Оказавшись под каменным портиком входа, Джексон снова нервно повернул наушники. Половина накладки с его левого бачка отклеилась, свисая вниз под странным углом. Ана остановила адвоката перед контрольной рамкой. Заслонив его от взгляда охранника, она вернула накладную прядь обратно.
— Все будет хорошо, — прошептала она. — Только обещайте не делать этого в зале суда.
Она повернулась, улыбнулась охраннику, сняла с шеи оба их интерфейса и положила вместе с планшеткой на конвейер автомата для просвечивания. Охранник ответил на ее улыбку и скептически выгнул бровь при виде их оборудования, словно говоря: «Путешествуете без багажа?» Ана ухмыльнулась, ощущая, как в ней борются страх и возбуждение.
Они прошли через двустворчатую дверь и повернули налево, попав в зал суда. Там с полдюжины хлипких столов стояли перед невысоким подиумом. Место судей было окружено деревянной обшивкой. В центре перед подиумом располагался буковый стол секретаря суда. Интерфейс секретаря уже был подключен к проецирующему экрану. Скамья подсудимых оказалась справа от Аны, на одном уровне со столом секретаря. В левой части зала находилась запертая стеклянная кабинка.
Ана устроилась за столом первого ряда рядом с Джексоном. Как странно: она почти три года следила за учебной программой Джаспера, и вот теперь все эти знания на практике применяет не он, а она сама! Она вдохнула запах полированного дерева. От предвкушения ее чуть знобило.
Пришедший в зал обвинитель занял свое место на другом конце первого ряда. Он выложил на стол серебристый планшет и уверенным движением пригладил волосы крупной ладонью. Он бросил взгляд в ее сторону, но не выказал никакого интереса.
С появлением обвиняемого зал зашевелился. Коул Уинтер, скованный наручниками с охранником, вошел в стеклянную кабинку через дверь, находившуюся вне зала. Второй охранник запер за ними дверь. Первый расстегнул наручники, после чего отпер дверь, ведущую в зал суда.
Пока Коул шел к скамье подсудимых, Ана наблюдала за ним. Несмотря на обшарпанный костюм и ссадины на лице, его неторопливые и плавные движения говорили о спокойной уверенности в себе. Его темные волосы были коротко подстрижены, глубоко посаженные глаза тоже казались темными, мускулистая фигура возвышалась над охранником. Все присутствующие встали, обращая взгляды налево, откуда выходили судьи, а вот Коул устремил взгляд в сторону стола адвоката. Его взгляд упал на Ану и впился в нее взглядом. У нее жарко запылали щеки. Она попыталась разорвать контакт, но не смогла этого сделать, пока он сам не отвел глаза.
Судьи поднялись к своим местам. Двое из троих сели, после чего уселись и все присутствующие в зале, не считая Коула и охранников по обе стороны от него.
— Суд просит обвиняемого назвать для стенограммы свое полное имя, — сказал оставшийся стоять мировой судья.
— Коул Александр Уинтер.
Его низкий звучный голос оказался для Аны неожиданностью. Она обнаружила, что снова смотрит на него, и заметила, что из-под воротника рубашки у него виднеется татуировка размером с почтовую марку. Казалось, он почувствовал ее взгляд: его глаза моментально устремились в ту сторону, где она сидела. Она тут же опустила глаза, вперившись в планшетку у себя на коленях.
— Нам предстоит определить, — объявил продолжавший стоять судья, — имеет ли суд право продлить ваше предварительное заключение в соответствии с Законом о терроризме от 2017 года. Таково ходатайство, которое сегодня будет рассматриваться судом. — Мировой судья во время этой речи несколько раз поправлял съезжавшие с носа очки в роговой оправе. — Мы желаем знать, — продолжил он, — каково будет ваше заявление в том случае, если позже вы будете арестованы за похищение Джаспера Торелла.
— Я не виновен, — ответил Коул.
— Обвинитель, можете встать и изложить свои доводы в пользу содержания подсудимого под арестом.
Обвинитель встал и изложил те косвенные улики, которые имелись против Коула: его присутствие на парковке в вечер похищения Джаспера, то, что формирование его личности прошло во время пребывания в секте «Просвещение», его тесные связи с террористом Ричардом Коксом.
Ана переключила планшетку на беззвучный режим и начала тренироваться в наборе текста на лежащей на коленях клавиатуре. Сконцентрировавшись на собственном дыхании и войдя в состояние той сосредоточенности, которое она использовала для игры на фортепиано, она решила больше не смотреть на Коула. Он совершенно выбивал ее из колеи.
Обвинитель упомянул о предыдущем сроке, который Коул получил за причинение ущерба полисмену, и об аресте двухгодичной давности в связи с похищением служащего «Новастры».
— Джаспер Торелл, — заключил обвинитель, — сын генерального директора «Новастры» Дэвида Торелла. В случае каждого предшествующего ареста мистера Уинтера объектом была «Новастра». Я уверен, что одного этого будет достаточно для того, чтобы убедить суд в том, что присутствие мистера Уинтера на парковке ни при каких условиях…
— Протестую! — Ана неловко поднялась на ноги. Джексон встревоженно покосился на нее. — При обоих предыдущих арестах мистера Уинтера допрашивали, но так и не предъявили ему никаких обвинений, — заявила она, надеясь, что дрожь в ее голосе не слишком заметна. — Его предшествующие аресты не должны толковаться ему в ущерб.
