УКБА из восьми человек командовал капитан Майк Кили, невысокий светловолосый мужчина двадцати трех лет, тихий и скромный, который ничем не выделялся в толпе, кроме, возможно, своих проницательных голубых глаз. Его базой был глинобитный дом с установленными на крыше пулеметами, расположенный к северу от города, а примерно в полумиле к северо-востоку от него находился другой его главный оплот, высокий квадратный глинобитный форт, в котором находилось около тридцати бойцов жандармерии Дофара и местных племен. В орудийном дворике рядом с фортом была установлена 25-фунтовая пушка-гаубица, с которой управлялись капрал Лабалаба, фиджиец (и один из самых любимых персонажей SAS) и оманский солдат Валид Халфан, который с тех пор сделал выдающуюся карьеру в армии своей страны.
Атака началась с интенсивного артиллерийского и пулеметного обстрела в 05:30, как только забрезжил рассвет: битва не на жизнь, а на смерть продолжалась в течение следующих четырех часов, когда волна за волной враг приближался с винтовками и пулеметами, прорываясь через проволочное кольцо на расстояние тридцати ярдов от лагеря. защитники. В разгар боя, когда орудийная позиция у форта временно замолчала, Майк Кили и рядовой Тобин пробежали семьсот ярдов по открытой местности, чтобы прийти на помощь расчету. Они нашли Лабалабу с разнесенной челюстью, который все еще пытался стрелять из 25-фунтовой пушки прямой наводкой, и тяжелораненого второго номера. Едва они добрались до дворика, как Лабалаба был застрелен. Тобин был смертельно ранен, но продолжал отбиваться от врага, как и Кили.
Их сверхчеловеческое мужество и мужество всех защитников позволило гарнизону продержаться, но не более того. Из-за муссонной облачности, опустившейся почти до высоты крыш, военно-воздушные силы султана не смогли сразу ответить на срочный призыв Кили о поддержке с воздуха; но затем, продемонстрировав редкое мастерство и мужество, пилоты подвели свои легкие штурмовики "Страйкмастер" на уровне земли, чтобы нанести удар по аду бомбами и пулеметами: они летели так низко, что самолет вернулся на базу с пробоинами от пуль, нанесенных сверху. Другим фактором, который спас гарнизон, было прибытие в последнюю минуту подкрепления из эскадрона "G", который, по счастливой случайности, находился в Салале, собираясь сменить эскадрон "A", и теперь прибыл на вертолете как раз вовремя, чтобы сорвать попытку повстанцев войти в город.
Назвать Мирбат делом на грани было бы шедевром преуменьшения. Потери защитников были чудесным образом невелики: погибли только двое бойцов SAS - Лабалаба и Тобин, но если бы в критический момент не прибыло подкрепление, позиции почти наверняка были бы захвачены, и многие, если не все, успехи, достигнутые нами в Дофаре, были бы упущены. Оманские войска привезли тридцать восемь тел аду и выставили их в Салале - как демонстрацию успехов правительства, так и предупреждение другим о том, что не стоит присоединяться к повстанческой организации. Но общее число убитых противников было больше восьмидесяти: для джебали это было сокрушительным поражением, и оно ознаменовало поворотный момент в войне. После этого повстанцы начали враждовать друг с другом и больше не представляли такой большой угрозы для султана.
В Англии мы получили первые радиосообщения из Салалы очень рано утром и не могли с точностью до минуты сказать, что происходит. Но теперь важность нашей подготовки стала первостепенной. Пока бушевали боевые действия, я ничем не мог помочь, но то влияние, которое я оказывал на события, уже действовало. Если бы мне не удалось установить достаточно высокие стандарты подготовки или если бы взаимопонимание между командиром эскадрона и его командиром отряда не было достаточно четким, огрехи были бы обнаружены . Но поскольку все знали, что делают, и Майк Кили знал, что его поддержат всеми доступными средствами, он был полон решимости выстоять. Это был классический пример того, как в рамках системы командования SAS делегирование полномочий, доверие и понимание на всех уровнях окупаются в кризисных ситуациях.
Когда я сам вскоре после битвы отправился в Мирбат и провел ночь на базе УКБА, я еще яснее осознал, что поведение самого Кили было выше всяких похвал. Я бы с удовольствием представил его к награждению Крестом Виктории, но это было политически невозможно, поскольку Крест Виктории привлек бы слишком много внимания и придал бы огласке наше присутствие в Омане в неприемлемой степени. В ходе этого мероприятия он был награжден орденом "За выдающиеся заслуги" - всего лишь второй или третий человек, получивший орден "За выдающиеся заслуги" со времен Второй мировой войны28. Капрал Боб Брэдшоу был награжден Военной медалью, рядовой Тобин - Военной медалью посмертно, а рядовой Лабалаба - упоминанием в донесениях посмертно, хотя об этом не сообщалось, все награждения были объявлены только через четыре года после событий, по соображениям безопасности.
