– Простить? – улыбнулась девушка, но тут же посерьёзнела. – Ни за что! Пускай эта, в порту, тебя прощает! – и, оставив Руди хлопать глазами, обратилась к ИскИну: – Как ты их отогнал?
– Очевидное решение, – не без самодовольства ответил тот, – наружные громкоговорители. Сирена, 120 децибел. Мы так отпугивали акварапторов – помните?
– Орм, ты – змей! – Джесс едва не захлопала в ладоши. – А я ещё не хотела тебя запускать… Прости!
– Только если вы простите Рудольфа, – с достоинством ответил ИскИн, и пояснил, показав на всех экранах убегающих колонистов: – Мы с вами не должны ссориться – ведь они вернутся.
***
Отправляясь к Мозаике, Павел не был ни глупцом, ни безумцем. Весь мир знал историю команды Сажина – «Перестраховщиков», «Навсегда вторых». К миру бетариан их «осьминожка» прибыл первым, но слишком долго кружил по дальней орбите – тогдашние протоколы безопасности требовали проводить ступенчатое изучение. Прибывший с большим опозданием Эдгар Райт сразу подошёл к планете опасно близко, зато произвёл съёмку городов-пирамид и передал отснятый материал на ближайший хаб. Команда Сажина осталась ни с чем. Странно ли, что после этого контракты с экипажами «осьминожек» были откорректированы – теперь они поощряли так называемое «агрессивное наблюдение».
Ну что ж – однажды оно уже окупилось. Ян помнил плакаты «Контакт Post Mortem» (Эдгар Райт и бетарианин простёрли друг к другу руки, как на известной фреске); помнил распотрошённое на цитаты интервью: «Лучше уж погибшая цивилизация, чем никакой!»; «Нашли одних – найдём и других!»
Здесь, в пылевом облаке, никто не ожидал найти ничего. Углубившись в него, чтоб проверить рядовую аномалию массы, команда Павла рассчитывала наткнуться на пылевую линзу – или вовсе пролететь насквозь, не найдя ничего: «глазам» корабля случалось обмишулиться. Но оказалось, что людей ждёт сюрприз.
В центре пылевого облака водили хоровод астероиды.
Объяснения этому не было – как не было смысла в их коловращении. Образовав кривое кольцо, каменные глыбы неторопливо плыли, то увеличивая, то сокращая радиус гигантской окружности. При ближайшем рассмотрении выяснилось: поверхность некоторых из них местами покрыта странной, подвижной плёнкой. Самый большой из астероидов – он, кажется, задавал темп всему параду – был почти полностью скрыт под ней.
«Глаза» корабля разглядели: плёнка напоминает кристаллы пирита в сверхзамедленной съёмке. Казалось, пока люди наблюдают, на поверхности астероида проходят века: мозаичная структура, давшая феномену имя, произвольно двигалась, перестраиваясь… и приближение незваных гостей встретила изменением узора. Когда корабль совершал облёт, по поверхности расходились волнистые «лучи», в которых можно было угадать отражение вьющихся в невесомости щупалец.
Приблизившись на такое расстояние, что поверхность стала казаться плоской, люди картографировали несколько фаз «экватора» (чтобы сделать это со всем астероидом, потребовались бы годы), но расчёты не выявили закономерностей. Лишь отражение преследовало корабль, оставаясь необъяснимой константой узора; и даже сейчас, когда Павел приближался к поверхности, на ней угадывался знакомый силуэт – восемь щупалец, расходящихся в стороны.
Фигура в скафандре медленно опускалась. Трос-страховка змеился следом: корабль был готов эвакуировать человека при малейшем признаке опасности. И всё равно двоим, оставшимся на борту, было неуютно; поэтому, едва мужчина закончил спуск, Ян поспешил нарушить молчание.
– Пашка, ты там как?
– В норме. Знаю, завидуешь, но не отвлекай. Лен, ты была права – даже вблизи напоминает пирит…
– Золото дураков? – вспомнил юноша.
– А что? – широко улыбнулся Павел. – По старателям и добыча!
– Структура? – это Лена «включила инженера».
– Подтверждаю предыдущие наблюдения корабля. Довольно мелкие кубические кристаллики… Вижу, как они перестраиваются… делятся!
– Ты глянь, с какой скоростью!..
– Ага! Тут не пирит… тут ультрапирит! Смотрите: кристаллики…
– Выявил закономерность, – шепнули стены.
– Ага! Они подо мной группируются во что-то!
– Давай назад! – это был почти приказ.
– Зе́ркала испугалась? Это ж отражение! Только – объёмное! Смотри – оно со мной вместе движется! – Павел пошевелил руками, и поверхность под ним слегка вспучилась. – Вы это видите?..
– Да, видим… Ты бы, может, двигал оттуда?
– Нет, погоди… – мужчина осторожно потянулся к Мозаике, и навстречу руке начала расти… рука!
– Лена, корабль это снимает?
– Снимает, успокойся.
– И как я тебе?..
– Ну вылитый Эдгар Райт… – в голосе Лены не было восхищения – лишь тревога. – Прекращай, Паш! Не шути с нею: раз она на тебя реагирует – значит, у нас потенциальный Контакт. А контактировать нам запрещено.
– Какой Контакт? Где Контакт? Я тут играю с оптической иллюзией! – продолжал дурачиться Павел. Впрочем, Лена шутку не оценила.
