Он имел не больше тридцати футов в ширину и был окружен со всех сторон гравийными насыпями и ивняком. Иногда вода здесь доходила до пояса, в другие времена — только до щиколоток. Но ее поверхность всегда была спокойной и прозрачной до самого дна. Можно было без труда рассмотреть в ней разноцветные камешки, разбросанные по песчаному дну. В ранней юности Бет не стеснялась купаться здесь голышом, полностью отдаваясь удивительному ощущению свободы от одежды, наслаждаясь земными удовольствиями и с радостью подставляя все свое тело ласковым солнечным лучам и объятиям прохладной воды.
Со вздохом помянув прошлое, она скоро выкинула эти лирические воспоминания из головы и решила строго ограничиться поставленной задачей: как можно быстрее вымыться и одеться во все чистое. Бет распустила волосы, разделась вплоть до нижней рубашки и панталон, и вошла в приятно прохладную воду. Она опустилась на колени, чтобы смыть пыль с волос. Девушка тщательно вымылась, заодно постирала свое белье, совершенно не думая о том, что тонкая бумажная ткань ее нижней рубашки прилипла к телу и стала от воды совершенно прозрачной.
Затем она немного поплавала на спине, и мысли сами собой привели ее к Заку Темплу.
Теперь, когда Бет уже приняла твердое решение покинуть отца, она могла быть несколько более объективной насчет своего отношения к священнику. Она решила, что так легко клюнула на его очевидные мужские достоинства только потому, что ее уединенная жизнь вообще была лишена радостей жизни. Бет была не избалована вниманием мужчин и потому оказалась такой восприимчивой. От одного вида чувственного рта Зака Темпла, его налитых мышц у нее появлялась слабость в коленях. Но это вовсе не означало, что священник был способен, — и испытывал хоть малейшее желание, — обеспечить ее всем тем, о чем мечтает каждая женщина: семьей, домом, супружеской заботой. Бет была уверена, что он в этом ничем не отличался от Тома. А ей необходимо было поискать себе мужчину, который без предрассудков посмотрит на ее прошлое и которому вся эта печальная история не помешает найти в ней просто верную жену.
Да, именно так. Стоит ей только расстаться со священником, как она без труда преодолеет в себе эту дурацкую дрожь, которая возникала всякий раз, когда он смотрел на нее. Бет была уверена, что через несколько дней после своего отъезда из дома, она даже не сможет припомнить удивительный цвет его глаз. Нужно только поскорее продать жеребенка. Это будет решением всех ее проблем…
Бет вздохнула, села в воде и начала тщательно отжимать свои волосы. Вдруг она услышала звук покатившихся с насыпи камешков и замерла, как пес, почуявший опасность. Несмотря на то, что пруд был уединенным местом, он находился совсем близко от «Отдыха путника» и Бет Энн не боялась, что сюда могут прокрасться индейцы. Чувствуя напряжение во всем теле, Бет Энн пошарила рукой вокруг себя по песчаному дну, нашла увесистый камень и, взяв его, стала медленно приближаться к берегу.
Выйдя из воды, она задрожала: воздух показался ей прохладным. Не делая никаких резких движений, она стала медленно приближаться к одежде, которую оставила на сухом валуне. С нее стекала вода, но Бет Энн не обращала на это внимания. Сейчас ей было не до того. Взяв одежду в руку, она стала осторожно подниматься по насыпи, делая вид, что ничего не слышала. И снова до нее донесся треск кустарника за спиной, который заставил ее замереть на месте. Бет чувствовала затылком, что на нее устремлены чьи-то глаза. Медленно обернувшись, она стала вглядываться в кусты.
Перед ней на задних лапах стоял большой американский заяц с черным хвостиком. Он спокойно жевал листья ивы и изучал ее своими огромными грустными глазами. Бет не удержалась от смеха, внутренне коря себя за излишнюю нервозность. От облегчения у нее даже голова закружилась… Переливы ее смеха испугали зайца и тот, развернувшись, мгновенно исчез в кустах.
Вдруг откуда ни возьмись, крепкие руки обхватили Бет Энн сзади. Вздрогнув от неожиданности, она инстинктивно повернулась и ударила незнакомца камнем, который подобрала со дна пруда. Она попала ему прямо в голову, и тот взвыл от боли, не успев увернуться. Бет не удержала равновесия и они вместе покатились клубком с насыпи вниз, остановившись лишь у самой кромки воды. Бет отчаянно боролась, слыша в ушах надсадные хрипы того, кто на нее столь внезапно напал. Наконец, незнакомцу удалось схватить ее за руки и перевернуть на спину.
— Черт возьми, да уймешься ты или нет?!
— Зак?!
Бет смотрела прямо в его искаженное гневом и болью лицо. На скуле виднелась сочившаяся кровью ссадина в том месте, где она поприветствовала его камнем.
Страх ушел и пришло облегчение, а за ним и ярость.
— Ты… Ты негодяй! Ты напугал меня до смерти! Что ты здесь делаешь?! — выкрикнула Бет.
Бирюзовые глаза Зака прожигали ее насквозь. Зак обнажил зубы по-волчьи осклабился, медленно накрыл ладонями ее груди.
— А ты как думаешь?
Глава седьмая
От изумления глаза Бет Энн засияли. Какой бы прекрасной ни представлялась Заку такая возможность, действительность оказалась еще прекраснее.