Женщина-судья нахмурилась.
— Это не судебное разбирательство, мисс. Сядьте. — Ана плюхнулась на место. Судья перевела взгляд на обвинителя. — Говорите по существу, — рекомендовала она ему.
Обвинитель поправил галстук и откашлялся.
— Распечатка телефонных звонков Джаспера Торелла снимет у суда все сомнения в том, можно ли считать присутствие мистера Уинтера на парковке простым совпадением.
В эту секунду на двустороннем экране возникла распечатка телефонных звонков.
— Это звонки Джаспера Торелла с 1 февраля этого года до 21 марта, вечера его похищения.
Ана с досадой поняла, что обвинитель подсоединил свой интерфейс к экрану зала суда. Проведя пальцем перед собой, он выделил подсветкой последний из номеров.
— Вот последний номер, по которому Джаспер Торелл звонил 21 марта в 8.45 вечера, примерно за семь минут до того, как машина, на которой, как предполагается, его похитили, была зарегистрирована камерой при выезде с автопарковки «Барбикана». Звонки по данному номеру идут к получателю, зарегистрированному как мистер Ричард Кокс, который в данный момент отбывает пожизненное заключение за взрыв Тауэрского моста. Однако оплачивает данный номер тот человек, который сейчас сидит здесь, в зале суда.
На экране загорелся банковский счет, подтверждающий заявление обвинителя.
Шок распространился по телу Аны, зародившись под ложечкой и отозвавшись в руках и ногах. Коул платил за телефон Кокса! Это значит, что он по-прежнему связан с «просветителями». Только зачем Джасперу было звонить Коксу вечером, во время концерта? Почему у него вообще оказался номер его телефона?
Обвинитель разгладил свой галстук и уселся на место. На ноги поспешно встал Джексон. Ана два раза провела пальцем, чтобы включить голосовой режим интерфейса, и тут запоздало вспомнила, что отключила планшетку. У нее сердце в пятки ушло. Она мазнула взглядом по сенсорному экрану, но значок отключения звука с него исчез. Джексон молча стоял рядом с ней и ждал. В зале суда также установилась тишина ожидания.
Она всмотрелась туда, где всего несколько мгновений назад была иконка отключения звука. У нее дрожали руки. Собственное дыхание показалось ей хриплым и громким.
Да вот же он! Она прижала вспотевший палец к иконке и принялась печатать.
«Мы хотим привлечь внимание судей к делу Питера Винсента».
Несмотря на собственное решение, Ана взглянула на Коула. Их взгляды на секунду встретились. Она вздрогнула. Джексон заговорил. Его голос звучал монотонно и неестественно. Если адвокат не начнет произносить свою речь более качественно, не один только Коул задумается над тем, что происходит.
Ана закрыла глаза. Стараясь отгородиться от Джексона и Коула, она изложила аргументацию на основании дела Питера Винсента. Слова лились у нее из-под пальцев, однако адвокат их бездарно расплескивал. Он лишал ее доводы всякого смысла и значения, так что слушать его становилось сущим мучением.
Завершая свою аргументацию, Ана взглянула на судей. Женщина смотрела на Джексона с презрением. Мужчины, сидевшие по обе стороны от нее, перекладывали свои бумажки, словно собираясь удалиться. Они даже не прислушивались к Джексону, так что он никак не смог бы повлиять на их решение.
Джексон понял, что его речь закончена, резко замолчал и плюхнулся на место. Женщина переглянулась со своими коллегами, мужчины кивнули. Без дальнейших переговоров женщина-судья поднялась на ноги, чтобы огласить решение.
Ана поспешно вскочила.
— Извините меня, пожалуйста, — сказала она. — Я понимаю, что на предварительных слушаниях этого не принято делать, но в свете распечатки звонков, которую обвинение не потрудилось предъявить нам до сегодняшнего дня, нам хотелось бы задать мистеру Уинтеру пару вопросов.
Более молодой из мужчин-судей выглядел чуть удивленным, второй мужчина и женщина не скрывали скуки.
— Хорошо. Но только будьте кратки, — сказал старший мужчина.
Ана провела ладонями по черной юбке, которую ей одолжила Рэйчел, пригладила покрашенные в темно-русый цвет волосы и расправила плечи. Вопросы были нужны ей самой и, скорее всего, только повредят Коулу, а не помогут ему. Однако ей необходимо знать правду.
— Мистер Уинтер, — сказала она и напряглась, готовясь встретиться с ним взглядом. Однако он смотрел вниз, словно понимал, что выбивает ее из колеи, и хотел упростить ей задачу. — Почему Джаспер Торелл звонил Ричарду Коксу в день своего исчезновения?
— Понятия не имею.
— Вы знакомы с Джаспером Тореллом?
— Нет.
— Что вы делали на подземной автопарковке «Барбикана» 21 марта?
Коул с интересом посмотрел на нее. Ей показалось, что ей в мозги воткнули горящую спичку, нарушив весь процесс мышления.