– Ты больной, – прошипела я. – Зациклился на десятилетней девчонке и через шесть лет похитил ее? Это каким же надо быть долбанутым?..
– Нет. – Ты скривил губы. – Всё было не так. Я не зациклился… – Твое лицо стало неподвижным и жестким – лицом убийцы? – Ты не знаешь всей правды.
– И не хочу знать.
Ты уронил кисточку на пол и в три широких шага пересек комнату. Я попыталась отползти к двери. Но ты наклонился и схватил меня за ногу.
– Пусти!
Ты подтащил меня к себе.
– Я тебя не отпускаю, и ты кое-что узнаешь обо мне. – Твой голос звучал ровно и спокойно, но желваки напряглись. Я ощущала кисловатый землистый запах твоего дыхания и прикосновение пальцев, сжимавших мою ногу. – Я не чудовище, – рявкнул ты. – В то время ты была ребенком. Как только я понял это, мне захотелось, чтобы ты пришла, но позже. – Ты заморгал и отвернулся, вдруг смутившись.
Я снова попыталась высвободиться. Пнула тебя в колено. Но ты прижал мои руки к бокам, как крылья птицы, и не дал упорхнуть.
– Я смотрел, как ты растешь.
Подвигав плечами, я убедилась, что ты держишь меня так крепко, что я едва могу пошевелиться.
– Каждый день родители побуждали тебя стать такой же, как они, – продолжал ты, – подталкивали к бессмысленной жизни. Ты не хотела этого, я знаю, что не хотела.
– Да что ты знаешь о моих родителях! – выкрикнула я.
Ты снова заморгал.
– Знаю всё.
Я набрала полный рот слюны. И плюнула в тебя.
– Врешь!
Ты прищурился, чувствуя, как плевок стекает по щеке. Сильнее сжал пальцы. Они так впились в меня, что мне показалось, ребра сейчас хрустнут. Дыхание стало хриплым. Но ты по-прежнему удерживал меня в железных объятиях и сверлил взглядом.
– Я не вру, – ответил ты. – Просто всё так и есть.
Плевок соскользнул на подбородок, и ты отпустил меня, чтобы стереть его. Я мгновенно вскочила и спиной отступила к двери. Но ты отвернулся, будто забыл обо мне. Подобрал кисточку и нанес быстрые сердитые мазки на тыльную сторону руки. В этот момент твои голубые глаза казались нечеловеческими. Во взгляде появилась такая сила, что я невольно сделала шаг к двери. Но разговор был не закончен. Требовалось выяснить еще кое-что. Усилием воли я прекратила дрожь в ногах. Стиснула пальцы в кулак, и разжала их, чтобы подчинить себе страх.
– Как ты узнал всё это? – Я уставилась на тебя так свирепо, словно хотела прикончить на месте силой взгляда. Не выдержав напряжения, я вмазала кулаком по стене. – Ты просто не можешь этого знать!
Слезы навернулись на глаза. Молчание повисло между нами, как удушливый зной. Помедлив, ты поднялся и направился ко мне.
– Я долго наблюдал за тобой, – объяснил ты. – Из любопытства, вот и всё. Просто ты была совсем как я в детстве… Казалось, вечно не вписываешься. – Ты вздохнул и провел ладонью по лбу. – Неужели ты так и не вспомнила меня?
– Нет, конечно! Всё это глупое вранье. – Я снова ударила кулаком по стене и вздрогнула, увидев ободранные костяшки.
– Джем, – спокойно произнес ты, – я знаю тебя, я видел раньше… каждый день.
Я стиснула зубы, не в силах смотреть на тебя. Вспомнилось, сколько раз я разгуливала по дому голышом, думая, что осталась одна. Вспомнилось, как мы с Мэтью Ригони напились в парке и завалились ко мне домой.
– Что ты видел? – пробормотала я. – Как?
Ты пожал плечами:
– С дуба возле твоей спальни, из окна в гараже, из соседского дома, когда его хозяева уезжали в Грецию, а они часто туда ездили. И в парке, конечно. Это проще, чем тебе кажется.
Твое лицо было совсем рядом. Настолько, что появилась возможность вдарить по нему наотмашь. Господи, как же мне этого хотелось. Хлестать тебя по щекам, пинать, дубасить кулаками, пока ты не затихнешь на полу безжизненной кучей дерьма. Хотелось, чтобы ты почувствовал себя так же, как я. Но ты подступил еще ближе. Дотянулся до меня и отвел мою руку от стены. Коснулся большим пальцем ободранной кожи. Моя рука сразу задрожала, я сильнее стиснула пальцы.
– Не трогай меня, – зарычала я.
И ты отступил.
– Я знаю, кто ты, Джем.
Вот тогда я и завизжала, и впечатала кулак тебе в живот. Со всей силы. Размахнулась и ударила опять. Я бросалась на тебя, снова и снова, билась о твою грудь. Плевать, что теперь со мной будет. Мне просто хотелось сделать тебе больно. Но ты как будто даже не замечал моих ударов. Просто поймал руку и, выкрутив, заломил ее за спину. Приблизил губы к моему уху так, чтобы я задела их, если бы захотела шевельнуться.
– Я знаю, каково это, – шепнул ты. – Все эти вечера, когда ты оставалась одна в большом доме, а родители работали допоздна… твои друзья отрывались в парке по полной, а ты не знала даже, можно ли тебе к ним. Джош Холмс стучал тебе в окно в час ночи… – Ты отпустил мою руку, она безвольно повисла. – Неужели ты правда была счастлива в городе?
– Умолкни!
Ты отступил.
