Тот факт, что у нас было так мало контактов, вызывал разочарование, но это не означало, что мы проигрывали битву. Напротив, мы определенно выигрывали в социальной и политической борьбе, которая стала известна как кампания "Сердца и умы". Помимо уничтожения террористов, нашей целью было отвадить аборигенов от коммунистов и привлечь их на нашу сторону.
Аборигены были жизненно важной частью нашей работы. Восхитительные маленькие люди, ростом, самое большее, около четырех футов шести дюймов, одетые только в набедренные повязки, они жили высоко в горах в длинных домах, приподнятых над землей на сваях, обрабатывая небольшие участки расчищенной земли, прежде чем перейти на девственный участок. Многие из них никогда раньше не видели белых людей, но хорошо откликались на дружеские предложения. Нашей задачей было познакомиться с ними, разъяснить точку зрения правительства и, насколько позволяла безопасность, время от времени встречаться с ними, нашей целью было убедиться, что они передают информацию о передвижениях противника и что они работают на нас, а не на противную сторону. Это была сложная, долгосрочная операция, основанная на постепенном укреплении взаимопонимания и личных отношений между нами и жителями джунглей. Одним из особых навыков, которыми гордится SAS, являются языки, и в 6-м отряде мастером общения с аборигенами был Лофти Аллен, который настолько свободно владел малайским, что мог общаться с ними, даже если они говорили на диковинных диалектах. Нескольким або заплатили за то, чтобы они работали носильщиками, и они оказали неоценимую помощь в переноске наших тяжелых раций и аккумуляторов. Общение с этими примитивными, но привлекательными людьми повлияло на наше собственное поведение: мы все выучили несколько малайских слов и подражали туземцам племени або в их привычке жестикулировать губами и головами, а не руками, поскольку для них выражение лица имело первостепенное значение, и указывать рукой было оскорблением.
После трех с половиной месяцев, проведенных в джунглях, все были на пределе сил. Мы все похудели, и наша работоспособность снижалась по мере того, как истощались наши физические и умственные резервы: пришло время отдохнуть и восстановить силы, а также взять отпуск на несколько дней. И все же, несмотря на усталость солдат, возвращение к цивилизации, к алкоголю и женщинам произвело на них взрывной эффект. Предполагалось, что мы сбреем бороды, но некоторым мужчинам удалось обойти это требование и отправиться прямиком в Сингапур. Вход в тамошний квартал красных фонарей на Бугис-стрит нам был закрыт, но военная полиция, регулярно проводившая рейды в этом районе, приняла волосатых существ за скандинавских моряков в отпуске и не стала их арестовывать. В Куала-Лумпуре дикие сцены происходили в баре "Нанто", который стал излюбленным местом отдыха эскадрона "B": там у военной полиции тоже были напряженные времена, поскольку у некоторых ушедших в отрыв часто заканчивалось четырехмесячное жалованье за неделю или десять дней.
Даже в офицерском собрании (который к тому времени переехал в лагерь Вардибум) царило оживление. Полк был на пике своей численности и состоял из пяти эскадронов: трех собственных, одного из парашютно-десантного полка и одного из Новой Зеландии. Поскольку эскадроны сменяли друг друга в джунглях, никогда нельзя было быть уверенным, кто появится в собрании в тот или иной вечер; но если присутствовали новозеландцы, дружеское соперничество между ними и британцами всегда могло вылиться в бурные игры. Командир 22-го полка спецназа Джордж Ли и его жена Пэм, которых очень любили в полку, сумели полностью отремонтировать собрание. Стены были сделаны только из аттапа - сплетенных вместе листьев дерева, произрастающего в джунглях, - но их обили новой красивой обивкой, а новые покрывала и занавески подняли настроение этому месту. Однажды вечером, когда игры стали чересчур шумными, кто-то из британцев схватил киви и швырнул его прямо в стену. В результате последовавших беспорядков в зале воцарился хаос, и Ли, хотя и был уравновешенным человеком, пришел в ярость - единственный раз, когда мы видели, чтобы он вышел из себя. После этого нам на какое-то время запретили устраивать вечеринки и отправили обратно в джунгли пораньше.
После очередной вспышки хулиганства один из отрядных командиров, Питер Рэйвен, позвонил в местную газету и сообщил, что его коллега-офицер Джон Слим обручился с дочерью командующего. Поскольку отцом Джона был фельдмаршал виконт Слим, в то время генерал-губернатор Австралии (и один из моих героев), новость сразу же попала в печать: ее подхватило агентство Рейтер и облетело весь мир. Вскоре поступила телеграмма сигнал из Дома правительства в Канберре:
"ВПЕРВЫЕ СЛЫШУ ОБ ЭТОМ ВОПРОСЕ ТЧК, ЕСЛИ ЭТО ПРАВДА, ПОЗДРАВЛЯЮ ТЧК ЕСЛИ НЕТ ТО В ЧЕМ ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ДЕЛО?"
Конечно, это была чистая выдумка. Бедному Джону пришлось многое распутывать.
Джордж Ли, нортумберлендский фузилер и замечательный человек, пытался привить полку хоть какую-то формальную дисциплину, и с этой целью он назначил нового полкового сержант-майора Сида Рида, чье рвение не вызвало симпатии у солдат. Однажды из его кабинета исчез стек - символ его власти; вскоре он заметил, что его конец торчит из клумбы на улице, но когда он вытащил его, то, к своему негодованию, обнаружил, что от него осталось всего около восьми дюймов. В другой памятный день он проводил смотр и, проходя вдоль рядов, наткнулся на человека с распятием, висевшим на цепочке у него на шее.