После Мирбата операция "Шторм" перешла в другую фазу. Теперь, когда вооруженные силы султана превратились в эффективное самостоятельное средство обороны, были должным образом обучены и экипированы, SAS смогла вернуться к вспомогательной роли; другие страны, включая Иран и Иорданию, также направили свои войска, и по мере продвижения войны на запад, вытесняя аду к границе с Йеменом, мы сосредоточились на возвращение фиркатов на их собственные территории в горах, помогая восстановить их деревни и возобновить сельское хозяйство.
Несмотря на то, что большая часть полка была задействована в операции "Шторм", остальные продолжали свою обычную программу подготовки, и осенью 1972 года мы все отправились на юг Франции для проведения учений по уклонению и побегу. В нем приняли участие все, кто был в наличии, включая моего заместителя, спокойного и компетентного человека по имени Ричард Пири. Сами по себе учения прошли успешно, но сразу после него Ричард, въехав в город в полночь, съехал с дороги и разбился насмерть.
В лагере Херефорда не было офицера, который мог бы взять на себя мрачную задачу сообщить эту новость жене Ричарда, Кэролайн. Так что это выпало на долю Бриджит - и когда она услышала, что произошло, шок был таким сильным, что впервые в жизни она упала в обморок. Кэролайн, ее близкая подруга и ровесница, уже потеряла своего первого мужа, погибшего в результате несчастного случая при восхождении, и осталась с маленькой дочерью (еще одной Николой). Теперь она овдовела во второй раз, снова с маленьким ребенком (Марком), и это казалось ей чересчур.
После этого наша шестилетняя Никола продолжала рассказывать, как мама "легла спать на полу". Придя в себя, Бриджит набралась смелости пойти в квартиру Кэролайн и позвонила няне, чтобы та присмотрела за нашими детьми. Затем позвонил падре - не Уолтеру Эвансу, а его преемнику, и предложил встретиться с ней неподалеку от дома, чтобы оказать моральную поддержку. Бриджит согласилась и отправилась в путь, но обнаружила, что у падре сдали нервы и он взял с собой жену - ужасная ошибка. Когда все трое появились на пороге дома Кэролайн, она сразу поняла, что произошло, и отослала падре и его жену прочь, не сказав ни слова. Бриджит, понимая, что Кэролайн нужно побыть одной и что она контролирует ситуацию, позвонила ее семье и вскоре уехала. Этот инцидент дает некоторое представление о том, в каком напряжении приходится жить женам и семьям бойцов SAS.
Я сам часто отсутствовал, и именно Бриджит помогала нашему дому и семье держаться вместе в те тяжелые годы. История о том, как мы купили дом побольше, наглядно продемонстрировала трудности, вызванные моими постоянными отлучками. Когда я стал командиром, мы могли бы переехать в дом, который соответствовал нашей работе: привлекательное здание, в нем было много места, но было холодно и сквозняки, и требовалось много работы, чтобы сделать его комфортным. К счастью, мы нашли другую пару, которая была готова жить в нем, и какое-то время мы сами оставались в нашем коттедже, хотя он был слишком мал для официальных приемов. Затем, в 1973 году, мы решили подыскать дом побольше, чтобы разместить нашу растущую семью.
После множества разочарований Бриджит нашла то, что, по ее мнению, ей подошло бы: традиционный фермерский дом с красивым фасадом и прекрасным видом на запад. Дом был в плачевном состоянии, сад за домом был превращен в свинарник, а за ним виднелось нагромождение полуразрушенных хозяйственных построек. Владелец назвал себя антикваром, но дом был забит всяким хламом, в углах валялось несколько доспехов, покрытых паутиной. В комнатах было грязно и пахло разложением. Тем не менее, когда Бриджит вошла в парадную дверь, у нее сразу же возникло ощущение, что это оно и есть: у нее хватило проницательности заглянуть за пределы убожества и понять, что из этого может получиться прекрасный дом.
Излишне говорить, что я был в Дофаре в критический момент, и нам пришлось обмениваться сообщениями, закодированными и переданными азбукой Морзе. Доверяя суждениям Бриджит и в любом случае понимая, что у меня нет веских оснований возражать с такого расстояния, я послал ей телеграмму, разрешающую действовать, и к тому времени, когда я добрался до Англии после ужасного путешествия, сделка была заключена. Я сразу же отправился осматривать этот великолепный новый дом, и мой первый взгляд на него туманным ноябрьским вечером привел меня в ужас. Все казалось неправильным, и на следующий день архитектор подтвердил мои опасения: он указал, что элегантный фасад был обращен не в ту сторону и что все здание было непоправимо неуклюжим. Бриджит упиралась, настаивая на том, что его нужно всего лишь очистить от хлама, вымыть сверху донизу и перекрасить - и, как обычно, она была права. Мы купили его и ни разу не пожалели о покупке. К тому же, мы выбрали чрезвычайно удачное время. Цены на недвижимость стремительно росли, и стоимость нашего коттеджа росла на 1000 фунтов стерлингов в месяц. Я рискованно играл на рынке, держался так долго, как только мог, откладывал сроки до сдачи нового дома и в конце концов продал его по высокой цене за месяц до серьезного обвала цен.