– Я ведь просто спросил, – объяснил ты. – Твоя жизнь действительно была идеальной? Ты правда скучаешь по ней… по родителям, по друзьям, хоть по кому-нибудь из них?
Ты смотрел на меня в упор. Я кивнула.
– Ну конечно. – Но слова эти прозвучали как кашель.
Ты вернулся к тому месту в комнате, где рисовал. Я обхватила левой рукой разбитые костяшки правой руки и попыталась успокоиться. Только теперь я заметила, как сильно меня трясет. Ты окунул чистую кисточку в блюдце с зеленой краской и начал расписывать узорами пальцы ног.
– Ты же понимаешь, я дело говорю. Твои родители кретины. Им лишь бы сделать денег побольше, обставить дом как на картинке и попасть в воскресные газеты. И тебя лепили по тому же образцу, чтобы ты стала их уменьшенной копией. А я спас тебя от этой участи.
– Нет! – Я стиснула зубы так сильно, что они могли раскрошиться.
Когда ты увидел, как это задело меня, то пожал плечами:
– А что такого? Я слышал, как ты сама это постоянно им твердила.
– Я их дочь.
– И что?
– Мне можно.
Ты провел по шортам кисточкой, вытирая ее.
– Давай начистоту, Джем: работу, дорогие вещи и влиятельных друзей они любили больше, чем тебя. А тебя замечали, только когда ты вела себя как они хотели.
– Чушь собачья.
Ты вскинул бровь.
– Вместо того чтобы прийти к тебе в школу на церемонию награждения, они ездили забирать новую машину.
– Меня ничем не награждали.
– Но присутствовать тебе всё равно пришлось, и остальные родители были там.
– И судя по всему, ты тоже.
– Само собой. – Ты пожал плечами. На основание большого пальца ноги ты нанес крошечные зеленые точки. – Но я понимаю, почему они так себя вели, – продолжал ты. – Они просто жаждали признания, хотели, чтобы всё у них было как у людей… Этого хотят многие.
– Кроме чокнутых вроде тебя, – огрызнулась я.
Твои глаза ярко блеснули.
– Я хочу свободы, – просто сказал ты. – Будешь вести такую жизнь, как твои родители, – свободы не дождешься, только затухнешь. – У тебя на шее вздувались вены. Ты медленно сглотнул, глядя на меня. – Я видел то, чего не видела ты, – забыла? – Ты произнес это тихо, сжимая в пальцах кисточку. – И слышал разговоры, которых не слышала ты.
Я зажала ладонями уши.
– Ты нарочно травишь меня, – шепотом возразила я. – Хочешь, чтобы я поверила, будто ты знаешь мою жизнь лучше, чем я сама.
– Может, и правда знаю. Рассказать тебе о ней? – Ты поднялся, морщины на твоем лице разгладились, оно словно закаменело. – Прежде всего, мне известно, что родители хотели уехать без тебя… Об этом твоя мать говорила твоему отцу. Сказала, что тебя можно перевести в какую-нибудь закрытую школу.
– Это неправда, – прошептала я.
– Ладно, а как же Бен?
– А что с ним?
– Анна узнала, как ты к нему относишься, ей это не понравилось… И потому она тебе не доверяла.
– Нет.
– А Джош Холмс?
От неожиданности у меня перехватило дыхание.
– Я точно знаю, что он хотел сделать, как далеко хотел зайти… Я видел, как он таскался за тобой, видел его гнусные сообщения.
– Врешь.
Ты впился в меня взглядом.
– Разве до сих пор я был не прав?
Я сделала пару шагов назад и уперлась спиной в стену. Прислонилась к ней, чтобы не упасть. Джоша ты упомянул уже во второй раз.
– Знаешь, ты ведь ему нравилась – то есть нравилась по-настоящему. Он говорил Анне, как хочет тебя.
– Ты и за ним следил?
– Я следил за всеми. – Ты отвернулся, снова начал рисовать. – Но насчет Джоша тебе не стоило беспокоиться. Вообще. Я вышиб бы ему мозги еще до того, как он успел бы расстегнуть ширинку.
Я помотала головой, словно желая, чтобы мысли разлетелись во все стороны. Как жаль, что ты не вышиб Джошу мозги… Тогда ты попал бы за решетку, Джош – в больницу, а я была бы сейчас дома. Замечательно. Я съехала спиной по стене, стараясь осмыслить услышанное. Мне по-прежнему хотелось считать, что ты сам не понимаешь, какой бред несешь. Но всё это, всё, что ты знал, складывалось воедино. Я закрыла глаза, мечтая отгородиться от тебя навсегда.
Тут в голову пришла мысль: интересно, заподозрил ли кто-нибудь Джоша, когда я исчезла. Он мог стать очевидным подозреваемым, хотя вряд ли кто-нибудь подумал бы, что он расстарался так, как ты, чтобы украсть меня. Возможно, его допросили, и полицейские решили, что он мой друг или парень. Или его арестовали? Меня передернуло: даже теперь, когда меня отделяли от Джоша тысячи миль, при мысли о нем становилось жутко… Особенно когда я думала, как он притворяется моим обеспокоенным другом.
– Где ты жил? – спросила я.
– В Кевин-Гроув.
– В приюте?
Он метнул в мою сторону беглый взгляд.
– Ну да, какое-то время.
– Там неподалеку живет Джош.
– Знаю. – На этот раз ты не смотрел на меня. – Как думаешь, стоило ему объединить усилия со мной? – Ты хохотнул. – Может, с моей помощью он был бы удачливее в охоте на тебя.
– Так ты за ним следил?
– Конечно.
– Говорил с ним?
– Один раз.