должность не только рискованная, но и хлебная. Увольнение всех военкомов сразу смахивает на пиар-акцию, но разбираться в каждом отдельном случае посредине войны некогда. Количество молодых украинцев в Европе говорит само за себя: европейцы утверждают, что никогда их столько не было, а ведь мобилизация, границы закрыты! Видимо, и границы преодолимы, и от мобилизации можно откупиться (это стоит, по разным данным, порядка 10000 долларов (Guardian называет 5000, в Одессе СБУ раскрыла синдикат, бравший по 7000, сюда входит белый билет и переход границы). Российские издания наперебой делятся цифрами: сняться с воин