Бег была в его руках почти обнаженная, тело ее после купания было прохладным и шелковистым, сквозь полупрозрачную рубашку просвечивали полные груди. Оторвавшись от ее губ, он покрывал горячими поцелуями ее лоб, шею.
— Зак! — Бет сладостно вздохнула.
— Что?
— Пожалуйста.
— Все что угодно, ангел. Как ты захочешь, — Зак постанывал.
— Я не понимаю, — трепетно выдохнула она.
— Почему ты тогда убежала? Ты была расстроена. Но разве ты не знала, что и я стану страдать?
— Нет. Почему?
— После сегодняшнего утра ты знаешь, почему, — проворчал Зак, не желая отрываться от Бет.
— Я не хотела обидеть тебя! — вскричала Бет волнуясь. — Ты напугал меня. Я приняла тебя за индейца.
— Опять? Твоя пугливость просто изумительна. Разве я такой свирепый?
— О, господи, да перестань! Как ты можешь быть так жесток? Ты просто снова наказываешь меня, — заключила Бет, готовясь заплакать.
Сначала Зак хотел дать урок предосторожности маленькой баловнице, но сейчас, видя как она разыгрывает русалку под ивами, впал в такое неистовство, что почти забыл, зачем пришел в это уединенное место. Тонкая рубашка облегающая тело Бет, делала его более соблазнительным. Зак был почти за пределами благоразумия.
Полузагипнотизированный своей страстью, он понимал лишь то, что не должен выпускать ее из своих объятий. Зак отчего-то был уверен, что должен быть вознагражден за свою смелость и решительность.
Он теребил пальцами черные как смоль волосы Бет, зажав ее лицо между ладонями и приблизив свои губы к ее губам.
— Разве это похоже на наказание? — резко спросил он.
— Не пойму, чего ты от меня хочешь.
— В самом деле?
Ее глаза округлились.
— Нет, ты не можешь. Ты же священник.
Зак опустил веки и застонал.
— Не напоминай.
— Но…
— Я такой же мужчина как и прочие. И меня можно соблазнить, — руки Зака сжались, он покрыл поцелуями темные ресницы Бет, ее нос, соблазнительно изогнутую верхнюю губу. — Да, дорогая, я не могу сдерживать себя.
Бет, с усилием вздохнув, скорчилась на песке, се пальцы впились с безумной силой в его предплечье.
— Зак, не надо этого… Мы не должны…
— Грех? Я не уверен, что здесь есть хоть капля греха. Я знаю только то, что хочу ощутить тебя всю. Я хочу войти в тебя так глубоко, чтобы почувствовать биение твоего сердца. Я хочу, чтобы ты обвилась вокруг меня своими красивыми ногами и дала мне насладиться твоей близостью. А потом я хочу погрузиться в твою любовь до конца света, пока время не остановится. Вот как сильно ты меня соблазняешь.
Во время этой чувственной речи дыхание Бет Энн прервалось и замерло, а потом вырвалось в нетвердом вздохе, выражавшем отчасти отрицание, отчасти желание.
— Ты ведь тоже хочешь меня, правда, родная? — прошептал Зак. Его резкое дыхание жгло ее волосы, мочку уха.
Руки Бет, которые только что отталкивали его, теперь влекли его к себе. Зак ощутил в теле Бет страстное напряжение.
— Все ложь, — пробормотала девушка, задыхаясь и тая. — Это все была ложь.
Ощущение тревоги пронеслось в мозгу Зака, он похолодел. Неужели он разоблачен? И осторожно спросил:
— О чем это ты, родная?
— То, что я говорила себе, — изумленная вспышкой страсти, Бет нежно гладила его оцарапанную щеку, словно извиняясь, затем коснулась жестких русых кудрей на его затылке и осыпала его поцелуями. — Поэтому мне пришлось уйти. Я… я тоже испытывала искушение, но подумала — это потому, что я долго была одна. Но дело не в этом, Зак. Ты единственный, кто внушил мне такое чувство, такое необыкновенное и долгожданное. Ты знаешь, кто я, и все же добр ко мне.
Зак содрогнулся, откуда-то изнутри поднялась одурманивающая волна желания.
Дьявольщина, да, он знал ее и знал, насколько уязвима и нежна ее натура. Разве он не видел, как храбро она держалась сегодня под градом насмешек всего города? Зак рос сиротой, и его собственное детство изобиловало подобными инцидентами, он хорошо знал, что это такое. Разве не возникало у него желания послать их всех к черту ради нее? Уложить в постель Бет Линдер казалось ему замечательной идеей, когда она ничего не значила для него. Но теперь, когда он увидел ее отвагу и смелость, обнаружил ее боль и одиночество, что она показывала очень немногим, как теперь он смог бы воспользоваться ею, чтобы просто утолить свою похоть. Бет была словно колючка кактуса, которая вонзилась ему под кожу и попала прямо в сердце.
Сердце? Зак с трудом задержал бешеный бег своих мыслей. Стоп! Ни одна женщина не сумеет завладеть сердцем Зака Медисона.
Это был вопрос чести. Может быть Бет Энн не так уж невинна, но безусловно, она необыкновенная женщина. Выработанный им стиль поведения никогда не позволял ему воспользоваться своими преимуществами в отношении тех, кто не имел никаких шансов переиграть его в его же интригах.