– Как ни назови, а то же самое. В суде это интерпретируют как…
– В суде?! – перебил её мужчина, и Ян впервые за долгое время услышал в его голосе злость: – Ты первопроходец или юрист какой-то чёртов?! Ближайший суд – в световых годах, а контракт – это просто буквы! Что в них за сила, что они из тебя любопытство выели?!!
– Мне любопытно не меньше твоего! – огрызнулась женщина. – Только я, в отличие от тебя, думаю о будущем. Мы не знаем, что она такое и чем опасна. Отступить – не зазорно…
В ответ на экране Павел широко улыбнулся:
– Мэллори и Ирвин не отступили, – он простёр руку к Мозаике. – Вот – наш Эверест, а ты в полушаге остановиться предлагаешь? Я не согласен!
Зеркально повторяя его движения, мозаичная рука простёрлась навстречу, и их пальцы соприкоснулись.
– Снято! – почти сразу крикнула Лена. – Ну всё, Мэллори. Давай возвращайся! – и, видя, что Павел не торопится, добавила: – Ну, хорош позировать. Двигай назад.
Ещё секунду Павел молчал. Потом:
– Не могу, – он натянуто улыбнулся внутренней камере. – Держит.
– То есть?.. – вздрогнула женщина. – Что значит дер…
– Внимание! – по стене пробежала красная рябь. – Нарушение герметичности скафандра!
Разделённые пустотой, люди замерли – двое в безопасности жилого отсека и один рука об руку с угрозой.
– Странно, – мужчина единственный сохранил самообладание. – Герметичность нарушена, но утечки нет. Давление в норме – я бы почувствовал, если б прорвалось. Просто держит и…
– Она его поймала! – вдруг понял Ян, и крикнул в экран: – Отрывай, Пашка! Перчатка сразу зарастёт! Отрывай!
Павлу, похоже, и самому не терпелось освободиться. Извернувшись, он схватился за трос свободной рукой – в старинном скафандре подобный кульбит был бы невозможен! – затем рванул… но этого оказалось недостаточно. Другая рука, видимо, приклеилась намертво, и в дело вступили рефлексы: в попытке обрести точку опоры Павел упёрся ногой в мозаичную поверхность.
Ботинок скафандра сразу утонул в ней по щиколотку.
– Ну вот… – услышали и Ян, и Лена спустя мгновение. – Теперь и нога…
– Можешь его подтянуть? – женщина перешла на корабельную интонацию: – Мягкий рывок троса, и…
Ответ прозвучал раньше, чем она успела закончить:
– Нет. Павел приклеился к поверхности. Масса астероида превосходит нашу. Если попытаюсь сократить мышцы троса, то это нас подтянет туда.
– Тогда попробуй двигатели!
Получив выполнимую команду, корабль не колебался. Стены отсека шевельнулись; изображение на экранах затуманилось – маневровые сопла истекали газом. Повинуясь натяжению троса, Павел опасно выгнулся, но не двинулся с места – Мозаика держала крепко.
– Достигнут предел мощности верньеров, – шёпот стал тревожным: – Задействовать ускоритель?
– Нет!! – ужаснулись Лена и Ян на два голоса. – Ты его разорвёшь! Стой! Отбой!
Только теперь они нервно переглянулись – двое шахтёров в мерцании диспетчерской, чей бригадир внизу попал под обвал. Что предпринять? Как вытаскивать?!..
Но бригадир продолжал оставаться бригадиром.
– Ребят, успокойтесь. Всё не так страшно. Похоже, она не проела скафандр, а заместила. С сохранением герметичности. То есть Мозаика соображает, что делает!
– Это меня и пугает… – призналась Лена. – Если у нас всё-таки Контакт, мы уже нарушили кучу…
– Пашка, ты там как? – непрошенным влез в разговор Ян. – Чего там эта дрянь с тобой делает?
Ответ прозвучал не сразу – но, наконец, Павел признался:
– Чувствую её пальцем… и, кажется, ступнёй, – вслушиваясь в свои ощущения, он помедлил, затем удивлённо выругался и поморщился: – Ко́лет!
***
– Капитан, вероятно, захвачен в плен.
Слова ИскИна не встретили возражений – в конце концов, Руди и сам предполагал худшее. Перед самым отключением Поля на пульт поступил сигнал с командных имплантов. Джесс считала – именно он и запустил отключение (неясно было лишь, каким образом); Орм не был уверен – и ничего не помнил.
Они спорили об этом уже довольно долго. Пытаясь отвлечься, блиц-артиллерист прошёлся вдоль мониторов, рассеянно поглядывая на них: вот древняя бетонка поля; вот – невдалеке – дома и ангары. Над ними господствовала Башня – диспетчерская; на резервном канале связи с нею был лишь белый шум. Юноша присмотрелся к массивному строению. Интересно, на что похож оттуда «Линдорм»? На огромного керамитового жука, припавшего к поверхности в угрожающей стойке? На за́мок в осаде?
На памятник земному тщеславию?
– Как думаешь, что с остальными?
Вопрос Джесс оторвал Руди от размышлений – хотя и предназначался не ему. Диалог с ИскИном ходил по кругу, и с каждым новым витком всё больше напоминал допрос.
– Я не знаю, – Орм, похоже, был честен. – Будь Г-поле активно, я бы очень быстро нашёл их: биоритмы землян и равийцев различаются. Но сейчас, к сожалению, я…
И вот он, очередной виток:
– Почему Поле вообще отключилось? Что ты помнишь об этом? Может, имеешь к этому какое-то отношение?