- Что это? - воскликнул он. - Что это, черт возьми, такое?
- Это крест, сержант-майор, - решительно заявил солдат. - Я принадлежу к Англиканской церкви.
- А вы, будьте хоть Христом! - взревел Рид. - Ну, я из чертовой египетской церкви, и что, мне носить гребаные пирамиды на шее?! Сними это!
Несмотря на то, что мы были в зоне боевых действий, мы не могли избежать регулярных официальных смотров, и однажды, когда герцог Эдинбургский должен был посетить полк, возникла угроза паники: началась массовая вспышка того, что армия называет "дерьмом", вроде побелки стволов деревьев, промывки дорожного покрытия, покраски бордюров, тех самых занятий, чтобы спастись от которых люди вступали в SAS. Приготовления, очевидно, показались одному из бойцов полка чрезмерными. Наша VIP-персона должна была в 15.00 проинспектировать почетный караул, и мы нервно переминались с ноги на ногу в своих "зеленых горошках" - элегантной тропической униформе, которую мы сами для себя изобрели. В 14:59 запряженная волами повозка, груженная навозом и управляемая крошечным индийцем, со скрипом остановилась перед караульным помещением. Командир караула пришел в ужас и попытался прогнать его, но индиец отказался двигаться и, возмущенный попытками сдвинуть его с места, потребовал разговора с командиром.
- Сегодня утром мне делать очень важный телефонный звонок, - пропищал он. - Командир сказать мне, что ему нужна большая куча дерьма, доставленная в караульное помещение ровно в три часа...
Последняя крупная операция, в которой я принимал участие, была также самой сложной и неприятной. Это было на болоте Телок-Ансон - обширной низменной зоне джунглей недалеко от западного побережья, через которую протекала река. На болоте укрывалась постоянно действующая террористическая банда, лидером которой, как считалось, был человек по имени А Хой. Эта банда так глубоко окопалась в болотах, что Гарри Томпсон, который теперь командовал эскадроном "B", разработал новый план обхода их с фланга: с первыми лучами солнца значительные силы должны были высадиться на парашютах и зайти врагу в тыл.
Прыжки с парашютом на деревья высотой двести-триста футов - чрезвычайно опасная процедура. Идея заключается в том, что ваш парашют зацепляется за верхушку дерева, и вы опускаетесь на землю. На практике люди могут получить травмы или погибнуть, ударившись о ветки, или, если их парашюты не сработают надежно, проломиться сквозь полог джунглей и проделать остаток пути до земли в свободном падении. SAS использовала этот метод и раньше, но это всегда приводило к жертвам: Оливер Брукс, предшественник Джорджа Ли на посту командира, сломал спину и остался калекой на всю жизнь.
Мы провели большую специальную подготовку, чтобы убедиться, что сможем направить наши парашюты на верхушку любого хорошего дерева, которое найдем под собой при падении, и стремились устранить как можно больше опасностей путем тщательного планирования. Мы собирались совершить прыжок с транспортного самолета "Беверли" - это был первый раз, когда эти самолеты использовались в подобной операции. Самолеты выполняли только один заход: они пролетали много миль со скоростью выброски, так что при высадке шум двигателя не менялся, и они продолжали лететь прямо, так что никто из слышащих не мог сказать, что вообще была высадка. Мы брали с собой запасы на три недели, чтобы не было необходимости в быстром пополнении запасов.
Все нужно было спланировать. Однажды в феврале 1958 года, в 05:00 утра, мы надели парашюты и сели в строгом порядке в "Беверли". После короткого перелета - не более получаса - когда мы подлетали к зоне выброске, мы подключились и встали в дверях. Выпускающий привычно подавал сигналы руками, выкрикивал команды и зажигал цветные огни: "Красный... зеленый... Пошёл!". И мы вышли в серое рассветное небо. Начинало светать, и я мог видеть неровное серо-зеленое море леса, простиравшееся под нами. Мой сверхтяжелый рюкзак, закрепленный у меня под ногами, чтобы защитить меня от ударов о ветки, заставил мой парашют неуклюже поворачиваться и увеличил скорость моего спуска. Через несколько мгновений верхушки деревьев стремительно понеслись мне навстречу. Я прицелился в густую на вид поляну: с внезапным порывом ветра я пронесся сквозь листья и ветки и остановился, резко дернувшись. Мой парашют надежно закрепился, и через несколько секунд я был на земле, спустившись на веревке более чем на сто футов.
Вскоре я обнаружил, что у нас есть один серьезный пострадавший. Стрелок Джерри Малкахи застрял на большом дереве, но прежде чем он успел спуститься, ветка, на которой держался его парашют, оборвалась, и он рухнул на землю, приземлившись на корни дерева и сломав спину. Он не мог двигаться, испытывал сильную боль и нуждался в немедленной эвакуации, поэтому, едва начав операцию, нам пришлось вызвать вертолет, нарушив все наши тщательно продуманные меры безопасности. Малкахи представлял собой странное зрелище, потому что после бурной вечеринки накануне вечером его коллеги обрили ему голову наголо, и когда он лежал, ожидая, когда его поднимут, его череп сверкал белизной во мраке джунглей. Когда он благополучно поднялся в воздух, мы двинулись к реке,