В трубке защелкало, и вскоре раздался приятный женский голос:
– Коммутатор посольства Соединенного Королевства. С кем вы желаете говорить?
– С Александром Элиотом.
– Могу я поинтересоваться вашим именем?
– Генерал-майор Виктор Таубе.
– Ждите, ваше превосходительство.
После этого в трубке надолго установилась тишина. Видимо, третий секретарь посольства, а по совместительству представитель секретной службы Его Величества не ожидал звонка от старого знакомого. И теперь размышлял, брать ли ему трубку.
Наконец Виктор Рейнгольдович услышал голос британца.
– Господин Таубе, это действительно вы?
– Да, Александр. Чему вы так удивляетесь?
– Столько лет не виделись, есть отчего удивиться.
– С тысяча восемьсот девяносто восьмого года, с Риги[118], – напомнил генерал.
– Да, были времена… Но что вам угодно, Виктор?
– Мне угодно с вами встретиться. Приватно и срочно.
Элиот раздумывал недолго.
– Кофейню Мавропуло на Кирочной знаете?
– Да.
– В ней через час. Удобно?
– Да, подходит. Спасибо.
Спустя час разведчики сели друг напротив друга и заказали кофе с бисквитами. Англичанин сказал:
– А вы изменились за прошедшие четырнадцать лет.
– Вы тоже не помолодели, – парировал русский.
– Когда мы с Мак-Мэем узнали, что вы потеряли руку на войне, посочувствовали. Помните Мак-Мэя?
– Помню. Он ведь теперь консул в Гамбурге?
Элиот довольно хохотнул:
– Как у вас говорят? Старый конь борозды не портит? Все-то вы помните, Виктор. – И тут же спросил напрямую: – Что случилось? Из-за чего такая спешная встреча?
– У меня есть старый товарищ Алексей Лыков. Статский советник, служит в Департаменте полиции.
– И что?
– Ваши соотечественники оболгали его и засадили в тюрьму. Я хочу исправить несправедливость.
– Мои соотечественники? Разведка не проводила такую операцию.
По глазам англичанина Виктор Рейнгольдович понял, что тот в курсе истории с Лыковым. И сразу перешел к делу, опустив ненужные подробности.
– Да, Эгнью и Моринг не служат в секретной службе. Тут личные счеты, связанные с бизнесом. Но правительство ведь может повлиять на коммерсантов?
– А зачем это правительству? – ответил вопросом на вопрос Элиот. – У нас в стране не принято, чтобы власти совались в дела бизнеса.
– Коммерсанты законопатили в тюрьму полицейского чиновника, – терпеливо начал объяснять Таубе. – Вроде бы это приватное дело. Но жертву они выбрали неудачно. Лыков пользуется большим авторитетом в Военном министерстве, в том числе в Генеральном штабе и в разведочной службе. Мы, военные, обижены на Британию. Для чего это вам? Скоро война, враг у нас общий. И вы хотите сейчас отойти в сторону? Недальновидно. Я вас прошу не просто так, могу повернуть разговор иначе. Желаете скандал в прессе? В вашей, не в нашей. Про то, как тузы из «Шелл» хозяйничают в России, словно в своей колонии. И ссорят Англию с важным союзником накануне страшной войны. Газетчиков я найду чем взнуздать. Спущу на ваших тори обиженных вигов, мало не покажется. Виги давно ищут скандала.
Элиот задумчиво размешивал сахар в чашке. После долгого молчания он сказал:
– Виктор, я сочувствую вашему другу. Он ведь тоже был тогда в Риге? Но здесь большая политика. «Шелл» финансирует избирательную кампанию правящей партии. Они если не всесильны, то очень влиятельны. Очень! Что я скажу начальству? Что однорукий генерал, оставшийся не у дел, угрожает газетным скандалом? Согласитесь, это никого в Лондоне на напугает.
– Вы забыли про Сухомлинова. Он ходатайствовал за Лыкова перед государем.
Элиот возразил:
– А что толку? Над статским советником сломали шпагу. И теперь он сидит… в Литовском замке, я правильно помню?
– Правильно.
– Ну и о чем я сообщу правительству? Если ваши собственные власти предали достойного человека. Как я попрошу? Какие аргументы предъявлю? Такие вопросы решаются на уровне министров иностранных дел. А тут какой-то статский советник. Вы хоть представляете уровень проблем, которые там затрагиваются? От них зависит судьба мира! Никогда, слышите, никогда наши министры не будут обсуждать такие мелочи, как жизнь Лыкова.
Генерал-майор откатился, поправил боевые порядки и опять перешел в наступление:
– Послушайте, Александр. Мы ведь с вами профессионалисты. Мы особая каста, все наперечет. И вот один из нас просит другого об одолжении. Какие там министры? Тьфу на них. Эти временщики приходят и уходят. А мы в этом ремесле пожизненно. Я обращаюсь к вам с личной просьбой. Это что-то значит? Мы не виделись четырнадцать лет. Завтра, быть может, и вы меня попросите об одолжении.
Англичанин опять уткнулся в чашку:
– Я никогда не занимался азиатскими делами. Даже не знаю, о чем вас просить, ежели что…
Таубе поморщился.
– Зачем врать? В тысяча девятьсот четвертом году вы участвовали в военной экспедиции в Тибет под началом Янгхазбенда. И даже были легко ранены в руку при штурме дзонга[119] Гьяндзе. А в шестом году? Вы четыре месяца провели в Кашгаре. Собирали там гербарий?
У англичанина дернулось веко.
– Для однорукого генерала не у дел вы слишком хорошо знаете мою биографию. Я что-то упустил?
– Разумеется. Все, кто у дел, мои ученики. И мы регулярно общаемся.
Элиот вдруг повеселел.
– Виктор, помогите мне переубедить мое руководство. Подкиньте подарок, безделушку, подтверждающую наши добрые союзнические отношения.
– То есть?
– Ну… Сдайте мне кого-нибудь.
– Да кого же? – продолжил недоумевать генерал-майор.
– Кого не жалко.
Таубе был готов к такому обороту и заранее подготовил ответ. Поэтому он для вида задумался, а потом сказал:
– Есть человек из ваших бывших, которого сейчас перевербовали германцы. Интересно?
– Ну-ка? Кто он? И как понять «из наших бывших»?
– Он служил вашим резидентом в Семипалатинске. Слышали эту историю?[120]
Англичанин придвинулся к собеседнику и спросил шепотом:
– Вы имеете в виду Забабахина?
– Да.
– Мы порвали с ним отношения. Зачем он нужен? Послушайте, это глупый разговор. Размен требует равного вложения. Вам нужен живой Лыков. Там, насколько мне известно, счет идет на дни. Предложите что-нибудь ценное, тогда и обсудим.
– Вы не дали мне договорить. «Белый китаец» теперь германский резидент в Варшаве.
Элиот почесал лоб и стал расспрашивать:
– Из Восточного Туркестана в Варшаву? Резидент отдела III Б?[121] И действует под вашим контролем?
– Именно так. Я выдал вам важную государственную тайну. Понимаете, как я рискую ради спасения друга?
– Но что мне делать с этой важной тайной? – раздраженно спросил британец. – Не будем же мы вербовать Забабахина во второй раз?
– А почему бы нет?
– Однако… Зачем он нужен? Если бы есаул…
– Уже подполковник и помощник варшавского обер-полицмейстера.
– Пусть так. Он делает вид перед немцами, что шпионит для них. В русской Варшаве. Вы играете контрпартию. А нам, британцам, что с того?
Таубе нетерпеливо хлопнул ладонью по столу.
– Подумайте и найдите свой интерес. Восстановите отношения с «белым китайцем». Пусть он передает германские интриги не только нам, но и вам.
– Но в Варшаве! Там нет наших интересов.
– А контора Филипсена? – срезал русский разведчик британского. – Это же ваша резидентура в столице Привислинского края.
– Вы и это знаете… – констатировал Элиот. – М-да. Не уверен, что мое начальство заинтересуется. Разведка порвала отношения с «белым китайцем» много лет назад. Он ненадежен. Для размена, думаю, он не годится. А вот есть другой человек…
Британец вновь перешел на шепот:
– Мы знаем, что у вас в Берлине имеется очень сильный агент. Его донесения читает ваш монарх. Там масса интересного, агент, видимо, проник на самый верх. Сдайте мне его, и тогда будет совсем другой разговор.
А вот к такому обороту Таубе готов не был. Британский шпион говорил о Буффаленке! Черт, Федор стоит у края пропасти, если даже островитяне знают о его существовании…
Усилием воли Виктор Рейнгольдович придал своему лицу скорбный вид.
– Увы, Александр, вы опоздали. Такой человек действительно у нас был. Однако он умер три недели назад от сердечного приступа на берегу Боденского озера. В газетах об этом писали.
Элиот выпучил глаза:
– Не может быть! Вольфганг Данненгирш был вашим агентом?
Крупный германский промышленник, член Рейхстага, председатель Берлинского промышленного клуба Данненгирш вовремя пришел на ум генералу. Весьма подходящая фигура! Он состоял в совете директоров нескольких электротехнических компаний и в этом качестве часто посещал Россию. Ее давно уже делили между собой два германских гиганта: «Сименс и Гальске» боролась со «Всеобщей компанией электричества». Данненгирш являлся совладельцем последней. Чтобы подмазать русских, он стал одним из учредителей созданного в 1899 году «Союза для охраны и развития русско-германских сношений». И даже был там вице-председателем распорядительного комитета.
Барон продолжил импровизировать:
– Я лично завербовал Вольфганга тринадцать лет назад. Вы же знаете, у него имелись здесь деловые интересы. Думаете, почему именно Данненгирш получил заказ на оснащение нашей морской базы в Либаве? Это была плата за сотрудничество.
Британец сверлил русского взглядом, фиксируя каждое движение его лицевых мускулов. И явно не верил собеседнику.
– Отчего же новые донесения вашего покойника на прошлой неделе поступили в МИД к Сазонову? Он их из гроба посылал?
– Не надо смеяться над смертью, – осадил британского резидента Таубе. – Из уст профессионалиста смешно слышать такое. Вы должны понимать, что доставка секретной корреспонденции из Берлина в Петербург занимает три недели, а иногда и больше.